Может быть, нам нельзя больше оставаться в изоляции. Если бы через участок шла железнодорожная ветка, мы получили бы связь с Квинз-Пойнтом, а Квннон-Миллз был бы связан с нами. Денвер не казался бы тебе расположенным на другом конце земли.
— Мне так не кажется, — возразила Мэгги. Коннор не слушал.
— Нам не пришлось бы гнать стада так далеко, а я не отсутствовал бы по целым неделям. Раньше это не имело значения, но теперь… когда есть Мередит… — Голос его задумчиво оборвался.
— Ты вырос здесь без железной дороги. И твоя мать тоже.
— То были другие времена, — философски ответил он. — Теперь выбор шире. Я думаю и о тебе тоже. Тебе не пришлось бы ждать ползимы тех вещей, которые тебе нужны, если бы был другой путь. — Он взглянул на нее и увидел, что лицо ее стало пепельно-серым, а глаза полны слез. — Что случилось, Мэгги?
— Я не хочу, чтобы ты все его делал ради меня, — сказала она. — Не хочу, чтобы долина изменилась из-за того, что я здесь. И Мередит тоже не хочет.
Он слегка улыбнулся:
— Ты не можешь говорить от имени Мередит.
— Не смейся надо мной, Коннор. Ты же знаешь, что я имею в виду. Ты боролся с Ренни и Джем Маком, ты так не хотел, чтобы долину прорезала железнодорожная ветка. Ты делал все возможное, чтобы сохранить свою землю такой, какой ей было предназначено. Ты пожертвовал… Он прервал.
— Чем я пожертвовал, Мэгги? — мягко спросил он. — Одиночеством? Работой от зари до темна, когда не было никого, кто заставил бы меня улыбнуться в конце дня? Вот и все, чем я пожертвовал. — Он поставил на землю тарелку. — Ты вернула мне эту землю. Дала мне дочь и отказалась от своей мечты. Это ты принесла жертву. Мэгги не была с ним согласна, но не знала, что возразить и как заставить его по-другому взглянуть на вещи. Ей хотелось, чтобы он понял: она знает о его чувствах к этой земле, уважает и восхищается его преклонением перед этим пространством и этой тишиной. Ей не хотелось, чтобы его изменилось из-за нее.
Коннор взял с тарелки Мэгги маленький кусочек ветчины и положил ей в рот.
— Ешь, — сказал он, отметая все возражения. — Тебе понадобятся силы для того, что я задумал.
Мередит громко срыгнула.
— Вот что думает наша дочь о твоих предложениях, — сказала Мэгги. — Сейчас уже далеко за полдень!
— Ну и что?
Под испытующим взглядом черных глаз Коннора Мэгги так и не произнесла свои возражения.
— Неисправимый, — ласково сказала она. Взгляд Коннора опустился на ее обнаженную грудь, когда она спустила Мередит на колени.
— Вдохновляет, — произнес он.
Мэгги улыбнулась и скромно стянула на груди блузку.
— Всему свое время, — возразила она. — Возьми свою дочь и дай мне поесть. — И протянула ему Мередит.
Коннор лег на спину на одеяло и позволил малышке разлечься на своей груди. Мэгги поболтала у его рта полоской нежного цыплячьего мяса. Он схватил его с энтузиазмом голодного птенца.
— Я могу к этому привыкнуть, — заметил он.
— Не подавись. — Мэгги начала есть то, что лежало на ее тарелке. — И не привыкай. — Она замолчала. Это молчание сближало их и приносило покой. Постепенно до них стали доноситься звуки из леса вокруг полянки. Сладкая песнь скворца и крик пчелоеда. Хлопанье крыльев высоко на дереве над ними известило о взлете золотистого орлана. В кустарнике сновали белки. С сосны слетела шишка и упала на землю. Порывы ветерка качали траву перебирали ее так, что десяток разных оттенков зеленого переливался на солнце.
Мэгги закончила есть и положила тарелку обратно в корзинку. Мередит крепко спала, убаюканная мягким покачиванием грудной клетки Коннора при вдохе и выдохе и мерным биением его сердца. Он тоже спал Мэгги снисходительно улыбнулась, вытянулась рядом и прижалась к его боку.
Их разбудил выстрел из ружья. Коннор резко сел, подхватив Мередит. Испуганная резким движением, девочка испустила вопль. Он передал ее Мэгги и поднялся на ноги, глядя в сторону дома в надежде увидеть причину выстрела.
— Отсюда ничего не разглядеть, — сказал он. — Но это не тревога, иначе выстрел бы повторился. Пойду повыше к гребню холма. Оттуда мне будет видно поверх деревьев. Собери вещи. Я сейчас вернусь.
Мэгги уложила корзинку, покачивая Мередит на одной руке. Вопли ребенка перешли во всхлипы.
— Знаю, дорогая, тебя надо переодеть, и тебе нужен папа, — утешала она ее. — И ты получишь все, что хочешь, совсем скоро. — Мэгги снова привязала дочь в люльке за плечами. Пальчики Мередит крепко дергали распущенные волосы Мэгги, пока та не убрала их. Подняла одеяло, подобрала цветы и шляпку и стала ждать возвращения Коннора.
— Мне показалось, будто ты говорил, что это не тревога, — сказала она, как только увидела его лицо. Он был мрачен, черные глаза смотрели куда-то вдаль. — Что случилось?
— Вернулись Люк и Бак.
Едва ли это могло стать причиной застывшего выражения на его лице.
— Но это же хорошая новость, — заметила Мэгги. Ради Мэгги Коннор заставил себя улыбнуться. Но от его усилий только угрюмо сжался а полоску рот.
— Они вернулись не одни. У нас гости.
— Гости! Но это же чу…
— Берил и мой отец.
Рот Мэгги закрылся. Мгновение она без слов смотрела на него.
— Берил, — без всякого выражения произнесла Мэгги.
— Мой отец, — произнес Коннор.
Но Мэгги ничего не имела против того, чтобы снова встретиться с Раштоном. Если бы не его жена, она бы радовалась его приезду, несмотря на предубеждение Коннора.
— Все будет хорошо, — сказала Мэгги, успокаивая его и одновременно себя. Коннор ничего не ответил. Поднял корзинку и стал спускаться с холма впереди нее.
Первыми они встретили Люка и Бака, которые разгружали фургон у черного хода.
Коннор оглядел те сундуки, что еще оставались в фургоне, и представил себе, сколько уже внесено в дом.
— Полагаю, его означает, что они намереваются пробыть здесь какое-то время.
— Ничего не могу сказать на этот счет, — ответил Бак. — Они не говорили, а я не спрашивал.
Коннор протянул ему руку:
— Рад снова тебя видеть, Бак. И тебя тоже, Люк. Не думали, что вы так долго будете отсутствовать.
Люк подхватил с пола фургона мешок с мукой и перебросил его Бену, стоящему у двери.
— Мы два раза пытались вернуться. В Джелли-Пасс произошел оползень. Лошади могли пройти, а фургоны — нет. Подумывали было о том, чтобы достать мулов, а потом решили, какого черта, подождем, пока шахтеры взорвут оползень и расчистят дорожу. Кроме того, Бак влюбился.
Мэгги рассмеялась:
— Правда, Бак?
Тот нахлобучил шляпу поглубже на лоб и принялся за работу.
— Кажется, он не желает говорить об этом, — заметил Коннор.
Люк стащил очередной сундук на крыльцо, где его подобрали Бен и Патрик.
— Некоторые из этих сундуков — твоя, Мэгги. Твоя сестра прислала их с Рашем и Берил.
Мэгги дернула Коннора за рукав:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Мне так не кажется, — возразила Мэгги. Коннор не слушал.
— Нам не пришлось бы гнать стада так далеко, а я не отсутствовал бы по целым неделям. Раньше это не имело значения, но теперь… когда есть Мередит… — Голос его задумчиво оборвался.
— Ты вырос здесь без железной дороги. И твоя мать тоже.
— То были другие времена, — философски ответил он. — Теперь выбор шире. Я думаю и о тебе тоже. Тебе не пришлось бы ждать ползимы тех вещей, которые тебе нужны, если бы был другой путь. — Он взглянул на нее и увидел, что лицо ее стало пепельно-серым, а глаза полны слез. — Что случилось, Мэгги?
— Я не хочу, чтобы ты все его делал ради меня, — сказала она. — Не хочу, чтобы долина изменилась из-за того, что я здесь. И Мередит тоже не хочет.
Он слегка улыбнулся:
— Ты не можешь говорить от имени Мередит.
— Не смейся надо мной, Коннор. Ты же знаешь, что я имею в виду. Ты боролся с Ренни и Джем Маком, ты так не хотел, чтобы долину прорезала железнодорожная ветка. Ты делал все возможное, чтобы сохранить свою землю такой, какой ей было предназначено. Ты пожертвовал… Он прервал.
— Чем я пожертвовал, Мэгги? — мягко спросил он. — Одиночеством? Работой от зари до темна, когда не было никого, кто заставил бы меня улыбнуться в конце дня? Вот и все, чем я пожертвовал. — Он поставил на землю тарелку. — Ты вернула мне эту землю. Дала мне дочь и отказалась от своей мечты. Это ты принесла жертву. Мэгги не была с ним согласна, но не знала, что возразить и как заставить его по-другому взглянуть на вещи. Ей хотелось, чтобы он понял: она знает о его чувствах к этой земле, уважает и восхищается его преклонением перед этим пространством и этой тишиной. Ей не хотелось, чтобы его изменилось из-за нее.
Коннор взял с тарелки Мэгги маленький кусочек ветчины и положил ей в рот.
— Ешь, — сказал он, отметая все возражения. — Тебе понадобятся силы для того, что я задумал.
Мередит громко срыгнула.
— Вот что думает наша дочь о твоих предложениях, — сказала Мэгги. — Сейчас уже далеко за полдень!
— Ну и что?
Под испытующим взглядом черных глаз Коннора Мэгги так и не произнесла свои возражения.
— Неисправимый, — ласково сказала она. Взгляд Коннора опустился на ее обнаженную грудь, когда она спустила Мередит на колени.
— Вдохновляет, — произнес он.
Мэгги улыбнулась и скромно стянула на груди блузку.
— Всему свое время, — возразила она. — Возьми свою дочь и дай мне поесть. — И протянула ему Мередит.
Коннор лег на спину на одеяло и позволил малышке разлечься на своей груди. Мэгги поболтала у его рта полоской нежного цыплячьего мяса. Он схватил его с энтузиазмом голодного птенца.
— Я могу к этому привыкнуть, — заметил он.
— Не подавись. — Мэгги начала есть то, что лежало на ее тарелке. — И не привыкай. — Она замолчала. Это молчание сближало их и приносило покой. Постепенно до них стали доноситься звуки из леса вокруг полянки. Сладкая песнь скворца и крик пчелоеда. Хлопанье крыльев высоко на дереве над ними известило о взлете золотистого орлана. В кустарнике сновали белки. С сосны слетела шишка и упала на землю. Порывы ветерка качали траву перебирали ее так, что десяток разных оттенков зеленого переливался на солнце.
Мэгги закончила есть и положила тарелку обратно в корзинку. Мередит крепко спала, убаюканная мягким покачиванием грудной клетки Коннора при вдохе и выдохе и мерным биением его сердца. Он тоже спал Мэгги снисходительно улыбнулась, вытянулась рядом и прижалась к его боку.
Их разбудил выстрел из ружья. Коннор резко сел, подхватив Мередит. Испуганная резким движением, девочка испустила вопль. Он передал ее Мэгги и поднялся на ноги, глядя в сторону дома в надежде увидеть причину выстрела.
— Отсюда ничего не разглядеть, — сказал он. — Но это не тревога, иначе выстрел бы повторился. Пойду повыше к гребню холма. Оттуда мне будет видно поверх деревьев. Собери вещи. Я сейчас вернусь.
Мэгги уложила корзинку, покачивая Мередит на одной руке. Вопли ребенка перешли во всхлипы.
— Знаю, дорогая, тебя надо переодеть, и тебе нужен папа, — утешала она ее. — И ты получишь все, что хочешь, совсем скоро. — Мэгги снова привязала дочь в люльке за плечами. Пальчики Мередит крепко дергали распущенные волосы Мэгги, пока та не убрала их. Подняла одеяло, подобрала цветы и шляпку и стала ждать возвращения Коннора.
— Мне показалось, будто ты говорил, что это не тревога, — сказала она, как только увидела его лицо. Он был мрачен, черные глаза смотрели куда-то вдаль. — Что случилось?
— Вернулись Люк и Бак.
Едва ли это могло стать причиной застывшего выражения на его лице.
— Но это же хорошая новость, — заметила Мэгги. Ради Мэгги Коннор заставил себя улыбнуться. Но от его усилий только угрюмо сжался а полоску рот.
— Они вернулись не одни. У нас гости.
— Гости! Но это же чу…
— Берил и мой отец.
Рот Мэгги закрылся. Мгновение она без слов смотрела на него.
— Берил, — без всякого выражения произнесла Мэгги.
— Мой отец, — произнес Коннор.
Но Мэгги ничего не имела против того, чтобы снова встретиться с Раштоном. Если бы не его жена, она бы радовалась его приезду, несмотря на предубеждение Коннора.
— Все будет хорошо, — сказала Мэгги, успокаивая его и одновременно себя. Коннор ничего не ответил. Поднял корзинку и стал спускаться с холма впереди нее.
Первыми они встретили Люка и Бака, которые разгружали фургон у черного хода.
Коннор оглядел те сундуки, что еще оставались в фургоне, и представил себе, сколько уже внесено в дом.
— Полагаю, его означает, что они намереваются пробыть здесь какое-то время.
— Ничего не могу сказать на этот счет, — ответил Бак. — Они не говорили, а я не спрашивал.
Коннор протянул ему руку:
— Рад снова тебя видеть, Бак. И тебя тоже, Люк. Не думали, что вы так долго будете отсутствовать.
Люк подхватил с пола фургона мешок с мукой и перебросил его Бену, стоящему у двери.
— Мы два раза пытались вернуться. В Джелли-Пасс произошел оползень. Лошади могли пройти, а фургоны — нет. Подумывали было о том, чтобы достать мулов, а потом решили, какого черта, подождем, пока шахтеры взорвут оползень и расчистят дорожу. Кроме того, Бак влюбился.
Мэгги рассмеялась:
— Правда, Бак?
Тот нахлобучил шляпу поглубже на лоб и принялся за работу.
— Кажется, он не желает говорить об этом, — заметил Коннор.
Люк стащил очередной сундук на крыльцо, где его подобрали Бен и Патрик.
— Некоторые из этих сундуков — твоя, Мэгги. Твоя сестра прислала их с Рашем и Берил.
Мэгги дернула Коннора за рукав:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109