Это была стройная женщина, с величественной осанкой, которая делала ее выше ростом и значительнее. Бледную кожу на лице прорезали тонкие морщинки, особенно вокруг рта, где они подчеркивали решительное и мрачное выражение лица. Ясный и острый взгляд ее глаз был откровенно оценивающим, мудрым и хитрым.
— Это мой дом. У меня есть кабинеты на Чемберс и Гринвич-стрит. Я их рекламирую.
— Я… я не знала, — смущенно ответила она. — Знала только, что вы здесь живете.
— Тогда это светский визит? — холодно спросила мадам Рестель.
— Нет.
— Нет. Разумеется, нет. И не может им быть, не так ли? Мы никогда раньше не встречались. — Она выжидательно замолчала, желая услышать имя, при надлежащее этому деликатно очерченному личику стоящей перед ней девушки.
— Вам обязательно знать мое имя?
— Naturallement. Вы же знаете мое. Знание вашего — моя лучшая защита.
Мэгги даже не пришло в голову попытаться солгать, она совсем не умела этого делать.
— Мэри Маргарет Дэннехи.
Мадам Рестель и глазом не моргнула. Со свойственной ей прямотой сказала:
— Одна из незаконнорожденных дочерей Джея Мака Уорта. — Увидев удивление Мэгги столь быстрым узнаванием, добавила: — Я нахожу забавным знать тайны других людей.
Мэгги ощетинилась, ее большие зеленые глаза ярко вспыхнули.
— Вряд ли мои сестры и я относимся к тайнам, поскольку Джей Мак никогда не пытался скрыть наше существование.
— И по-видимому, никогда не пытался от вас избавиться, — жестко сказала мадам. — Не сомневаюсь, что не ваша мать послала вас ко мне.
При упоминании о матери Мэгги побелела. Ноги ее подкосились.
— Садитесь, пока не упали. — Мадам Рестель позвонила, чтобы принесли чай. Когда чай появился, она налила чашку Мэгги, но сама пить не стала. — Выпейте все, — приказала она. — Это вернет румянец вашим щекам. Вы в последнее время похудели?
— На несколько фунтов, по-моему.
— Судя потому, как сидит на вас платье, я бы сказала, фунтов на десять. А ведь у вас нет ничего лишнего. Вы специально старались сбросить вес?
Мэгги покачала головой. Она заметила, как хитрые глаза мадам посмотрели на ее чашку с чаем. Мэгги быстро сделала глоток.
— Так-то лучше, — одобрительно произнесла мадам. — Так вы не пытались скрыть тот факт, что беременны?
— А я беременна?
— Разве вы не знаете?
— Поэтому я сюда и пришла. — Мэгги сделала большой глоток чаю и на этот раз обожгла себе рот.
— Вы пришли сюда выяснить, беременны ли вы? — медленно спросила мадам, едва в состоянии в это поверить.
— А мне не следовало?
— Большинство женщин сперва идут к врачу или ждут, пока не узнают совершенно точно.
— Но я не могу пойти к своему врачу. Он друг нашей семьи, а я не хочу, чтобы кто-либо узнал.
— Поэтому вы пришли сюда.
— Правильно. — Она отставила чашку с блюдцем. — Вы мне поможете?
Мадам Рестель пристально посмотрела на гостью. Дочь Джона Маккензи Уорта. Хорошенькая насмешка! Этот человек добрый десяток лет пытался выкупить ее собственность и выжить ее с Пятой авеню. Он много лет открыто поддерживал связь с любовницей и прижил пятерых незаконных дочерей. И при этом он не только принят обществом, но один из его лидеров. Ей очень понравилась возможность сделать его обязанным ей. Мэри Маргарет Дэннехи. Слишком лакомый кусок, чтобы его упустить.
— Пойдем со мной, девочка, и возьми с собой чай.
Мэгги вышла через боковой ход примерно через час.
Она была слишком ошеломлена, чтобы наклонять голову или горбить плечи, слишком бесчувственна, чтобы понимать, какому риску подвергнется, если ее увидят. Она могла думать только о пакетике, который сунула ей в руку мадам Рестель после осмотра. Действующие наверняка французские пилюли. Мэгги не знала, чего она больше боится — воспользоваться или не воспользоваться ими.
Берил Холидей открыла парадную дверь, потому что стук раздался как раз в тот момент, когда она проходила мимо. Ее беспокоило, что из пяти слуг в доме ни одного не оказывалось в нужный момент для выполнения тех небольших обязанностей, которые, по ее мнению, были исключительно в их ведении. Она дала себе слово еще раз поговорить об этом с Раштоном. Это все специально, думала она, не просто совпадение. Слуги не уважают собственную хозяйку.
— Да? — спросила она. — Что я могу для вас сделать?
— Вы, наверное, миссис Холидей.
По крайней мере эта женщина не приняла ее за служанку.
— Правильно.
— Я Мэгги Дэннехи.
Берил тупо уставилась на Мэгги. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать имя и вспомнить его. Потом она изумленно заморгала, шокированная тем, что Коннор сделал предложение этой девушке. Мэри Маргарет Дэннехи была худа и бесформенна. Ее скулы слишком выдавались, глаза были слишком большие, а рот — слишком пухлым. Берил сочла ее волосы красивыми, но от влажности они в беспорядке вились вокруг капора на ее голове.
— Конечно, мисс Дэннехи. Входите, пожалуйста. — Берил, овладев собой, открыла дверь пошире.
Мэгги заколебалась.
— А мистер Холидей дома? — спросила она. — Я имею в виду Kоннopa. Я пришла повидать Коннора.
Берил была склонна солгать, но у нее не было возможности. Коннор вышел из кабинета отца в коридор.
— Я здесь, Берил, — сказал он. — Пожалуйста, пригласи мисс Дэннехи в дом.
Не оставалось другого выхода, как подчиниться. Она впустила Мэгги.
— Могу я взять вашу шаль? — спросила она вежливо.
В ответ Мэгги закуталась в нее, как в броню. Хватка ее ослабела только после того, как она уловила насмешливый, почти высокомерный взгляд, который Берил бросила в сторону Коннора. Мэгги высоко подняла голову, выпрямила спину и смело зашагала к Коннору. Он отступил в сторону и пропустил ее впереди себя в кабинет, а потом загородил Берил дорогу.
— Даже не думай, Берил, — прошептал он. — Ты слышала, что сказала мисс Дэннехи. Она пришла повидать меня. — Он начал было закрывать дверь, потом приостановился, чтобы предостеречь свою бывшую невесту. — И не вздумай подслушивать.
Берил топнула ногой:
— Ты невыносим, Коннор Холидей.
— Знаю. — И он захлопнул дверь у нее перед носом. Мэгги стояла у кресла, в котором он перед этим сидел и читал. Ее глаза задержались на книге, лежащей открытой на ручке кресла. Она склонила к плечу голову, пытаясь прочесть золоченые буквы на корешке.
— Не выворачивайте шею, — сказал Коннор. — Это Жюль Верн, «Двадцать тысяч лье под водой».
Мэгги не пыталась скрыть удивление.
— Не знаю, что и подумать, — честно призналась она. — Вам нравится?
— Даже очень. — Он наблюдал, как она размышляет над его ответом, и было странно, что она забавляет его своей серьезностью.
— Я этого не предполагала.
— Вы меня не слишком хорошо знаете.
Ее словно холодной водой окатили. Она почувствовала, как кожа попеременно становится то горячей то холодной, но ей удалось довольно твердо произнести:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109