И все же… Возможно, всему существовало разумное объяснение. Возможно, Бринн просто хотела рассказать ему обо всем сама.
Лусиан негромко постучал в дверь. Ответа не последовало, и тогда он тихо вошел. Бринн сидела перед камином, уставившись в огонь и погрузившись в себя. При виде ее сердце Лусиана наполнилось нежностью. Ребенок свяжет их сильнее, чем клятвы, данные у алтаря. Возможно, сейчас Бринн придет к тому, чтобы принять их брак не как неизбежное зло, а как благословение…
Лусиан тихо вздохнул. Только теперь он понял, насколько важно для него было то, как воспринимает Бринн их союз. Она стала для него чем-то необычайно дорогим, чем-то более ценным, чем даже тот ребенок, которого она носила.
– Бринн? – позвал он.
Она вздрогнула и подняла на него глаза.
– Мег сказала, что ты плохо себя чувствуешь. Бринн, покраснев, покачала головой:
– Ничего страшного, правда.
Лусиана словно окатили ведром ледяной воды. Неужели она и дальше намерена хранить молчание? После того, как он задал наводящий вопрос?
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Она попыталась улыбнуться.
– Сейчас я прекрасно себя чувствую. Возможно, что-то съела за ужином…
И тогда Лусиан испытал разочарование столь острое, столь горькое, какого он ни разу не испытывал в жизни. И вместе с ним пришла мысль, заставившая его похолодеть. Могла ли она планировать побег? Неужели она решила сбежать от него до того, как он узнает о ее беременности, чтобы он не мог потом заявить права на ребенка? Он предупредил Бринн, что собирается оставить сына себе, даже если она решит жить отдельно. Не потому ли она молчала? Потому что замышляет его оставить?
Лусиан постарался отбросить мрачные мысли. Он не мог поверить в то, что Бринн способна нанести ему такой сокрушительный удар. Она ведь знала, как сильно он хочет иметь наследника.
И все же доверие его к Бринн оказалось значительно, подорвано. Возможно, он просто искал для нее отговорки, не в силах поверить в худшее. Впрочем, что вообще он знал о своей жене?
– Хорошо. – Лусиан попытался придать лицу безразличное выражение, хотя внутри у него бушевала буря.
Бринн обманывала его, в этом сомнений не было. И если она могла скрывать от него беременность, то какие еще тайны, какие грехи таила она от него?
Глава 17
Лусиан невидящим взглядом уставился в досье на одного опасного французского агента. Он не понимал ни слова из того, что читал. Работа его в основном состояла в анализе докладов, донесений, иной довольно скучной информации, в которой он по крупицам выискивал совпадения или несовпадения, скрытые намеки, складывая из этих разрозненных сведений целостную картину, рабочую версию. Увы, мозг его отказывался работать в нормальном режиме. Он не мог думать о врагах государства, когда всеми помыслами был с собственной женой.
В течение прошедшей недели большую часть времени он проводил в Уайтхолле, стараясь по мере возможности дистанцироваться от Бринн. Ему еще предстояло решить, что предпринять в связи с ее ложью. Она так и не сказала ему о своей беременности, что утвердило его в мысли о том, что и так достаточно непрочный фундамент их брака дал изрядную трещину.
К тому же его не оставляли ночные кошмары. Видения стали еще более яркими и запоминающимися, и всякий раз в его снах присутствовала Бринн – она смотрела, как он погибает, и ничего не предпринимала. Вполне возможно, погибал он от ее руки. Лусиан не знал точно, как трактовать этот сон, но хорошего настроения он ему не прибавлял, как не прибавлял и доверия к жене.
Лусиан вдруг понял, что не один в кабинете, и поднял голову. В дверях стоял Филипп Бартон. Лусиан вымучил улыбку и пригласил коллегу зайти.
К удивлению Лусиана, Филипп не сел, как обычно, а остался стоять. Поза у него была напряженная, выражение лица тоже. Он нервно мял в руках шляпу из бобрика.
– Я весьма сожалею о том, что вынужден разочаровать вас, милорд. Если вы пожелаете, чтобы я подал в отставку, вам стоит лишь сказать об этом.
В голосе молодого коллеги Лусиана звучало отчаяние. Но в чем причина? Лусиан озадаченно поднял бровь.
– О чем, черт возьми, вы говорите? Насколько мне известно, вам не в чем себя упрекнуть.
– Я знаю о том, что вы мне не доверяете. Вы изменили график последней поставки золота, не известив об этом меня.
Лусиан почувствовал, как грудь его сжал ледяной обруч. Последнее время все было тихо. Пожалуй, слишком тихо.
Две партии золота были благополучно доставлены союзникам в Европу, и о лорде Калибане ничего не было слышно.
– Я не менял даты поставки, – медленно проговорил Лусиан. – Может, вы объясните мне, что происходит.
На лице юного помощника лорда Уиклиффа отразилось смущение.
– Но письмо…
– Что за письмо? – с некоторым раздражением спросил Лусиан.
– Письмо, в котором вы изменили дату поставки.
– Я такого письма не писал.
– Господи… – Лицо Филиппа застыло от ужаса. – Тогда золото пропало. Оно было передано вчера, по вашему приказу.
Лусиан поднялся. К горлу подкатил ком тошноты.
– Я думаю, что мне следует взглянуть на это письмо.
Процедура передачи и доставки золота для финансирования военных нужд была отработана до мелочей. Ничего особо сложного в ней не было. Монетный двор в Лондоне чеканил золотые монеты или выплавлял слитки, которые доставлялись в соответствующий банк, а оттуда под солидной охраной золото переправлялось на континент, где его встречал военный эскорт. Далее проводились платежи странам союзникам, выступавшим в войне против Наполеона в альянсе. До последнего времени эта процедура чрезвычайно редко давала сбои.
Служащий банка при виде Лусиана заметно разнервничался. Узнав о том, что золото могло быть передано не по назначению, он побледнел, как смерть.
– Но письмо, санкционировавшее поставку, выглядело как… как настоящее, – заикаясь, пробормотал он.
– Позвольте мне на него взглянуть, – потребовал Лусиан.
Служащий банка велел своему подчинённому принести письмо, расстроено бормоча что-то себе под нос. Когда письмо принесли, Лусиан пробежал его глазами.
«В целях национальной безопасности я санкционирую изменение даты очередной поставки золота. Мои агенты придут утром пятого октября в десять утра для получения сейфов.
Лусиан Тремейн, граф Уиклифф».
Лусиан передал письмо своему подчиненному. Его тошнило. Все ясно – золото сгинуло. Больше тысячи фунтов золотом украдено. Без всяких усилий, без борьбы, без кровопролития. «Пока без кровопролития», – мысленно поправил себя Лусиан. Он был в ярости. Этих денег хватит Наполеону на то, чтобы убивать и разрушать не одну неделю. Сколько жизней уничтожит это золото?
– Письмо написано не вами, милорд? – дрожащим голосом спросил Филипп.
– Да, – процедил сквозь зубы Лусиан, – отличная подделка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76