Но он слишком учтив, чтобы сказать что-нибудь нехорошее о другом рыцаре, ведь так, Фулк?
Улыбкой он дал понять Фулку, что знает из-за чего сыр-бор. «Будь осторожен и выжди время, — говорили его глаза французскому рыцарю, — и твое желание будет исполнено». — Вы правы, ваше величество, — со смиренным видом подтвердил тот.
Ричард даже фыркнул в негодовании.
— Очень хорошо, милорд. Спокойной ночи.
Филипп вовсе не был удивлен, когда увидел Алуетт, вышагивавшую по коридору возле двери в его комнату.
— Ваше величество, вы должны мне сказать, как Рейнер… то есть, что будет с шевалье Рейнером и сиром де Лангром? Пожалуйста, мне надо знать, — вскричала она, бросаясь к ногам Филиппа.
— Анри, кажется, я приказал вам проводить Алуетт в ее комнату? — не обращая внимания на сестру, сухо спросил Филипп ее брата, покорно стоявшего возле двери.
— Тысяча извинений, мой король, но вы ведь знаете, какая она бывает упрямая. Она не желает идти, и все.
Анри не мог скрыть гордости за сестру.
— Да, знаю. Хорошо, Алуетт, я вам скажу, что оба дурака рыцаря еще дышат и ни один из них не пострадал серьезно.
— Благодарение Богу, — сказала она, вздохнув с облегчением.
— Конечно, — холодно отозвался Филипп.
— Мой брат король, пока ждала вас, я дала клятву… Клятву, которую разрешите мне исполнить. К сожалению, это я виновата во враждебности рыцарей, и я бы не простила себе, если бы Рейнер… если бы один из них пострадал из-за меня. Я оказалась слабее, чем думала, — продолжала Алуетт, и ее огромные синие глаза затуманились, когда она вспомнила, как предательски откликнулось ее тело на прикосновение Рейнера всего через несколько мгновений после того, как она объявила, что не желает иметь с ним ничего общего. — Это я их искушаю, и я хочу удалиться в монастырь до отъезда из Мессины.
Глава 10
Рейнер еще спал и видел во сне, как держит Алуетт в объятиях и целует ее, а она в это время покидала Мессину. Корабль шел в Палермо, где был монастырь бенедектинок, преданный церкви святого Иоанна.
Он намеревался в тот же день отыскать Алуетт и вместе с ней решить, как им устроить так, чтобы быть вместе. Он знал, что поначалу ему придется утешить ее из-за вчерашней дуэли и появления королей, а потом убедить в необходимости скрестить мечи с Фулком де Лангром. Задача не казалась ему невыполнимой, ибо в конце концов она ведь поверила ему вчера. У Рейнера не осталось никаких сомнений, что за ложью, кем-то рассказанной Алуетт, и, вероятно, за нападением в Генуе стоит его кузен. Во что бы то ни стало надо добиться, чтобы он больше не мог ей лгать.
Ему не хотелось ни от кого скрываться, особенна от короля Филиппа. Пусть их обвенчают до начала священной войны, чтобы они могли насладиться своей любовью. Она любит его. Она шептала ему о своей любви вчера вечером между поцелуями. Если потребуется, он выкрадет ее, но уж ни за что не станет ждать, когда надутый француз сменит гнев на милость. Он даже подумал, что Алуетт легче будет уговорить, если возникнет необходимость… Пусть только ему представится случай, а уж он… Неожиданно кто-то потряс его за плечо, вырывая из приятных размышлений. Томас, его оруженосец, передал ему приказ короля немедленно в полном вооружении явиться к городским воротам. Там Рейнер увидел голого по пояс короля Ричарда с дюжиной рыцарей, возводящих какое-то сооружение, которое должно было быть видно из-за городских стен. Приглядевшись, Рейнер понял, что они ставят виселицу для нарушителей королевских указов, будь то англичанин или француз, ломбардец или еще кто-нибудь. Ричард весело сообщил, что слышал, как местные жители зовут его Львом, а Филиппа называют Бараном.
Несколько дней Рейнер не мог урвать ни минуты, чтобы отправиться на поиски Алуетт, ибо Ричард давал ему задание за заданием, без сомнения напоминая, что он наказан за свою дурацкую дуэль. Если он не сторожил лагерь крестоносцев, то сопровождал своего сюзерена на встречи с Филиппом и Танкредом, пытавшимися как-то решить свои проблемы.
Рейнер присутствовал и на встрече Ричарда с приплывшей из Палермо в канун Михайлова дня вдовой Иоанной. Это был тот же Ричард, только в женском обличье, и волосы у нее, темно-рыжие, оказались более красивыми, чем у брата. Для женщины высокая, она несла себя с таким же величием, как и он, но все ее высокомерие вмиг испарилось, стоило ей обнять его.
— Ах, Ричард, как долго я тебя ждала, — всплакнула она, прижавшись к рыжему гиганту, на что никто другой никогда бы не осмелился. — Я бы умерла от горя после смерти Вильяма, если бы не знала, что ты приедешь.
— Пусть Господь успокоит его душу, — сказал Ричард. Покойный норманнский правитель Сицилии долго болел. — Я знаю, Вильям предвидел свою смерть, когда предлагал помощь. Иоанна, где галеры, которые он мне обещал? И остальное наследство?
Молодая вдова улыбнулась.
Мой королевский братец, если бы я не знала тебя, то подумала бы, что тебя больше интересует наследство, чем твоя сестра, попавшая в руки уродливого карлика! Танкред вел себя со мной отвратительно. Выпроводил в Палермо и не разрешил остаться во дворце, а ведь это мое право. На корабле нет ничего, кроме кровати и стульев из спальни! — сказала она и топнула ножкой, обутой в золотую туфельку.
— Он не отдал тебе ни золотого кресла, ни двенадцатифутового золотого стола, ни золотых стульев, ни золотой посуды, ни шелкового полога, вмещающего двести человек? — вопрошал Ричард, при каждом слове все больше щуря голубые глаза.
— Нет. Не отдал, — вздохнула Иоанна. — Братец, почем ты так долго собирался?
— Разве можно отправиться в поход, не имея денег, Иоанна? — сказал Ричард, возможно, излишне резко, но он был удручен необходимостью сражаться за богатства, которые рассчитывал получить без хлопот. — Много времени ушло на продажу титулов и бенефиций, на сбор налогов с тех, кто не поехал со мной, не говоря уж о долгих переговорах с Филиппом и нашим дорогим братцем Иоанном.
— Я слышала, что ты готов был продать даже Лондон, если бы нашелся покупатель, — заметила Иоанна. Раннее вдовство и несколько месяцев борьбы с кузеном Вильяма сделали ее чересчур смелой.
— Что правда, то правда, — усмехнулся Ричард. — Чертовы торговцы! Никогда я особенно не любил Англию. Разве можно сравнить этот туманный остров с солнечной Аквитанией? Ладно, не бойся, Иоанна, я верну тебе твой золотой трон… и военные галеры, на которых мы поплывем дальше.
Рейнер поморщился, услыхав нелестный отзыв о своей родной стране. Хотя сам он был скорее норманнско-французских корней, нежели саксонских, все же он родился на «туманном острове» Неужели Ричард никогда не поймет, что Англия не только «дойная корова» для его крестовых походов.
— Лучше найди мне нового мужа, — сказала Иоанна, понизив голос и глядя на золотоволосого рыцаря в свите брата, стоявшего на почтительном расстоянии от них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Улыбкой он дал понять Фулку, что знает из-за чего сыр-бор. «Будь осторожен и выжди время, — говорили его глаза французскому рыцарю, — и твое желание будет исполнено». — Вы правы, ваше величество, — со смиренным видом подтвердил тот.
Ричард даже фыркнул в негодовании.
— Очень хорошо, милорд. Спокойной ночи.
Филипп вовсе не был удивлен, когда увидел Алуетт, вышагивавшую по коридору возле двери в его комнату.
— Ваше величество, вы должны мне сказать, как Рейнер… то есть, что будет с шевалье Рейнером и сиром де Лангром? Пожалуйста, мне надо знать, — вскричала она, бросаясь к ногам Филиппа.
— Анри, кажется, я приказал вам проводить Алуетт в ее комнату? — не обращая внимания на сестру, сухо спросил Филипп ее брата, покорно стоявшего возле двери.
— Тысяча извинений, мой король, но вы ведь знаете, какая она бывает упрямая. Она не желает идти, и все.
Анри не мог скрыть гордости за сестру.
— Да, знаю. Хорошо, Алуетт, я вам скажу, что оба дурака рыцаря еще дышат и ни один из них не пострадал серьезно.
— Благодарение Богу, — сказала она, вздохнув с облегчением.
— Конечно, — холодно отозвался Филипп.
— Мой брат король, пока ждала вас, я дала клятву… Клятву, которую разрешите мне исполнить. К сожалению, это я виновата во враждебности рыцарей, и я бы не простила себе, если бы Рейнер… если бы один из них пострадал из-за меня. Я оказалась слабее, чем думала, — продолжала Алуетт, и ее огромные синие глаза затуманились, когда она вспомнила, как предательски откликнулось ее тело на прикосновение Рейнера всего через несколько мгновений после того, как она объявила, что не желает иметь с ним ничего общего. — Это я их искушаю, и я хочу удалиться в монастырь до отъезда из Мессины.
Глава 10
Рейнер еще спал и видел во сне, как держит Алуетт в объятиях и целует ее, а она в это время покидала Мессину. Корабль шел в Палермо, где был монастырь бенедектинок, преданный церкви святого Иоанна.
Он намеревался в тот же день отыскать Алуетт и вместе с ней решить, как им устроить так, чтобы быть вместе. Он знал, что поначалу ему придется утешить ее из-за вчерашней дуэли и появления королей, а потом убедить в необходимости скрестить мечи с Фулком де Лангром. Задача не казалась ему невыполнимой, ибо в конце концов она ведь поверила ему вчера. У Рейнера не осталось никаких сомнений, что за ложью, кем-то рассказанной Алуетт, и, вероятно, за нападением в Генуе стоит его кузен. Во что бы то ни стало надо добиться, чтобы он больше не мог ей лгать.
Ему не хотелось ни от кого скрываться, особенна от короля Филиппа. Пусть их обвенчают до начала священной войны, чтобы они могли насладиться своей любовью. Она любит его. Она шептала ему о своей любви вчера вечером между поцелуями. Если потребуется, он выкрадет ее, но уж ни за что не станет ждать, когда надутый француз сменит гнев на милость. Он даже подумал, что Алуетт легче будет уговорить, если возникнет необходимость… Пусть только ему представится случай, а уж он… Неожиданно кто-то потряс его за плечо, вырывая из приятных размышлений. Томас, его оруженосец, передал ему приказ короля немедленно в полном вооружении явиться к городским воротам. Там Рейнер увидел голого по пояс короля Ричарда с дюжиной рыцарей, возводящих какое-то сооружение, которое должно было быть видно из-за городских стен. Приглядевшись, Рейнер понял, что они ставят виселицу для нарушителей королевских указов, будь то англичанин или француз, ломбардец или еще кто-нибудь. Ричард весело сообщил, что слышал, как местные жители зовут его Львом, а Филиппа называют Бараном.
Несколько дней Рейнер не мог урвать ни минуты, чтобы отправиться на поиски Алуетт, ибо Ричард давал ему задание за заданием, без сомнения напоминая, что он наказан за свою дурацкую дуэль. Если он не сторожил лагерь крестоносцев, то сопровождал своего сюзерена на встречи с Филиппом и Танкредом, пытавшимися как-то решить свои проблемы.
Рейнер присутствовал и на встрече Ричарда с приплывшей из Палермо в канун Михайлова дня вдовой Иоанной. Это был тот же Ричард, только в женском обличье, и волосы у нее, темно-рыжие, оказались более красивыми, чем у брата. Для женщины высокая, она несла себя с таким же величием, как и он, но все ее высокомерие вмиг испарилось, стоило ей обнять его.
— Ах, Ричард, как долго я тебя ждала, — всплакнула она, прижавшись к рыжему гиганту, на что никто другой никогда бы не осмелился. — Я бы умерла от горя после смерти Вильяма, если бы не знала, что ты приедешь.
— Пусть Господь успокоит его душу, — сказал Ричард. Покойный норманнский правитель Сицилии долго болел. — Я знаю, Вильям предвидел свою смерть, когда предлагал помощь. Иоанна, где галеры, которые он мне обещал? И остальное наследство?
Молодая вдова улыбнулась.
Мой королевский братец, если бы я не знала тебя, то подумала бы, что тебя больше интересует наследство, чем твоя сестра, попавшая в руки уродливого карлика! Танкред вел себя со мной отвратительно. Выпроводил в Палермо и не разрешил остаться во дворце, а ведь это мое право. На корабле нет ничего, кроме кровати и стульев из спальни! — сказала она и топнула ножкой, обутой в золотую туфельку.
— Он не отдал тебе ни золотого кресла, ни двенадцатифутового золотого стола, ни золотых стульев, ни золотой посуды, ни шелкового полога, вмещающего двести человек? — вопрошал Ричард, при каждом слове все больше щуря голубые глаза.
— Нет. Не отдал, — вздохнула Иоанна. — Братец, почем ты так долго собирался?
— Разве можно отправиться в поход, не имея денег, Иоанна? — сказал Ричард, возможно, излишне резко, но он был удручен необходимостью сражаться за богатства, которые рассчитывал получить без хлопот. — Много времени ушло на продажу титулов и бенефиций, на сбор налогов с тех, кто не поехал со мной, не говоря уж о долгих переговорах с Филиппом и нашим дорогим братцем Иоанном.
— Я слышала, что ты готов был продать даже Лондон, если бы нашелся покупатель, — заметила Иоанна. Раннее вдовство и несколько месяцев борьбы с кузеном Вильяма сделали ее чересчур смелой.
— Что правда, то правда, — усмехнулся Ричард. — Чертовы торговцы! Никогда я особенно не любил Англию. Разве можно сравнить этот туманный остров с солнечной Аквитанией? Ладно, не бойся, Иоанна, я верну тебе твой золотой трон… и военные галеры, на которых мы поплывем дальше.
Рейнер поморщился, услыхав нелестный отзыв о своей родной стране. Хотя сам он был скорее норманнско-французских корней, нежели саксонских, все же он родился на «туманном острове» Неужели Ричард никогда не поймет, что Англия не только «дойная корова» для его крестовых походов.
— Лучше найди мне нового мужа, — сказала Иоанна, понизив голос и глядя на золотоволосого рыцаря в свите брата, стоявшего на почтительном расстоянии от них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78