– Брайен с трудом заставил себя выговорить эти слова. – Выходит, вы правы, с годами он действительно меняется.
Он посмотрел на часы:
– Очень жаль, что приходится прерывать эту приятную во всех отношениях беседу, но через полчаса у меня очередное свидание. Ребекка, отчего бы нам не поужинать сегодня вместе? Можно пойти во «Французскую таверну», вспомним молодые годы.
– Чудесно.
Брайен поцеловал Бекки в щеку и пожал руку Батлеру.
– Побыстрее, пожалуйста, с этими пуговицами.
– Можете на меня рассчитывать, – улыбнулся Батлер. – Возможно, в следующий раз встретимся в Ричмонде.
– Сейчас трудно сказать, это от многого зависит. – Брайен потер щеку. – Всего доброго. Ребекка, когда и куда заехать за тобой нынче вечером?
– Я буду готова к семи. Наш дом на углу Шестьдесят восьмой улицы и Пятой авеню. Скажешь кебмену, чтобы подвез тебя к особняку Кейси, этого достаточно.
Брайен отвесил глубокий поклон.
– Особняк Кейси, каково, Батлер? Эта дамочка кое-чего добилась в жизни, не так ли?
– Вроде бы не она одна, а, маленький мой ирландец-приказчик? – живо откликнулась Бекки, поворачиваясь к Батлеру. – Можешь себе представить, Дэн, – когда все мы гнули спину в Ист-Сайде, он твердил мне, что происходит из королевского рода; мы еще шутили над этим. А теперь выясняется, что это была вовсе не шутка. Да, ирландцы – та еще публика, как любил говаривать мой покойный отец.
У Брайена в глазах сверкнул огонек.
– Между прочим, насчет своих миллионов я пошутил.
– Ну да, и за обмундирование я должна буду платить из своего кармана.
– А что, это мысль, – рассмеялся Брайен. – Ладно, пока. Счастливого пути, Батлер. Бекки, заеду за тобой в семь.
Ужин во «Французской таверне» удался на славу. Брайен и Бекки непринужденно болтали, словно не двадцать лет, а двадцать дней прошло с их последней встречи. Оба охотно погрузились в воспоминания. Обильный ужин завершился кофе с коньяком. Оба оттаяли, размякли, и Брайен решил, что можно заговорить о том, чего они тщательно избегали на протяжении всего застолья.
– Помнишь пикник на Четвертое июля? – спросил он.
Бекки невинно взглянула на него своими огромными глазами:
– Четвертое июля – какого года? Мы в этот день всегда пикник устраивали.
Не дав ей убрать руку, Брайен накрыл ее своей большой ладонью и пристально взглянул прямо в глаза.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – негромко сказал он.
На щеках у Ребекки выступили красные пятна.
– Ну конечно, помню. Только джентльмену не пристало говорить о таких вещах.
– Много упреков на своем веку мне пришлось выслушать, но джентльменом еще никто не обзывал, – улыбнулся он.
– Брайен О’Нил, ты совершенно не переменился за эти годы.
– Да и ты тоже, Бекки. Все такая же красивая, как и в тот день, когда я поцеловал тебя на прощание на вокзале.
– Лжец! Я постарела и потолстела.
– Потолстела? – Брайен критически оглядел спутницу. На Ребекке было роскошное вечернее платье – последний крик парижской моды. Оставляя обнаженными плечи, оно слегка приоткрывало и грудь – как раз настолько, чтобы остальное дорисовало воображение. – Не знаю, не знаю, на мой вкус, в самый раз. Помнишь, я дразнил тебя жердью?
– Жердью я никогда не была. Стройная – вот как правильно будет сказать.
– Пусть так, – пожал плечами Брайен, – и все равно сейчас ты мне нравишься.
– Нехорошо так говорить, Брайен О’Нил. Я замужняя женщина, мать двух взрослых дочерей. И я счастлива в семейной жизни.
Тем не менее по сияющему виду Бекки нетрудно было догадаться, что ей приятно было услышать сказанное Брайеном.
– Ну и замечательно. Я рад, что у вас с Ларри все так хорошо сложилось. Он когда-нибудь рассказывал тебе, что однажды, когда мы с ним жили в квартире над магазином, у нас из-за тебя драка затеялась?
Прикрыв рот ладонью, Ребекка безудержно расхохоталась, даже плечи задрожали.
– Было дело. Ладно, давай оставим эту скользкую тему, поговорим о чем-нибудь другом.
– Ну что ж, вернемся еще немного назад. Итак, ты помнишь то самое Четвертое июля?
– Брайен, ты совершенно невыносим! – Ребекка высвободила руку и густо покраснела.
Он засмеялся и покачал головой:
– Что ж, не отрицаю. Дразнить тебя всегда было сплошное удовольствие – такую застенчивую, такую недотрогу.
На сей раз и в ее глазах мелькнула неуловимая лукавинка:
– Лучше бы я оставалась застенчивой недотрогой в то Четвертое июля.
– Чушь, – фыркнул Брайен. – В тот день нам обоим было хорошо, как, впрочем, и в последующие дни.
– Уже поздно, а на утро у меня назначены четыре встречи. Может, будем закругляться?
Игра окончилась. Но не насовсем, пообещал себе Брайен.
– Ну что ж. – Он жестом подозвал официанта. – Счет, пожалуйста.
На улице было холодно и, хоть снег кончился, дул пронизывающий ветер, да такой сильный, какой бывает только в настоящую пургу. В кебе Ребекка сразу закуталась в плед, заботливо приготовленный для седоков, но и это не помогло.
– Слышишь, как зубы клацают?
– Сейчас чего-нибудь придумаем. – Брайен взял оба пледа, сложил их вместе и, подоткнув со всех сторон, накинул разом на Ребекку и на себя. Теперь они сидели, тесно прижавшись друг к другу.
– Таким образом мы с большим эффектом используем внутренние запасы тепла, – пояснил он.
– Ах вот как? – Она повернулась к нему, и их глаза встретились. Брайен ощущал ее близкое дыхание.
– Но теперь ведь тебе на самом деле теплее, не отрицай, Бекки. Видишь, даже дрожать перестала.
– Не спорю, немного согрелась. Так лучше.
Рука Брайена скользнула под плед и легла ей на бедро.
– Когда доберемся до твоего дома, согреешься еще больше. Неужели тебе охота после этого забираться в холодную и пустую постель?
– Брайен, прошу тебя, не надо так говорить.
Но он знал, что это просто слова. Он чувствовал, как напрягается при его пожатии ее тугое бедро. И когда он наклонился и поцеловал ее, она не отстранилась. Поначалу губы ее были холодны, но к ним быстро вернулось тепло. Она застонала и ответно потянулась к нему.
Когда поцелуй оборвался, Ребекка зажмурилась и отвернулась. Из глаз у нее скатилось по слезинке. Подобно крохотным ледяным кристаллам, блестели они при загадочном свете прибывающей луны.
– Почему ты плачешь?
– Такой дешевкой себя чувствую. Я же замужняя женщина, у меня взрослые дети.
Брайен подавил улыбку. Замужняя женщина, взрослые дети!
– Замужество и дети не имеют к этому никакого отношения, Бекки. Ты зрелая, здоровая, красивая самка с потребностями и желаниями, свойственными любой женщине. Скажи честно, ведь отчасти ты потому так и надрываешься на работе, что она как бы заменяет тебе физическое удовольствие? Ларри постоянно разъезжает по делам фирмы. А от накладных да деловой переписки чувственного наслаждения все же не много, а, крошка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Он посмотрел на часы:
– Очень жаль, что приходится прерывать эту приятную во всех отношениях беседу, но через полчаса у меня очередное свидание. Ребекка, отчего бы нам не поужинать сегодня вместе? Можно пойти во «Французскую таверну», вспомним молодые годы.
– Чудесно.
Брайен поцеловал Бекки в щеку и пожал руку Батлеру.
– Побыстрее, пожалуйста, с этими пуговицами.
– Можете на меня рассчитывать, – улыбнулся Батлер. – Возможно, в следующий раз встретимся в Ричмонде.
– Сейчас трудно сказать, это от многого зависит. – Брайен потер щеку. – Всего доброго. Ребекка, когда и куда заехать за тобой нынче вечером?
– Я буду готова к семи. Наш дом на углу Шестьдесят восьмой улицы и Пятой авеню. Скажешь кебмену, чтобы подвез тебя к особняку Кейси, этого достаточно.
Брайен отвесил глубокий поклон.
– Особняк Кейси, каково, Батлер? Эта дамочка кое-чего добилась в жизни, не так ли?
– Вроде бы не она одна, а, маленький мой ирландец-приказчик? – живо откликнулась Бекки, поворачиваясь к Батлеру. – Можешь себе представить, Дэн, – когда все мы гнули спину в Ист-Сайде, он твердил мне, что происходит из королевского рода; мы еще шутили над этим. А теперь выясняется, что это была вовсе не шутка. Да, ирландцы – та еще публика, как любил говаривать мой покойный отец.
У Брайена в глазах сверкнул огонек.
– Между прочим, насчет своих миллионов я пошутил.
– Ну да, и за обмундирование я должна буду платить из своего кармана.
– А что, это мысль, – рассмеялся Брайен. – Ладно, пока. Счастливого пути, Батлер. Бекки, заеду за тобой в семь.
Ужин во «Французской таверне» удался на славу. Брайен и Бекки непринужденно болтали, словно не двадцать лет, а двадцать дней прошло с их последней встречи. Оба охотно погрузились в воспоминания. Обильный ужин завершился кофе с коньяком. Оба оттаяли, размякли, и Брайен решил, что можно заговорить о том, чего они тщательно избегали на протяжении всего застолья.
– Помнишь пикник на Четвертое июля? – спросил он.
Бекки невинно взглянула на него своими огромными глазами:
– Четвертое июля – какого года? Мы в этот день всегда пикник устраивали.
Не дав ей убрать руку, Брайен накрыл ее своей большой ладонью и пристально взглянул прямо в глаза.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – негромко сказал он.
На щеках у Ребекки выступили красные пятна.
– Ну конечно, помню. Только джентльмену не пристало говорить о таких вещах.
– Много упреков на своем веку мне пришлось выслушать, но джентльменом еще никто не обзывал, – улыбнулся он.
– Брайен О’Нил, ты совершенно не переменился за эти годы.
– Да и ты тоже, Бекки. Все такая же красивая, как и в тот день, когда я поцеловал тебя на прощание на вокзале.
– Лжец! Я постарела и потолстела.
– Потолстела? – Брайен критически оглядел спутницу. На Ребекке было роскошное вечернее платье – последний крик парижской моды. Оставляя обнаженными плечи, оно слегка приоткрывало и грудь – как раз настолько, чтобы остальное дорисовало воображение. – Не знаю, не знаю, на мой вкус, в самый раз. Помнишь, я дразнил тебя жердью?
– Жердью я никогда не была. Стройная – вот как правильно будет сказать.
– Пусть так, – пожал плечами Брайен, – и все равно сейчас ты мне нравишься.
– Нехорошо так говорить, Брайен О’Нил. Я замужняя женщина, мать двух взрослых дочерей. И я счастлива в семейной жизни.
Тем не менее по сияющему виду Бекки нетрудно было догадаться, что ей приятно было услышать сказанное Брайеном.
– Ну и замечательно. Я рад, что у вас с Ларри все так хорошо сложилось. Он когда-нибудь рассказывал тебе, что однажды, когда мы с ним жили в квартире над магазином, у нас из-за тебя драка затеялась?
Прикрыв рот ладонью, Ребекка безудержно расхохоталась, даже плечи задрожали.
– Было дело. Ладно, давай оставим эту скользкую тему, поговорим о чем-нибудь другом.
– Ну что ж, вернемся еще немного назад. Итак, ты помнишь то самое Четвертое июля?
– Брайен, ты совершенно невыносим! – Ребекка высвободила руку и густо покраснела.
Он засмеялся и покачал головой:
– Что ж, не отрицаю. Дразнить тебя всегда было сплошное удовольствие – такую застенчивую, такую недотрогу.
На сей раз и в ее глазах мелькнула неуловимая лукавинка:
– Лучше бы я оставалась застенчивой недотрогой в то Четвертое июля.
– Чушь, – фыркнул Брайен. – В тот день нам обоим было хорошо, как, впрочем, и в последующие дни.
– Уже поздно, а на утро у меня назначены четыре встречи. Может, будем закругляться?
Игра окончилась. Но не насовсем, пообещал себе Брайен.
– Ну что ж. – Он жестом подозвал официанта. – Счет, пожалуйста.
На улице было холодно и, хоть снег кончился, дул пронизывающий ветер, да такой сильный, какой бывает только в настоящую пургу. В кебе Ребекка сразу закуталась в плед, заботливо приготовленный для седоков, но и это не помогло.
– Слышишь, как зубы клацают?
– Сейчас чего-нибудь придумаем. – Брайен взял оба пледа, сложил их вместе и, подоткнув со всех сторон, накинул разом на Ребекку и на себя. Теперь они сидели, тесно прижавшись друг к другу.
– Таким образом мы с большим эффектом используем внутренние запасы тепла, – пояснил он.
– Ах вот как? – Она повернулась к нему, и их глаза встретились. Брайен ощущал ее близкое дыхание.
– Но теперь ведь тебе на самом деле теплее, не отрицай, Бекки. Видишь, даже дрожать перестала.
– Не спорю, немного согрелась. Так лучше.
Рука Брайена скользнула под плед и легла ей на бедро.
– Когда доберемся до твоего дома, согреешься еще больше. Неужели тебе охота после этого забираться в холодную и пустую постель?
– Брайен, прошу тебя, не надо так говорить.
Но он знал, что это просто слова. Он чувствовал, как напрягается при его пожатии ее тугое бедро. И когда он наклонился и поцеловал ее, она не отстранилась. Поначалу губы ее были холодны, но к ним быстро вернулось тепло. Она застонала и ответно потянулась к нему.
Когда поцелуй оборвался, Ребекка зажмурилась и отвернулась. Из глаз у нее скатилось по слезинке. Подобно крохотным ледяным кристаллам, блестели они при загадочном свете прибывающей луны.
– Почему ты плачешь?
– Такой дешевкой себя чувствую. Я же замужняя женщина, у меня взрослые дети.
Брайен подавил улыбку. Замужняя женщина, взрослые дети!
– Замужество и дети не имеют к этому никакого отношения, Бекки. Ты зрелая, здоровая, красивая самка с потребностями и желаниями, свойственными любой женщине. Скажи честно, ведь отчасти ты потому так и надрываешься на работе, что она как бы заменяет тебе физическое удовольствие? Ларри постоянно разъезжает по делам фирмы. А от накладных да деловой переписки чувственного наслаждения все же не много, а, крошка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126