— Так и знал, что ты — одна из младших дочерей Джея Мака. Только имя вспомнить не мог.
— Домашние зовут меня Мэгги.
Он повторил ее имя. Из-за шрама на лице улыбка его была кривой. Он перевел взгляд на Коннора:
— А ты — внук Старого Сэма. Паренек Эди.
Коннор понятия не имел, что Дансер его знает.
— Коннор, — сказал он. — Коннор Холидей.
— Подумать только, — отозвался Таббс. — Знал, что у Эди есть мальчишка, но не знал, что она замужем. Все эти годы думал, что ты — Харт.
— Холидей, — повторил Коннор. — Фамилия та же, что и у Мэгги, хотя она, очевидно, уже забыла об этом.
Дансер заметил, как Мэгги нахмурилась. Он опустил «винчестер».
— Предлагаю войти в хижину и обсудить это. Никого не собираюсь подстрелить… пока.
Ему доставило удовольствие отразившееся на их лицах потрясение, и он смеялся всю дорогу до хижины. Его смех походил на кудахтанье, вырывавшееся откуда-то из глубины горла.
Глава 10
Хижина старателя была построена из стволов деревьев, которые срубили, чтобы расчистить для нее место. Она находилась на небольшом холме, с трех сторон защищенном высокими соснами и тополями, а с четвертой — широким и мелким ручьем. Привязав лошадей, они вошли внутрь.
Дансер указал на два стула с высокими спинками из перекладин.
— Садитесь. А мне очень удобно и тут, возле двери. — Он держал ружье дулом вниз, но не расставался с ним.
Мэгги обвела взглядом хижину. Насколько она могла видеть, все было в основном так, как описывал Джой Мак несколько лет назад, вернувшись в Нью-Йорк. Дровяная печь была единственным новым приобретением старателя. Судя по густой паутине, протянувшейся от подставки для дров к вьюшке, каменным очагом уже давно не пользовались. Насоса нигде не было видно, а это означало, что воду носят из ручья. Мебель сделана из сосны и вырезана довольно искусно. Проведя пальцами по крышке стола, Мэгги обнаружила, что она гладкая и заканчивается прямыми ровными углами. Горшки и чайники для воды висели на стенке возле печки, а около камина виднелись свободные крючки. Грубое цветное покрывало закрывало узкую кровать в основной части хижины, но еще имелась садовая лестница, ведущая на чердак, где, как было известно Мэгги, спал Дансер.
Однако больше всего Мэгги заинтересовали полки у заднего окна хижины, заставленные горшочками с травами, и десятки маленьких стеклянных бутылочек, в беспорядке расставленных в открытой кладовке вместе с такими припасами, как мука, сахар и соль, джемы и сало. Она прищурилась, пытаясь прочесть аккуратно надписанные ярлыки. Вяз ржавый. Золотая печать. Перечная мята. Кора белой ивы. Имбирь.
— Что вас сюда привело? — внезапно спросил Дан-сер. — Не внезапное же желание увидеть мою старую физиономию.
Мэгги и Коннор старались не выдавать своих чувств, глядя на изуродованное лицо старателя. Но Дансер не давал им спуску. Он хотел, чтобы они смотрели, и смотрели как следует.
Белые шрамы четким рельефом выделялись на его коже, словно сотня тонких переплетенных паутинок, наброшенных одна на другую. Уцелевшая половина уха была скручена и приплюснута к черепу. Левая сторона рта туго оттянута в сторону в вечной кровожадной ухмылке. На правой стороне лица росла борода, но она покрывала только три четверти лица. Была она густой и плохо расчесанной, черной, как вакса, и такой длинной, что касалась второй пуговицы его сине-серой шерстяной куртки. На правом плече болтался плетеный золотой эполет. У пояса висела сабля.
Его ясные холодные голубые глаза выделялись бы на любом лице, но на таком изуродованном они особенно поражали. Словно двойные источники пронизывающего света, они прожигали Мэгги и Коннора своим жаром.
— Ну? — хрипло и требовательно произнес он. — Блевать будете?
— Нет, если вы не будете говорить об этом, — чопорно ответила Мэгги. Коннор улыбался, глядя на нее. Дансер прислонился к двери.
— Ладно, — сказал он. — Значит, вы обо мне знаете и были готовы. Но это не объясняет мне, что вы здесь делаете, начнем с этого.
Руки Мэгги нервно сжимались под столом, где никто не мог их видеть.
— Я просила Коннора привезти меня сюда, потому что знаю, как вы выхаживали моего отца, когда он был близок к смерти, а Ренни рассказала мне, что вы сделали для Джаррета, — сказала она. — Она считает, что вы знаете столько же, сколько трое врачей.
— Чушь собачья, — резко возразил он. — Я не док и не могу знать то, что знает любой из них. — Он с подозрением прищурился. — Твой отец знает, что ты здесь, милочка?
— Да, — ответила она.
— Нет, — возразил Коннор. Дансер поочередно посмотрел на них:
— И что же правда?
— Джей Мак не знает, — сказала Мэгги. — Но это его и не касается. Коннор знает, и поскольку он мой муж, то именно это должно иметь значение.
Дансер рассмеялся коротким лающим смехом и сказал Коннору:
— Не правда ли, как удобно — она вспоминает, что замужем, только тогда, когда ей это нужно?
— Я подумал то же самое, — сухо ответил Коннор.
— Ты согласен с ее приездом сюда?
Коннор оглядел хижину и попытался представить себе, как Мэгги будет тут жить. Ее спальня в Нью-Йорке была больше, чем весь домишко Дансера. Здесь было мало вещей, и ежедневная работа ради выживания будет гораздо больше той, к которой она привыкла. Его взгляд упал на травы в горшочках и кувшинчики с сухими чаями.
— Нет, — наконец ответил он. — Я не согласен. Но ей этого хочется, и она с готовностью пошла на то, что привело ее сюда. Мэгги более стойкая, чем выглядит, поэтому пусть вас не обманывает ее внешность. — «Как меня обманула», — чуть не прибавил он. — Я хочу, чтобы она уехала со мной на ранчо, но она не поедет, вероятно, даже в том случае, если вы ее прогоните.
— Это правда? — спросил Дансер у Мэгги. — Ты с ним не поедешь, даже если я тебя выгоню?
— Правда.
Дансер задумчиво поскреб заросшую половину лица. Его глаза осматривали Мэгги. Он пристально посмотрел на ее обручальное кольцо.
— По правде говоря, тут есть кое-что, чего я не понимаю. — Он неожиданно рассмеялся. — С другой стороны, есть кое-что, что я понимаю лучше одного из вас, а может, и лучше вас обоих. — Он убрал руку от лица. Обдумывая просьбу Мэгги, он двигал скособоченным ртом. — Мне тебя и разместить-то особенно hci де, милая.
Мэгги показала на кровать:
— На ней мне будет вполне удобно. Отцу же она годилась.
Дансер снова впал в задумчивость, потом резко заговорил:
— Не нравится мне это. Откуда я знаю, может, ты меня ограбить собираешься?
— Ограбить? — переспросила Мэгги. — Зачем бы я стала делать это?
— Делают же, — сказал он. — Столько было попыток, больше, чем у меня альцев на руках и ногах. Слух прошел в Скалистых горах, будто в моих выработках полно «слота и серебра. — Он махнул рукой в сторону Конно-ра. — Расскажи ей, — потребовал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Домашние зовут меня Мэгги.
Он повторил ее имя. Из-за шрама на лице улыбка его была кривой. Он перевел взгляд на Коннора:
— А ты — внук Старого Сэма. Паренек Эди.
Коннор понятия не имел, что Дансер его знает.
— Коннор, — сказал он. — Коннор Холидей.
— Подумать только, — отозвался Таббс. — Знал, что у Эди есть мальчишка, но не знал, что она замужем. Все эти годы думал, что ты — Харт.
— Холидей, — повторил Коннор. — Фамилия та же, что и у Мэгги, хотя она, очевидно, уже забыла об этом.
Дансер заметил, как Мэгги нахмурилась. Он опустил «винчестер».
— Предлагаю войти в хижину и обсудить это. Никого не собираюсь подстрелить… пока.
Ему доставило удовольствие отразившееся на их лицах потрясение, и он смеялся всю дорогу до хижины. Его смех походил на кудахтанье, вырывавшееся откуда-то из глубины горла.
Глава 10
Хижина старателя была построена из стволов деревьев, которые срубили, чтобы расчистить для нее место. Она находилась на небольшом холме, с трех сторон защищенном высокими соснами и тополями, а с четвертой — широким и мелким ручьем. Привязав лошадей, они вошли внутрь.
Дансер указал на два стула с высокими спинками из перекладин.
— Садитесь. А мне очень удобно и тут, возле двери. — Он держал ружье дулом вниз, но не расставался с ним.
Мэгги обвела взглядом хижину. Насколько она могла видеть, все было в основном так, как описывал Джой Мак несколько лет назад, вернувшись в Нью-Йорк. Дровяная печь была единственным новым приобретением старателя. Судя по густой паутине, протянувшейся от подставки для дров к вьюшке, каменным очагом уже давно не пользовались. Насоса нигде не было видно, а это означало, что воду носят из ручья. Мебель сделана из сосны и вырезана довольно искусно. Проведя пальцами по крышке стола, Мэгги обнаружила, что она гладкая и заканчивается прямыми ровными углами. Горшки и чайники для воды висели на стенке возле печки, а около камина виднелись свободные крючки. Грубое цветное покрывало закрывало узкую кровать в основной части хижины, но еще имелась садовая лестница, ведущая на чердак, где, как было известно Мэгги, спал Дансер.
Однако больше всего Мэгги заинтересовали полки у заднего окна хижины, заставленные горшочками с травами, и десятки маленьких стеклянных бутылочек, в беспорядке расставленных в открытой кладовке вместе с такими припасами, как мука, сахар и соль, джемы и сало. Она прищурилась, пытаясь прочесть аккуратно надписанные ярлыки. Вяз ржавый. Золотая печать. Перечная мята. Кора белой ивы. Имбирь.
— Что вас сюда привело? — внезапно спросил Дан-сер. — Не внезапное же желание увидеть мою старую физиономию.
Мэгги и Коннор старались не выдавать своих чувств, глядя на изуродованное лицо старателя. Но Дансер не давал им спуску. Он хотел, чтобы они смотрели, и смотрели как следует.
Белые шрамы четким рельефом выделялись на его коже, словно сотня тонких переплетенных паутинок, наброшенных одна на другую. Уцелевшая половина уха была скручена и приплюснута к черепу. Левая сторона рта туго оттянута в сторону в вечной кровожадной ухмылке. На правой стороне лица росла борода, но она покрывала только три четверти лица. Была она густой и плохо расчесанной, черной, как вакса, и такой длинной, что касалась второй пуговицы его сине-серой шерстяной куртки. На правом плече болтался плетеный золотой эполет. У пояса висела сабля.
Его ясные холодные голубые глаза выделялись бы на любом лице, но на таком изуродованном они особенно поражали. Словно двойные источники пронизывающего света, они прожигали Мэгги и Коннора своим жаром.
— Ну? — хрипло и требовательно произнес он. — Блевать будете?
— Нет, если вы не будете говорить об этом, — чопорно ответила Мэгги. Коннор улыбался, глядя на нее. Дансер прислонился к двери.
— Ладно, — сказал он. — Значит, вы обо мне знаете и были готовы. Но это не объясняет мне, что вы здесь делаете, начнем с этого.
Руки Мэгги нервно сжимались под столом, где никто не мог их видеть.
— Я просила Коннора привезти меня сюда, потому что знаю, как вы выхаживали моего отца, когда он был близок к смерти, а Ренни рассказала мне, что вы сделали для Джаррета, — сказала она. — Она считает, что вы знаете столько же, сколько трое врачей.
— Чушь собачья, — резко возразил он. — Я не док и не могу знать то, что знает любой из них. — Он с подозрением прищурился. — Твой отец знает, что ты здесь, милочка?
— Да, — ответила она.
— Нет, — возразил Коннор. Дансер поочередно посмотрел на них:
— И что же правда?
— Джей Мак не знает, — сказала Мэгги. — Но это его и не касается. Коннор знает, и поскольку он мой муж, то именно это должно иметь значение.
Дансер рассмеялся коротким лающим смехом и сказал Коннору:
— Не правда ли, как удобно — она вспоминает, что замужем, только тогда, когда ей это нужно?
— Я подумал то же самое, — сухо ответил Коннор.
— Ты согласен с ее приездом сюда?
Коннор оглядел хижину и попытался представить себе, как Мэгги будет тут жить. Ее спальня в Нью-Йорке была больше, чем весь домишко Дансера. Здесь было мало вещей, и ежедневная работа ради выживания будет гораздо больше той, к которой она привыкла. Его взгляд упал на травы в горшочках и кувшинчики с сухими чаями.
— Нет, — наконец ответил он. — Я не согласен. Но ей этого хочется, и она с готовностью пошла на то, что привело ее сюда. Мэгги более стойкая, чем выглядит, поэтому пусть вас не обманывает ее внешность. — «Как меня обманула», — чуть не прибавил он. — Я хочу, чтобы она уехала со мной на ранчо, но она не поедет, вероятно, даже в том случае, если вы ее прогоните.
— Это правда? — спросил Дансер у Мэгги. — Ты с ним не поедешь, даже если я тебя выгоню?
— Правда.
Дансер задумчиво поскреб заросшую половину лица. Его глаза осматривали Мэгги. Он пристально посмотрел на ее обручальное кольцо.
— По правде говоря, тут есть кое-что, чего я не понимаю. — Он неожиданно рассмеялся. — С другой стороны, есть кое-что, что я понимаю лучше одного из вас, а может, и лучше вас обоих. — Он убрал руку от лица. Обдумывая просьбу Мэгги, он двигал скособоченным ртом. — Мне тебя и разместить-то особенно hci де, милая.
Мэгги показала на кровать:
— На ней мне будет вполне удобно. Отцу же она годилась.
Дансер снова впал в задумчивость, потом резко заговорил:
— Не нравится мне это. Откуда я знаю, может, ты меня ограбить собираешься?
— Ограбить? — переспросила Мэгги. — Зачем бы я стала делать это?
— Делают же, — сказал он. — Столько было попыток, больше, чем у меня альцев на руках и ногах. Слух прошел в Скалистых горах, будто в моих выработках полно «слота и серебра. — Он махнул рукой в сторону Конно-ра. — Расскажи ей, — потребовал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109