– Это так. – Она осторожно закрыла шкатулку и поставила ее на стол. – Спасибо вам за этот дар. – Улыбнувшись ему печально, она взяла со стола перчатки и, ни слова не говоря, вышла из кабинета.
Лусиан смотрел ей вслед. У него тоже кошки скребли на душе. Теперь он уже не был уверен в том, что так уж хочет, чтобы она родила ему сына. Дочь порадовала бы его не меньше. И если Бринн родит ему дочь, он мог по праву требовать от нее, чтобы она оставалась с ним до тех пор, пока не выполнит свою часть договора. И в этом не было ничего эгоистичного. Она не так уж сильно заблуждалась насчет его мотивов. Переписав на нее замок, он, сознательно или нет, стремился купить ее привязанность. Если Бринн больше не будет чувствовать свою полную зависимость от него, то она могла бы решить остаться с ним по своему выбору. И видит Бог, он хотел, чтобы она предпочла остаться. Он хотел этого больше, чем чего-либо иного в жизни.
Лусиан сделал глубокий вдох. Он должен был найти путь к сердцу Бринн. Так или иначе. Любовь связала бы их крепче, чем клятвы у алтаря. Любовь могла бы…
Лусиан вздрогнул. До сих пор он даже мысленно не произносил этого слова. Любовь? Так вот как называлась его беда, его болезнь? Это всепоглощающее желание, которое снедало его изнутри?
Бринн давно стала его наваждением. Из-за проклятия или не из-за него, но ее красота сводила его с ума, разжигала страсть. Но любовь? Любовь всегда была для него абстрактным понятием, однако, судя по тому, что ему было известно о любви, он вел себя именно так, как должен вести себя мужчина, попавший в ее сети.
Лусиан крепко зажмурился. Любил он Бринн или нет, она стала лихорадкой у него в крови. Он отчаянно хотел, чтобы и ее лихорадило также. Он хотел, чтобы ее привязало к нему то же нестерпимое желание, чтобы душу ей заклеймил тот же огонь, что прожигал насквозь его душу. И все же…
Открыв глаза, он уставился на шкатулку. Учитывая ее реакцию на подарок, он не слишком продвинулся к достижению заветной цели. Он по-прежнему был далек от того, чтобы завоевать Бринн. И не потому, что они не подходили друг другу. Его главным врагом было чертово проклятие, в которое он даже не верил.
– Что-то беспокоит вас, Бринн? – спросила у нее Рейвен вскоре после начала прогулки по Гайд-парку.
Бринн сделала усилие над собой, прогоняя мрачные мысли, и даже изобразила улыбку.
– Простите, вы что-то сказали?
– Ничего особенного. Я просто спросила, не хотите ли вы посетить ярмарочное представление. – Она указала на прибитый к дереву щит с зазывным плакатом, приглашающим посетить ярмарку в Вестминстере.
Бринн подъехала поближе. Среди перечисленных увеселений фигурировали жонглеры, кукольники, канатоходцы и… предсказательница судьбы – цыганка. Именно эта последняя строка и привлекла внимание Бринн. Не из того ли табора эта цыганка, что регулярно гостил на их земле в Корнуолле? Кажется, в это время года они всегда приезжали в Лондон…
Бринн вздохнула. Если Эсмеральда действительно будет на ярмарке, возможно, она даст ей совет. Может, с надеждой подумала Бринн, она даже сможет дать внятное толкование тем ужасным снам, в которых она видела умирающего Лусиана и себя с окровавленными руками.
Бринн еще не успела ответить на вопрос Рейвен, как подруга с горестным вздохом сказала:
– Впрочем, не важно. Халфорд все равно это не одобрит. У него свои взгляды на то, как должна вести себя будущая герцогиня, и, боюсь, посещение ярмарки не входит по его представлениям в круг занятий, приличествующих даме из общества. – Рейвен говорила с едва заметным раздражением. Но дуться на кого бы то ни было, даже на будущего мужа, долго Рейвен не умела и, тряхнув головой, добавила благодушно: – И все же он не такой уж противный зануда, раз устраивает в мою честь представление с запуском воздушных шаров. Надеюсь, вы помните, что вы с Лусианом в числе приглашенных? Скоро повеселимся – осталось два дня! – С улыбкой воскликнула Рейвен и пустила кобылу вскачь.
Бринн поскакала следом, хотя невольно пару раз и оглянулась на щит с объявлением, чтобы запомнить дату и место проведения ярмарки. Только бы Эсмеральда была там! Бринн отчаянно нуждалась в ее совете.
Это проклятие черной тучей нависло над Бринн, оно отравляло ей жизнь. Если бы единственной жертвой заговора цыганки была она одна, ей было бы куда легче. Но из-за нее мог погибнуть мужчина, к которому ее тянуло с неодолимой силой, сопротивляться которой становилось все труднее. Бринн пыталась заглушить угрызения совести, но очень скоро судьба напомнила ей об опасности, о том, насколько близко подошла она к опасной грани. Это случилось, когда Лусиан сопровождал ее на увеселение, устраиваемое герцогом Харфордом в честь своей нареченной.
Несколько ярко раскрашенных воздушных шаров ждали запуска. Их можно было заметить издалека. В приподнятом настроении Бринн подъезжала к полю на выезде из Лондона, где устраивалось шоу. Лусиан помог ей выйти из экипажа. Они переходили дорогу, когда Бринн, услышав стук копыт, подняла голову и увидела, что прямо на них на полном скаку несутся кони.
Бринн замерла. Она успела лишь заметить возницу в плаще с капюшоном, закрывавшем лицо. Лусиана, к счастью, опасность не парализовала. Он успел вытолкнуть Бринн с дороги, и сам метнулся следом за мгновение до того, как карета пронеслась мимо. Оба они, ошеломленные, лежали на земле, глядя вслед стремительно удаляющемуся экипажу. Лусиан первым пришел в себя. Тихо пробормотав под нос ругательство, он поднялся на ноги и помог встать Бринн.
– Ты не ранена? – спросил он.
Бринн, побледнев как полотно, смотрела на него, не мигая.
– Вас могли убить, – прошептала она хрипло.
– Погибнуть могли мы оба, – мрачно ответил он. – Не думаю, что это было покушение. Просто кони понесли. Такое бывает.
Лусиан видел, что жена ему не верит. И по правде говоря, он и сам не верил в то, что это было случайностью. Кто-то мог попытаться его убить. Шпион всегда наживает врагов. Но он сильно сомневался в том, что причиной того, что произошло, стало проклятие двухсотлетней давности.
Однако убедить в этом Бринн будет так же трудно, как взлететь на небо без помощи воздушных шаров.
Глава 16
После зловещего инцидента с каретой страхи нахлынули на Бринн с новой силой. И сон, в котором она видела умирающего Лусиана, стал приходить каждую ночь. Но по-настоящему страшно ей стало лишь тогда, когда она поняла, что ждет ребенка.
Первой симптомы наступившей беременности распознала Мег, горничная. Бринн собиралась на прогулку в парк, когда почувствовала тошноту. Бринн прижала руку к животу, и Мег, едва взглянув в лицо хозяйки, бросилась за ночным горшком.
– Вам следует сесть, миледи. Опустите голову, ниже. Вот так.
Бринн бессильно упала на стул, гадая, что с ней не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76