Всяких.
Он опустил глаза с виноватой ухмылкой,
— Пожалуй, я слишком размахнулся. Придется сократить список.
— Тебе нравятся разные породы?
— Все, какие есть.
— Прямо как твоему кузену Мэриону.
— Мэриону? — нахмурился Джесс. — Ах да, верно, Мэрион без ума от лошадей. В этом мы с ним похожи.
Он взял ее под руку, и они вновь двинулись вперед.
— А что там?
— Луг. Хочешь посмотреть?
— Конечно.
Они пошли в ногу, размахивая сцепленными руками в такт шагам, как настоящие влюбленные. Опять Кэйди почувствовала, что сердце не умещается у нее в груди — настолько оно было переполнено бьющим через край волнением.
— Какой прекрасный день! — воскликнула она, запрокинув голову к небу и вдыхая полной грудью чистый, напоенный солнцем воздух.
— Рада выбраться из салуна?
— О Господи, конечно!
— Но ведь тебе нравится быть его хозяйкой?
— Да, конечно, я просто счастлива! Но здесь так хорошо… Так приятно побыть вдалеке от дыма, от плевательниц и… ну, ты знаешь, ото всего этого. От мужчин, — добавила она со смехом. — Иногда… иногда их бывает слишком много.
Кэйди решила сказать ему кое-то еще:
— От женщин тоже иногда хочется побыть вдалеке.
— От женщин?
— От городских, респектабельных дам. При встрече на улице они поворачиваются ко мне спиной. И прячут от меня детей, если я им улыбнусь или скажу «Привет». Хорошо уехать подальше от всего этого хоть на денек. Я обожаю деревню.
Они вышли на поросший цветами луг. Астры и дикая гвоздика, высотой выше колена, простирались, насколько хватал глаз. От сладкого аромата цветов у Кэйди закружилась голова.
— Давай присядем, — предложил Джесс. Они опустились на траву прямо посреди луга, их окружало разнотравье: голубые, красные, лиловые цветы. Джесс обнял ее.
— К черту их, Кэйди. Они не стоят даже минуты твоего внимания. Нет смысла из-за них переживать.
— Я знаю.
— И вообще, что они против тебя имеют? Ты деловая женщина.
— Вот именно.
— Просто они тебе завидуют, вот и все. — Его сочувствие согрело ее не меньше солнечных лучей.
—Что ж, — вынуждена была признать Кэйди, — они считают, что я слишком уж деловая.
Джесс сунул в рот свою новую зубочистку из оленьей кости и прищурился, глядя на нее.
— Правда? А почему?
— Ну… сам знаешь.
— Ты хочешь сказать, из-за Шлегеля?
Кэйди оцепенела.
— Что тебе известно про мистера Шлегеля?
— Ничего.
— С кем ты говорил?
— Ни с кем.
Она заглянула ему в лицо. Только один человек мог бы заронить сомнение насчет нее и мистера Шлегеля.
— Это Уайли тебе сказал.
— Черт с ним, мне плевать на его слова. Кэйди…
— Что он тебе сказал?
— Ничего. Ну ладно, он сказал, что вы были вместе. Ты и Шлегель. Вот и все.
— И ты ему поверил?
— Я решил, что меня это не касается.
— Большое тебе спасибо.
Джесс положил руку ей на плечо, когда она начала подниматься с земли.
—Нет-нет, погоди. Я хотел сказать, что для меня это не имеет значения.
— Что не имеет значения?
— Ну… было у тебя с ним что-нибудь или нет.
— Это не имеет значения?
— О, черт!
Теперь ему понадобились обе руки, чтобы удержать ее от бегства.
— Я никак не могу найти правильные слова, чтобы ты поняла. Кэйди, не злись.
— Я не злюсь.
— Нет, злишься. Да погоди ты, не дергайся! Перестань подскакивать, как кузнечик, черт бы его побрал. Сядь смирно и дай мне объяснить.
Она перестала вырываться.
— Нет уж, дай мне объяснить! Густав Шлегель был самым добрым, самым великодушным и порядочным человеком из всех, кого я знала. После его смерти в Парадизе не осталось никого, кто мог бы с ним сравниться: он был настоящим джентльменом.
— Ладно.
— Хотела бы я «быть с ним вместе»! Очень жаль, что это не так.
— Ладно.
— Хотела бы я, чтобы он на мне женился!
— Ну хорошо, хорошо.
Ну почему она никак не могла успокоиться? Сидела и дулась еще целую минуту, потом сделала над собой усилие и проворчала:
— Извини.
Только после этого ей удалось поднять глаза на Джесса. Он улыбнулся ей с надеждой, но Кэйди прочла что-то еще в его глазах. Обиду? Боль?
— Джесс…
Он положил руку ладонью на землю рядом с ее рукой. Их пальцы соприкоснулись.
— Что ты обо мне думаешь? Должно быть, ты сделал какие-то предположения на мой счет. О моем прошлом. Я имею в виду мужчин…
Джесс посмотрел на нее. Небось уже думает, что от таких, как она, надо держаться подальше. Кэйди почему-то не сомневалась, что в голове у него в эту минуту мелькают такие выражения, как «на пушечный выстрел» или «обходить за милю».
— Я управляю салуном, играю с клиентами в «блэк джек», продаю пьяницам выпивку. Иногда девушки, которых я нанимаю, приглашают мужчин к себе домой. Я им запрещаю, но они не слушают. С учетом всех этих фактов у большинства людей сложилось определенное мнение на мой счет. А какое мнение сложилось у тебя?
— Кэйди… — Он начал смеяться, качая головой.
— Нет, не могу.
— Да что уж там, выкладывай. Что ты думаешь обо мне? Сколько, по-твоёму, мужчин у меня было?
— Мне все равно.
— Нет, тебе не все равно.
— Ладно, мне не все равно, но я не хочу спрашивать.
— Ну сколько? Десять? Пятьдесят?
— Перестань.
— Ну давай, попробуй угадать.
— Почему ты не можешь прекратить этот дурацкий разговор?
Кэйди тяжко перевела дух.
— Ладно, раз ты не хочешь даже попробовать угадать, я тебе сама скажу.
— Ты не обязана мне ничего говорить. Я даже не хочу, чтобы ты…
— Двое. Я имею в виду до тебя. Первым был Джейми, а вторым…
— Я ничего не хочу об этом знать.
Но она уже не могла остановиться.
— А второй был школьным учителем. Он жил в Монтерее. Вот туда-то я и попала, когда уехала из Портленда. Я с ним познакомилась, когда мне было двадцать. Он тоже хотел, чтобы мы поженились — в точности как Джейми. Только забыл предупредить, — тут Кэйди разразилась дребезжащим смешком, — что у него уже есть жена в Окленде.
Джесс вытянулся на траве во весь рост, увлекая ее за собой. Он больше не смотрел на нее, но прижал ее руку к губам, покрывая бессчетными поцелуями и бессмысленно повторяя:
— Ну ладно, детка, успокойся. Все уже прошло.
Кэйди прижалась к нему; вся ее колючесть, резкость, необъяснимая враждебность растворились без следа. Слезы щипали ей глаза, но она подавила их усилием воли.
— Был еще один священник. Пастор, — добавила она устало, — но с ним мы не зашли так далеко. Я, наверное, согласилась бы за него выйти, но допустила ошибку: рассказала ему о Джейми и о школьном учителе. Тут и сказке конец.
— Ну и черт с ним. Скатертью дорога.
— Точно. Представляешь: я — жена священника!
Он поцеловал ее запястье.
— Джесс…— прошептала она. Джесс повернул голову, и Кэйди поцеловала его в губы.
— Позволь мне дорассказать. Я уже почти закончила.
— Ладно, давай.
— Сама не знаю, почему мне хочется тебе сказать.
— Не важно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Он опустил глаза с виноватой ухмылкой,
— Пожалуй, я слишком размахнулся. Придется сократить список.
— Тебе нравятся разные породы?
— Все, какие есть.
— Прямо как твоему кузену Мэриону.
— Мэриону? — нахмурился Джесс. — Ах да, верно, Мэрион без ума от лошадей. В этом мы с ним похожи.
Он взял ее под руку, и они вновь двинулись вперед.
— А что там?
— Луг. Хочешь посмотреть?
— Конечно.
Они пошли в ногу, размахивая сцепленными руками в такт шагам, как настоящие влюбленные. Опять Кэйди почувствовала, что сердце не умещается у нее в груди — настолько оно было переполнено бьющим через край волнением.
— Какой прекрасный день! — воскликнула она, запрокинув голову к небу и вдыхая полной грудью чистый, напоенный солнцем воздух.
— Рада выбраться из салуна?
— О Господи, конечно!
— Но ведь тебе нравится быть его хозяйкой?
— Да, конечно, я просто счастлива! Но здесь так хорошо… Так приятно побыть вдалеке от дыма, от плевательниц и… ну, ты знаешь, ото всего этого. От мужчин, — добавила она со смехом. — Иногда… иногда их бывает слишком много.
Кэйди решила сказать ему кое-то еще:
— От женщин тоже иногда хочется побыть вдалеке.
— От женщин?
— От городских, респектабельных дам. При встрече на улице они поворачиваются ко мне спиной. И прячут от меня детей, если я им улыбнусь или скажу «Привет». Хорошо уехать подальше от всего этого хоть на денек. Я обожаю деревню.
Они вышли на поросший цветами луг. Астры и дикая гвоздика, высотой выше колена, простирались, насколько хватал глаз. От сладкого аромата цветов у Кэйди закружилась голова.
— Давай присядем, — предложил Джесс. Они опустились на траву прямо посреди луга, их окружало разнотравье: голубые, красные, лиловые цветы. Джесс обнял ее.
— К черту их, Кэйди. Они не стоят даже минуты твоего внимания. Нет смысла из-за них переживать.
— Я знаю.
— И вообще, что они против тебя имеют? Ты деловая женщина.
— Вот именно.
— Просто они тебе завидуют, вот и все. — Его сочувствие согрело ее не меньше солнечных лучей.
—Что ж, — вынуждена была признать Кэйди, — они считают, что я слишком уж деловая.
Джесс сунул в рот свою новую зубочистку из оленьей кости и прищурился, глядя на нее.
— Правда? А почему?
— Ну… сам знаешь.
— Ты хочешь сказать, из-за Шлегеля?
Кэйди оцепенела.
— Что тебе известно про мистера Шлегеля?
— Ничего.
— С кем ты говорил?
— Ни с кем.
Она заглянула ему в лицо. Только один человек мог бы заронить сомнение насчет нее и мистера Шлегеля.
— Это Уайли тебе сказал.
— Черт с ним, мне плевать на его слова. Кэйди…
— Что он тебе сказал?
— Ничего. Ну ладно, он сказал, что вы были вместе. Ты и Шлегель. Вот и все.
— И ты ему поверил?
— Я решил, что меня это не касается.
— Большое тебе спасибо.
Джесс положил руку ей на плечо, когда она начала подниматься с земли.
—Нет-нет, погоди. Я хотел сказать, что для меня это не имеет значения.
— Что не имеет значения?
— Ну… было у тебя с ним что-нибудь или нет.
— Это не имеет значения?
— О, черт!
Теперь ему понадобились обе руки, чтобы удержать ее от бегства.
— Я никак не могу найти правильные слова, чтобы ты поняла. Кэйди, не злись.
— Я не злюсь.
— Нет, злишься. Да погоди ты, не дергайся! Перестань подскакивать, как кузнечик, черт бы его побрал. Сядь смирно и дай мне объяснить.
Она перестала вырываться.
— Нет уж, дай мне объяснить! Густав Шлегель был самым добрым, самым великодушным и порядочным человеком из всех, кого я знала. После его смерти в Парадизе не осталось никого, кто мог бы с ним сравниться: он был настоящим джентльменом.
— Ладно.
— Хотела бы я «быть с ним вместе»! Очень жаль, что это не так.
— Ладно.
— Хотела бы я, чтобы он на мне женился!
— Ну хорошо, хорошо.
Ну почему она никак не могла успокоиться? Сидела и дулась еще целую минуту, потом сделала над собой усилие и проворчала:
— Извини.
Только после этого ей удалось поднять глаза на Джесса. Он улыбнулся ей с надеждой, но Кэйди прочла что-то еще в его глазах. Обиду? Боль?
— Джесс…
Он положил руку ладонью на землю рядом с ее рукой. Их пальцы соприкоснулись.
— Что ты обо мне думаешь? Должно быть, ты сделал какие-то предположения на мой счет. О моем прошлом. Я имею в виду мужчин…
Джесс посмотрел на нее. Небось уже думает, что от таких, как она, надо держаться подальше. Кэйди почему-то не сомневалась, что в голове у него в эту минуту мелькают такие выражения, как «на пушечный выстрел» или «обходить за милю».
— Я управляю салуном, играю с клиентами в «блэк джек», продаю пьяницам выпивку. Иногда девушки, которых я нанимаю, приглашают мужчин к себе домой. Я им запрещаю, но они не слушают. С учетом всех этих фактов у большинства людей сложилось определенное мнение на мой счет. А какое мнение сложилось у тебя?
— Кэйди… — Он начал смеяться, качая головой.
— Нет, не могу.
— Да что уж там, выкладывай. Что ты думаешь обо мне? Сколько, по-твоёму, мужчин у меня было?
— Мне все равно.
— Нет, тебе не все равно.
— Ладно, мне не все равно, но я не хочу спрашивать.
— Ну сколько? Десять? Пятьдесят?
— Перестань.
— Ну давай, попробуй угадать.
— Почему ты не можешь прекратить этот дурацкий разговор?
Кэйди тяжко перевела дух.
— Ладно, раз ты не хочешь даже попробовать угадать, я тебе сама скажу.
— Ты не обязана мне ничего говорить. Я даже не хочу, чтобы ты…
— Двое. Я имею в виду до тебя. Первым был Джейми, а вторым…
— Я ничего не хочу об этом знать.
Но она уже не могла остановиться.
— А второй был школьным учителем. Он жил в Монтерее. Вот туда-то я и попала, когда уехала из Портленда. Я с ним познакомилась, когда мне было двадцать. Он тоже хотел, чтобы мы поженились — в точности как Джейми. Только забыл предупредить, — тут Кэйди разразилась дребезжащим смешком, — что у него уже есть жена в Окленде.
Джесс вытянулся на траве во весь рост, увлекая ее за собой. Он больше не смотрел на нее, но прижал ее руку к губам, покрывая бессчетными поцелуями и бессмысленно повторяя:
— Ну ладно, детка, успокойся. Все уже прошло.
Кэйди прижалась к нему; вся ее колючесть, резкость, необъяснимая враждебность растворились без следа. Слезы щипали ей глаза, но она подавила их усилием воли.
— Был еще один священник. Пастор, — добавила она устало, — но с ним мы не зашли так далеко. Я, наверное, согласилась бы за него выйти, но допустила ошибку: рассказала ему о Джейми и о школьном учителе. Тут и сказке конец.
— Ну и черт с ним. Скатертью дорога.
— Точно. Представляешь: я — жена священника!
Он поцеловал ее запястье.
— Джесс…— прошептала она. Джесс повернул голову, и Кэйди поцеловала его в губы.
— Позволь мне дорассказать. Я уже почти закончила.
— Ладно, давай.
— Сама не знаю, почему мне хочется тебе сказать.
— Не важно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84