– Я говорила вам, что не хочу этого союза. Для вас было бы куда безопаснее, если бы мы вообще никогда не находили общего языка.
– Но насколько приятнее, когда общий язык все же находится, – любезно ответил граф.
– Я не поддамся вашему искусному обаянию, милорд Уиклифф, – упрямо сказала Бринн. – Вы не заставите меня сдаться.
Его красивый рот сложился в ту самую полную особого мужского шарма улыбку, перед которой не могла устоять ни одна женщина. О, Бринн уже была знакома с этой его улыбкой.
– Я вижу, мне придется задействовать весь свой арсенал, чтобы убедить вас в обратном, – чувственным шепотом пробормотал Уиклифф. – Жду, не дождусь, когда смогу приступить к осуществлению этой задачи.
Следующие шесть дней пролетели как вихрь. Бринн отчаянно боролась со страхом, уверяя себя в том, что преувеличивает опасность.
Самонадеянный лорд Уиклифф едва ли не все время проводил у Колдуэллов и был само обаяние. За несколько дней ему удалось добиться самого искреннего расположения как старшего, так и младшего братьев Бринн. И лишь Бринн упорно сопротивлялась обаянию графа. Она относилась к нему с подчеркнутым безразличием. Она не могла допустить, чтобы дьявольское обаяние Уиклиффа пробило брешь в ее обороне.
Притом что требования приличий вынуждали ее проводить с женихом довольно много времени, она всеми силами избегала оставаться с ним наедине. В его присутствии она героически выносила его восхищенные взгляды, хотя оставаться безразличной к нему не получалось. Ее безразличие было притворным, и она сама понимала это. Оставаясь в одиночестве, Бринн пыталась не думать о том, что может принести обоим этот союз. Ей все чаще приходила в голову мысль, что она зря так переживает за последствия. Женщины в ее семье выходили замуж, рожали детей от своих мужей, и при этом в своих мужей не влюблялись. В конце концов, она всего лишь вступала в брак по расчету.
К тому же тот мрачный сон больше не возвращался. Возможно, тогда, когда ей приснился этот кошмар, у нее просто сдали нервы, не более того.
Но Лусиану Бринн продолжала сниться, причем, раз от разу сны его становились все более отчетливыми, все более похожими на явь. Она снилась ему не только склонившейся над ним с окровавленными руками, но и в куда более привлекательном виде. В их брачной постели, например. Честно признаться, эти повторяющиеся сны и то, что говорили ему люди о Бринн и нависшем над ее родом проклятии, все же заставили его задуматься о том, не поспешил ли он с женитьбой.
Хозяин замка, в котором остановился Лусиан, престарелый герцог Хеннеси, узнав о готовящейся свадьбе, удивился и расстроился.
– Меня тревожит, Уиклифф, что из всех женщин в качестве будущей супруги вы выбрали именно мисс Колдуэлл. Вам следует знать об их семейной легенде. Впрочем, это даже не легенда, это правда…
– Я в курсе, – перебил его Лусиан. – Но я в сказки не верю. Мне удивительно, что вы в них верите.
Герцог явно чувствовал себя не в своей тарелке.
– Вообще-то я не слишком суеверен, но я знал ее мать. На самом деле я сам в свое время ухаживал за Гвендолин. И должен признаться, считаю, что я еще счастливо отделался. Но если вы уже все решили, я думаю, что не могу вам помешать.
– Я все решил, – заверил его Лусиан. Благородных соседей герцога новость о предстоящей свадьбе также удивила и расстроила. Лусиан знал, что на него смотрят косо и перешептываются за его спиной, хотя говорить ему то, что думают по поводу его грядущего брака в лицо, никто не осмеливался. Народ попроще тоже удивлялся и хмурился. И даже слуга Лусиана, рискуя навлечь немилость хозяина, решился передать ему то, что рассказывали о его невесте другие слуги. Из его слов выходило, что Бринн тут считают ведьмой.
Лусиан, тем не менее, не обращая ни на что внимания, шел к своей цели. Он не стал изучать церковные книги, как ему советовала Бринн, поскольку считал недостойным настоящего мужчины отступать перед дурацкими суевериями. Когда его невеста в очередной раз предложила ему прекратить ухаживания и отменить свадьбу, сомнения его окончательно рассеялись.
Он не верил в проклятие. Он хотел, чтобы Бринн Колдуэлл стала его женой, и никому его не запугать.
Прикосновение его губ было как волшебство. Губы его скользили по ее разгоряченному лицу, по горлу, по груди, по соскам. Его рот был влажным и теплым. Бринн прогнулась навстречу его губам, навстречу сладкой муке. И, словно понимая ее отчаяние, ладонь его накрыла ее лоно. Она задрожала, плоть ее горела, изнемогая.
Бринн резко проснулась. Тело ее горело. Эротические видения сна продолжали будоражить ее наяву. Лусиан – лорд Уиклифф – целовал ее, прикасался к ней, возбуждал в ней страсть.
Бринн поежилась. Этот сон совсем не был похож на тот, в котором она прозревала его погибель. Этот сон опьянял, жег, возбуждал. Она все еще ощущала приятно возбуждающее покалывание между ногами, в сердце ее осталась истома.
Этот сон уж точно нельзя расценить как зловещее предзнаменование. Она еще не вышла замуж за лорда Уиклиффа…
И тут Бринн резко села в постели. Ну конечно, сегодня – день ее свадьбы. Вскоре она станет его женой. И тогда она запаниковала.
Она попыталась выбросить из головы этот сон и тревожные мысли, как делала уже не один день. Но волнение все равно давало о себе знать.
Глядя на себя в зеркало, Бринн закусила губу.
Свадьба в жизни каждой женщины – день особенный, значимый. Но она не испытывала радости, не ощущала приятного волнения предвкушения. Все, что она чувствовала, это одиночество и страх.
Даже если она ничем не рисковала, выходя замуж за Уиклиффа, этот брак означал конец той жизни, к которой она привыкла. Девичество сегодня останется в прошлом. И самое ужасное, ей придется навсегда оставить дом и семью. Завтра ранним утром она отправится с мужем в Лондон.
– Господи, прости, – прошептала она, глядя в зеркало.
Вся ее прошлая жизнь оставалась позади: все, что она знала и любила, всех, кто были ей дороги. К несчастью, она не могла попрощаться с остальными тремя своими братьями, с Артуром, Стивеном и Ризом. Сегодня ни одного из них не будет при венчании. Все они были в море, куда не так просто доставить весточку. Впрочем, едва ли кому-нибудь из них удалось бы выхлопотать увольнение, чтобы присутствовать на церемонии.
В горле ее стоял ком. Неизвестно, что хуже: боль от расставания с семьей или перспектива прожить всю жизнь с человеком, которого она не осмелится полюбить.
Неотвратимый момент приближался. Меньше чем через час Грейсон повезет ее в деревенскую церковь, где их обвенчает местный викарий. Свадебный завтрак – настоящий пир, оплаченный Уиклиффом и организованный герцогиней Хеннеси, приготовленный многочисленными поварами герцога, состоится сразу после венчания и продлится до вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Но насколько приятнее, когда общий язык все же находится, – любезно ответил граф.
– Я не поддамся вашему искусному обаянию, милорд Уиклифф, – упрямо сказала Бринн. – Вы не заставите меня сдаться.
Его красивый рот сложился в ту самую полную особого мужского шарма улыбку, перед которой не могла устоять ни одна женщина. О, Бринн уже была знакома с этой его улыбкой.
– Я вижу, мне придется задействовать весь свой арсенал, чтобы убедить вас в обратном, – чувственным шепотом пробормотал Уиклифф. – Жду, не дождусь, когда смогу приступить к осуществлению этой задачи.
Следующие шесть дней пролетели как вихрь. Бринн отчаянно боролась со страхом, уверяя себя в том, что преувеличивает опасность.
Самонадеянный лорд Уиклифф едва ли не все время проводил у Колдуэллов и был само обаяние. За несколько дней ему удалось добиться самого искреннего расположения как старшего, так и младшего братьев Бринн. И лишь Бринн упорно сопротивлялась обаянию графа. Она относилась к нему с подчеркнутым безразличием. Она не могла допустить, чтобы дьявольское обаяние Уиклиффа пробило брешь в ее обороне.
Притом что требования приличий вынуждали ее проводить с женихом довольно много времени, она всеми силами избегала оставаться с ним наедине. В его присутствии она героически выносила его восхищенные взгляды, хотя оставаться безразличной к нему не получалось. Ее безразличие было притворным, и она сама понимала это. Оставаясь в одиночестве, Бринн пыталась не думать о том, что может принести обоим этот союз. Ей все чаще приходила в голову мысль, что она зря так переживает за последствия. Женщины в ее семье выходили замуж, рожали детей от своих мужей, и при этом в своих мужей не влюблялись. В конце концов, она всего лишь вступала в брак по расчету.
К тому же тот мрачный сон больше не возвращался. Возможно, тогда, когда ей приснился этот кошмар, у нее просто сдали нервы, не более того.
Но Лусиану Бринн продолжала сниться, причем, раз от разу сны его становились все более отчетливыми, все более похожими на явь. Она снилась ему не только склонившейся над ним с окровавленными руками, но и в куда более привлекательном виде. В их брачной постели, например. Честно признаться, эти повторяющиеся сны и то, что говорили ему люди о Бринн и нависшем над ее родом проклятии, все же заставили его задуматься о том, не поспешил ли он с женитьбой.
Хозяин замка, в котором остановился Лусиан, престарелый герцог Хеннеси, узнав о готовящейся свадьбе, удивился и расстроился.
– Меня тревожит, Уиклифф, что из всех женщин в качестве будущей супруги вы выбрали именно мисс Колдуэлл. Вам следует знать об их семейной легенде. Впрочем, это даже не легенда, это правда…
– Я в курсе, – перебил его Лусиан. – Но я в сказки не верю. Мне удивительно, что вы в них верите.
Герцог явно чувствовал себя не в своей тарелке.
– Вообще-то я не слишком суеверен, но я знал ее мать. На самом деле я сам в свое время ухаживал за Гвендолин. И должен признаться, считаю, что я еще счастливо отделался. Но если вы уже все решили, я думаю, что не могу вам помешать.
– Я все решил, – заверил его Лусиан. Благородных соседей герцога новость о предстоящей свадьбе также удивила и расстроила. Лусиан знал, что на него смотрят косо и перешептываются за его спиной, хотя говорить ему то, что думают по поводу его грядущего брака в лицо, никто не осмеливался. Народ попроще тоже удивлялся и хмурился. И даже слуга Лусиана, рискуя навлечь немилость хозяина, решился передать ему то, что рассказывали о его невесте другие слуги. Из его слов выходило, что Бринн тут считают ведьмой.
Лусиан, тем не менее, не обращая ни на что внимания, шел к своей цели. Он не стал изучать церковные книги, как ему советовала Бринн, поскольку считал недостойным настоящего мужчины отступать перед дурацкими суевериями. Когда его невеста в очередной раз предложила ему прекратить ухаживания и отменить свадьбу, сомнения его окончательно рассеялись.
Он не верил в проклятие. Он хотел, чтобы Бринн Колдуэлл стала его женой, и никому его не запугать.
Прикосновение его губ было как волшебство. Губы его скользили по ее разгоряченному лицу, по горлу, по груди, по соскам. Его рот был влажным и теплым. Бринн прогнулась навстречу его губам, навстречу сладкой муке. И, словно понимая ее отчаяние, ладонь его накрыла ее лоно. Она задрожала, плоть ее горела, изнемогая.
Бринн резко проснулась. Тело ее горело. Эротические видения сна продолжали будоражить ее наяву. Лусиан – лорд Уиклифф – целовал ее, прикасался к ней, возбуждал в ней страсть.
Бринн поежилась. Этот сон совсем не был похож на тот, в котором она прозревала его погибель. Этот сон опьянял, жег, возбуждал. Она все еще ощущала приятно возбуждающее покалывание между ногами, в сердце ее осталась истома.
Этот сон уж точно нельзя расценить как зловещее предзнаменование. Она еще не вышла замуж за лорда Уиклиффа…
И тут Бринн резко села в постели. Ну конечно, сегодня – день ее свадьбы. Вскоре она станет его женой. И тогда она запаниковала.
Она попыталась выбросить из головы этот сон и тревожные мысли, как делала уже не один день. Но волнение все равно давало о себе знать.
Глядя на себя в зеркало, Бринн закусила губу.
Свадьба в жизни каждой женщины – день особенный, значимый. Но она не испытывала радости, не ощущала приятного волнения предвкушения. Все, что она чувствовала, это одиночество и страх.
Даже если она ничем не рисковала, выходя замуж за Уиклиффа, этот брак означал конец той жизни, к которой она привыкла. Девичество сегодня останется в прошлом. И самое ужасное, ей придется навсегда оставить дом и семью. Завтра ранним утром она отправится с мужем в Лондон.
– Господи, прости, – прошептала она, глядя в зеркало.
Вся ее прошлая жизнь оставалась позади: все, что она знала и любила, всех, кто были ей дороги. К несчастью, она не могла попрощаться с остальными тремя своими братьями, с Артуром, Стивеном и Ризом. Сегодня ни одного из них не будет при венчании. Все они были в море, куда не так просто доставить весточку. Впрочем, едва ли кому-нибудь из них удалось бы выхлопотать увольнение, чтобы присутствовать на церемонии.
В горле ее стоял ком. Неизвестно, что хуже: боль от расставания с семьей или перспектива прожить всю жизнь с человеком, которого она не осмелится полюбить.
Неотвратимый момент приближался. Меньше чем через час Грейсон повезет ее в деревенскую церковь, где их обвенчает местный викарий. Свадебный завтрак – настоящий пир, оплаченный Уиклиффом и организованный герцогиней Хеннеси, приготовленный многочисленными поварами герцога, состоится сразу после венчания и продлится до вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76