Целую минуту ей пришлось дожидаться, пока сердце не перестало биться в горло.
— Зарубите себе на носу, — заговорила она, справившись наконец с сердцебиением. — Я не стану вам платить и никуда отсюда не уеду. «Приют бродяги» принадлежит мне, и Мерлу Уайли не удастся наложить на него свои грязные лапы. Он не получит ни «Бродягу», ни «Семь долларов», ни меня. Так ему и передайте.
С каждым словом ее гнев разгорался. Закончив свою маленькую речь, она стиснула руки, чтобы унять дрожь.
Голт задумчиво разгладил усы, глядя на нее скорее с интересом, чем с угрозой.
— Если хотите, я ему так и передам. Как он выглядит?
Она заморгала.
— Что?
— Да этот парень, Уайли. Я его не знаю, но с удовольствием передам все, что вы просили.
— Вы хотите сказать, что он не посылал за вами?
— Я даже имени его не слыхал до сегодняшнего дня, пока не поставил своего жеребца в его конюшню.
— В его конюшню? Ха! Две недели назад он спалил дотла конюшню Логана, — с горечью пояснила Кэйди.
— Вот те на! А зачем ему понадобилось проделывать такую гнусность?
Он что, шутить с ней вздумал, этот наемник?
— Уайли хочет весь город прибрать к рукам, вот зачем!
Голт встал и вновь направился к ней, но на это-раз она не отступила.
— Странные штуки проделывает с человеком жадность, — заметил он хриплым шепотом, от которого у нее по плечам пробежал холодок.
Он остановился так близко, что она различила его запах: табак, лавровишневая вода, седельная кожа…
И угроза. Да, запах угрозы.
— Как долго вы намерены задержаться в Парадизе? — спросила Кэйди, вскинув подбородок и с гордостью отметив, что голос у нее не дрожит.
Голт повернул голову направо, и она вспомнила, что одним ухом он не слышит.
— Пока не переделаю все свои дела, мисс Макгилл.
Бесполезно спрашивать, какие у него здесь дела. С таким же успехом он мог написать у себя на груди:
«Профессиональный стрелок». И все же: кто его нанял? За кем он охотится в Парадизе со своими «кольтами»?
— Что ж, вы можете оставаться здесь сколько хотите, но мне не нужны неприятности, — твердо заявила Кэйди, задом отступая к двери. — Я не потерплю никаких беспорядков в моем салуне.
— Бывает так, что неразбериха следует за человеком по пятам, и тут уж ничего не поделаешь.
Кэйди лихорадочно принялась искать достойный ответ и наконец удовлетворилась следующим:
— Полагаю, все зависит от человека, мистер Голт.
— Да, мэм, похоже, что так.
Они уставились друг на друга в растерянности. Потом Кэйди пробормотала: «Ну что ж…» — и принялась нащупывать ручку двери.
— Знаете, что мне нужно?
Вопрос ее встревожил. Но она лишь вопросительно взглянула на него.
— Мне нужна горячая ванна, обед с бифштексом и игра в покер.
Сама не зная почему, может, от облегчения, Кэйди одарила его улыбкой.
— Извините, на втором этаже у нас водопровода нет. Жаль, что Леви не известил вас заранее. Вы можете принять ванну в парикмахерской за доллар. Обедов мы тоже не сервируем, но как раз напротив ресторан Жака. Он уверяет, что у него французская кухня, хотя на самом деле она креольская. Кроме того, на Главной улице заведение Свенсона, но я его не рекомендую. Разве что у вас луженый желудок.
Эти слова заставили его улыбнуться — самой заразительной, почти сердечной улыбкой, которой он встретил ее на пороге. Та улыбка была мимолетной, но Кэйди ее не забыла и теперь подумала, что при его пугающей наружности она выглядит точно так же, как и шестизарядные револьверы на смятых простынях: как нечто постороннее.
— Как насчет игры в покер? — напомнил он.
— Вот в этом я действительно могу вам помочь.
— Игра честная?
— Абсолютно. В нашем городе честнее не найдете.
Это, конечно, сомнительная рекомендация. Голт снова улыбнулся, как будто прочитал ее мысли. Они обменялись дружеским взглядом, полным взаимопонимания; на секунду он показался Кэйди даже заговорщическим.
— Ну что ж, — повторила она, — увидимся.
Он приложил два пальца ко лбу, словно шутливо взял под козырек, но, когда убрал руку, дружеский взгляд и улыбка исчезли. Он не сказал «увидимся». По правде говоря, он вообще промолчал. Чувствуя себя до странности разочарованной, Кэйди выскользнула за дверь и тихонько закрыла ее за собой.
Леви все еще дожидался ее на лестничной площадке, и она направилась ему навстречу. У нее возникло необъяснимое ощущение: как будто она только что побеседовала с двумя разными мужчинами и понятия не имела, какой из них настоящий. Она даже не знала, какой из них вызвал у нее наибольший интерес.
2.
В салуне «Приют бродяги» установилась мертвая тишина, как только вошел Джесс. Атмосфера сразу изменилась — с карнавально-праздничной на похоронную. Правда, по пути к стойке бара он едва не налетел на столб, вдруг оказавшийся в двух дюймах от его глаза, закрытого повязкой. Это немного сбило с него спесь, но он все возместил с лихвой, когда парни, осаждавшие стойку, едва не попадали с табуретов, освобождая для него место.
— Бурбон, — произнес он шепотом, который в установившемся почтительном молчании был отчетливо слышен, — и на этот раз не разбавлять.
Высокий бармен кивнул лысой головой и выставил перед ним стакан вместе с бутылкой. Заодно он принялся наполнять какой-то подозрительной шипучей дрянью, по виду напоминавшей сарсапарель , стакан тощего, костлявого, бледного господина, сидевшего по левую руку от Джесса, но тот закрыл стакан ладонью, бросил на стойку полдоллара и отшатнулся, словно его укусил скорпион.
— Док? — удивленно окликнул его бармен. Что-то бормоча себе под нос, тощий господин устремился к дверям.
Джесс налил себе на два пальца бурбона и задумчиво отхлебнул.
— Эй, мы играем в карты или нет? — раздался женский голос в затянувшемся неловком молчании. — Чико, закончи эту песню, она мне нравится.
Ему не надо было оборачиваться, чтобы узнать голос мисс Кэйди (уменьшительное от Кэденс) Макгилл, хозяйки салуна, прервавшей его сладкий сон. Он думал о ней весь вечер, даже свой вкусный обед у Жака съел впопыхах, чтобы поскорее ее увидеть. Джесс питал слабость к хорошеньким женщинам и все же сам себе не мог объяснить, что его заставило упустить золотой шанс и не сказать, ей, что он работает на Уайли. Это на него совершенно не похоже.
Неужели он становится сентиментальным? Об этом страшно было подумать. Ведь он совсем недавно вступил в игру!
Невысокий красивый мексиканец в шляпе-котелке вновь начал наигрывать на пианино «Икоту пьяницы». Закрутилось колесо рулетки, кто-то швырнул игральные кости, умолкшие было разговоры возобновились. Джесс налил себе еще на дюйм выпивки и плавно повернулся спиной к стойке, опершись об нее локтями и поставив ногу в сапоге на медную перекладину. Ему пришлось зажмуриться, чтобы поберечь глаза, едва не выкатившиеся из орбит подобно бильярдным шарам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84