Я женщина. Я в гораздо большей степени женщина, чем даже ты – юноша. Настанет день, и ты действительно встретишь красивую девушку, и в тот самый момент, как руки ваши коснутся друг друга, все станет ясно. Вы оба разом поймете, что это любовь.
– Да какой девушке может понравиться такой, как я? Лопоухий. Длинноносый. Неуклюжий. Да еще и ноги такие здоровые.
Равена негромко рассмеялась:
– В твоем возрасте все мальчишки, да и девчонки тоже, склонны преувеличивать малейшие свои недостатки. Можешь себе представить, когда мне было пятнадцать, собственные ноги казались мне ужасно длинными, и я постоянно спотыкалась.
– Правда? – Глаза у Джона округлились от изумления.
– Чистая правда. Просто такой уж у тебя возраст, Джон, переходный, как говорится. Ты вроде жеребенка, резвящегося на лугу. Он еще не окреп, но разве можно назвать его уродцем?
– Наоборот, он красив.
– Вот и ты тоже, Джон.
– Да что вы такое говорите, миссис О’Нил! – вспыхнул Джон. – Ну как я могу быть красивым? Красивыми бывают девушки, вот как вы.
У Равены гулко забилось сердце, кровь прилила к щекам. Внимательно поглядев на мальчика, она вдруг поняла, что он очень походит на Брайена, когда тому было пятнадцать. Повинуясь какому-то импульсу, Равена вскочила, подошла к нему, растрепала волосы и мягко сказала:
– Завидую той девушке, которая когда-нибудь тебя заполучит, Джон.
Джон крепко зажмурился и отрицательно помотал головой:
– Не будет этого. Да стоит мне только заговорить с какой-нибудь, как я сразу начинаю заикаться и краснеть. А кончается все тем, что они надо мной смеются.
– Никто над тобой не смеется. Просто девушки таким образом скрывают собственное смущение.
– Вы действительно так считаете?
– Встань, Джон. – Снова какие-то токи пробежали у Равены по всему телу, какое-то смутное беспокойство возникло. Предвкушение. Чувство, будто за ближайшим углом ее поджидает – что? кто? Сдерживать себя становилось все труднее и труднее.
– Да, мэм. – Подросток неуверенно поднялся со стула.
– Смотри-ка, а ты с меня ростом. – Равена прижала ладонь к его пылающей щеке. Джон подался назад, будто она раскаленной кочергой его задела.
– Не надо бояться, малыш. – Рука ее скользнула ему на затылок.
– М… м… м… миссис О’Нил, – простонал он, дрожа всем телом.
Равена притянула его к себе и нежно поцеловала прямо в губы. Если бы она не поддержала его, Джон не устоял бы на ногах.
– Слушай, нельзя же падать всякий раз, как тебя целует женщина. Пошли. – Она взяла его за руку и повела к кровати. Джон был словно кукла в ее руках, приходилось дергать за ниточки, чтобы он выполнял нужные движения. Равена расстегнула ему рубашку. Потом брюки. Сняла туфли и носки. Когда дошла очередь до подштанников, Джон всхлипнул и схватил ее за руку.
Равена поощрительно улыбнулась ему.
– Ну что ж, может, удастся заставить тебя самого снять их. – Она лениво развязала ленточки на пеньюаре. Он соскользнул на пол. Все еще улыбаясь, Равена наклонилась, взялась за подол рубашки и медленно стянула ее через голову. Теперь она стояла перед ним совершенно нагая. Первая обнаженная женщина в жизни Джона Сидли. Равена протянула к нему руки:
– Подштанники?
В дальнейших поощрениях Джон не нуждался. Он был сильный, здоровый самец. Чистопородный жеребчик. Рвущийся, пусть и неуклюже, с привязи. Она привлекла его к себе и прижала все еще дрожащее тело к своим пышным бедрам.
Как обезумевший от жажды конь, он все никак не мог напиться, так что в конце концов пришлось его одернуть.
– Ладно, Джон, на сегодня, пожалуй, довольно, урок закончен.
Он так и прилип к ней.
– Не хочу я никуда уходить! Я всегда хочу быть с вами! Что угодно со мной делайте, но я люблю вас, люблю больше всего на свете!
Равена прижала его к груди и мягко провела ладонью по волосам.
– Тебе это только кажется, Джон. Первая женщина… Голова кругом пошла.
– А завтра мне можно снова прийти к вам?
– Нет, Джон, – мягко сказала Равена. – Ни завтра, ни когда-либо еще. Видишь, теперь, когда ты сам убедился, что нравишься женщинам и им с тобой хорошо – а мне было хорошо, – отчего бы тебе не найти себе сверстницу? Отныне ты не будешь больше заикаться и краснеть, потому что ты мужчина. Ничуть не в меньшей степени, чем любой из твоих приятелей. Может быть, в большей.
Какое-то время Джон лежал, не говоря ни слова. Равена чуть не физически ощущала, как мечутся мысли у него в голове. В конце концов он приподнялся на локте и улыбнулся:
– Хорошо, миссис О’Нил, теперь мне все понятно. Да, ясно, у меня нет никакого права требовать от вас больше, чем вы мне уже дали. Но позвольте сказать одну вещь: никогда, до самой смерти, я не забуду ни вас, ни того, что произошло сегодня. Через всю жизнь пронесу. Поверьте, это чистая правда.
Равена потрепала его по щеке.
– Спасибо, Джон, хотелось бы верить, что так оно и будет. И я тоже не забуду тебя. Ты навсегда останешься в моих глазах символом… – Она запнулась. – Нет, это слишком сложно, чтобы найти нужные слова. Ладно, а теперь одевайся и ступай к себе в комнату.
Когда Джон уже собрался уходить, она окликнула его:
– Да, чуть не забыла. Хочу попросить тебя кое-что сделать завтра же с утра.
– Да, мэм, все, что скажете.
– Видишь дырку в стене? Так вот, ее надо заделать.
Джон пробормотал что-то невнятное и пулей вылетел из комнаты. Равена рассмеялась и откинулась на подушку, все еще ощущая кожей жар его молодого тела. Она утопила ладонь во вмятине, образовавшейся на месте, где только что лежал Джон.
Ощущала сейчас Равена какую-то удивительную свежесть. Она чувствовала себя молодой, энергичной, готовой вернуться к активной жизни. Если она оказала услугу Джону, то и он с ней расплатился по-честному. Угнетающая нерешительность, сковывавшая ее в течение последних месяцев, улетучилась.
Неожиданно Равена почувствовала, до чего же ей надоел Ричмонд. Юг – словно яд в крови. Ей вспомнилась история, читанная еще в детстве: Одиссей и его команда в стране лотофагов – поедателей лотоса. Волшебный аромат, подавляющий все желания и погружающий всех, кто оказался в зоне его действия, в вялую дрему. Почти четыре года миновало с момента возвращения Равены в Ричмонд, и все это время прошло в ленивой череде разнообразных вечеринок, любовных романов, и в конце концов ей надоели эти никчемные разговоры со случайными партнерами по постельному делу. Только Дэн Батлер выделялся среди всего этого, но в последний раз они занимались любовью уже три месяца назад. Да не любовью – сексом!
Она дала себе слово, что оставит Сабрину с родителями Роджера еще на полгода. Из этих шести прошли пока только два месяца. Равена решительно села на кровати.
К черту Роджера! Я хочу, чтобы мой ребенок был со мной, и так оно и будет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
– Да какой девушке может понравиться такой, как я? Лопоухий. Длинноносый. Неуклюжий. Да еще и ноги такие здоровые.
Равена негромко рассмеялась:
– В твоем возрасте все мальчишки, да и девчонки тоже, склонны преувеличивать малейшие свои недостатки. Можешь себе представить, когда мне было пятнадцать, собственные ноги казались мне ужасно длинными, и я постоянно спотыкалась.
– Правда? – Глаза у Джона округлились от изумления.
– Чистая правда. Просто такой уж у тебя возраст, Джон, переходный, как говорится. Ты вроде жеребенка, резвящегося на лугу. Он еще не окреп, но разве можно назвать его уродцем?
– Наоборот, он красив.
– Вот и ты тоже, Джон.
– Да что вы такое говорите, миссис О’Нил! – вспыхнул Джон. – Ну как я могу быть красивым? Красивыми бывают девушки, вот как вы.
У Равены гулко забилось сердце, кровь прилила к щекам. Внимательно поглядев на мальчика, она вдруг поняла, что он очень походит на Брайена, когда тому было пятнадцать. Повинуясь какому-то импульсу, Равена вскочила, подошла к нему, растрепала волосы и мягко сказала:
– Завидую той девушке, которая когда-нибудь тебя заполучит, Джон.
Джон крепко зажмурился и отрицательно помотал головой:
– Не будет этого. Да стоит мне только заговорить с какой-нибудь, как я сразу начинаю заикаться и краснеть. А кончается все тем, что они надо мной смеются.
– Никто над тобой не смеется. Просто девушки таким образом скрывают собственное смущение.
– Вы действительно так считаете?
– Встань, Джон. – Снова какие-то токи пробежали у Равены по всему телу, какое-то смутное беспокойство возникло. Предвкушение. Чувство, будто за ближайшим углом ее поджидает – что? кто? Сдерживать себя становилось все труднее и труднее.
– Да, мэм. – Подросток неуверенно поднялся со стула.
– Смотри-ка, а ты с меня ростом. – Равена прижала ладонь к его пылающей щеке. Джон подался назад, будто она раскаленной кочергой его задела.
– Не надо бояться, малыш. – Рука ее скользнула ему на затылок.
– М… м… м… миссис О’Нил, – простонал он, дрожа всем телом.
Равена притянула его к себе и нежно поцеловала прямо в губы. Если бы она не поддержала его, Джон не устоял бы на ногах.
– Слушай, нельзя же падать всякий раз, как тебя целует женщина. Пошли. – Она взяла его за руку и повела к кровати. Джон был словно кукла в ее руках, приходилось дергать за ниточки, чтобы он выполнял нужные движения. Равена расстегнула ему рубашку. Потом брюки. Сняла туфли и носки. Когда дошла очередь до подштанников, Джон всхлипнул и схватил ее за руку.
Равена поощрительно улыбнулась ему.
– Ну что ж, может, удастся заставить тебя самого снять их. – Она лениво развязала ленточки на пеньюаре. Он соскользнул на пол. Все еще улыбаясь, Равена наклонилась, взялась за подол рубашки и медленно стянула ее через голову. Теперь она стояла перед ним совершенно нагая. Первая обнаженная женщина в жизни Джона Сидли. Равена протянула к нему руки:
– Подштанники?
В дальнейших поощрениях Джон не нуждался. Он был сильный, здоровый самец. Чистопородный жеребчик. Рвущийся, пусть и неуклюже, с привязи. Она привлекла его к себе и прижала все еще дрожащее тело к своим пышным бедрам.
Как обезумевший от жажды конь, он все никак не мог напиться, так что в конце концов пришлось его одернуть.
– Ладно, Джон, на сегодня, пожалуй, довольно, урок закончен.
Он так и прилип к ней.
– Не хочу я никуда уходить! Я всегда хочу быть с вами! Что угодно со мной делайте, но я люблю вас, люблю больше всего на свете!
Равена прижала его к груди и мягко провела ладонью по волосам.
– Тебе это только кажется, Джон. Первая женщина… Голова кругом пошла.
– А завтра мне можно снова прийти к вам?
– Нет, Джон, – мягко сказала Равена. – Ни завтра, ни когда-либо еще. Видишь, теперь, когда ты сам убедился, что нравишься женщинам и им с тобой хорошо – а мне было хорошо, – отчего бы тебе не найти себе сверстницу? Отныне ты не будешь больше заикаться и краснеть, потому что ты мужчина. Ничуть не в меньшей степени, чем любой из твоих приятелей. Может быть, в большей.
Какое-то время Джон лежал, не говоря ни слова. Равена чуть не физически ощущала, как мечутся мысли у него в голове. В конце концов он приподнялся на локте и улыбнулся:
– Хорошо, миссис О’Нил, теперь мне все понятно. Да, ясно, у меня нет никакого права требовать от вас больше, чем вы мне уже дали. Но позвольте сказать одну вещь: никогда, до самой смерти, я не забуду ни вас, ни того, что произошло сегодня. Через всю жизнь пронесу. Поверьте, это чистая правда.
Равена потрепала его по щеке.
– Спасибо, Джон, хотелось бы верить, что так оно и будет. И я тоже не забуду тебя. Ты навсегда останешься в моих глазах символом… – Она запнулась. – Нет, это слишком сложно, чтобы найти нужные слова. Ладно, а теперь одевайся и ступай к себе в комнату.
Когда Джон уже собрался уходить, она окликнула его:
– Да, чуть не забыла. Хочу попросить тебя кое-что сделать завтра же с утра.
– Да, мэм, все, что скажете.
– Видишь дырку в стене? Так вот, ее надо заделать.
Джон пробормотал что-то невнятное и пулей вылетел из комнаты. Равена рассмеялась и откинулась на подушку, все еще ощущая кожей жар его молодого тела. Она утопила ладонь во вмятине, образовавшейся на месте, где только что лежал Джон.
Ощущала сейчас Равена какую-то удивительную свежесть. Она чувствовала себя молодой, энергичной, готовой вернуться к активной жизни. Если она оказала услугу Джону, то и он с ней расплатился по-честному. Угнетающая нерешительность, сковывавшая ее в течение последних месяцев, улетучилась.
Неожиданно Равена почувствовала, до чего же ей надоел Ричмонд. Юг – словно яд в крови. Ей вспомнилась история, читанная еще в детстве: Одиссей и его команда в стране лотофагов – поедателей лотоса. Волшебный аромат, подавляющий все желания и погружающий всех, кто оказался в зоне его действия, в вялую дрему. Почти четыре года миновало с момента возвращения Равены в Ричмонд, и все это время прошло в ленивой череде разнообразных вечеринок, любовных романов, и в конце концов ей надоели эти никчемные разговоры со случайными партнерами по постельному делу. Только Дэн Батлер выделялся среди всего этого, но в последний раз они занимались любовью уже три месяца назад. Да не любовью – сексом!
Она дала себе слово, что оставит Сабрину с родителями Роджера еще на полгода. Из этих шести прошли пока только два месяца. Равена решительно села на кровати.
К черту Роджера! Я хочу, чтобы мой ребенок был со мной, и так оно и будет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126