громадный холл со сверкающими серебряными канделябрами, тусклое мерцание мрамора. Целая армия челяди выстроилась в две шеренги в соответствии с рангом – вначале дворецкий и домоправительница, затем слуги высшего звания, такие как шеф-повар и главный садовник, а за ними лакеи в ливреях и горничные в форменных платьях.
Слуги высшего ранга стояли навытяжку. Вначале Бринн так растерялась, что не смогла запомнить их имен, однако ей бросилось в глаза то, что все они ведут себя с ней с нарочитой холодностью. Она заметила, как неодобрительно нахмурилась домоправительница, когда дворецкий принял из рук Бринн ее шляпу.
Бринн передала ему перчатки и пелерину, но что делать дальше, не знала. Если бы муж был бы сейчас рядом, он, скорее всего, взял бы на себя труд представить ее прислуге.
К счастью, на помощь ей пришел мистер Дэвис.
– Вы бы не хотели осмотреть дом, леди Уиклифф? – предложил он. – Или вы бы предпочли вначале отдохнуть?
Бринн благодарно улыбнулась:
– Я не устала, но я бы предпочла переодеться, прежде чем осмотрю дом.
– Ваша горничная приехала с вами, миледи? – поинтересовалась домоправительница. В ее голосе Бринн услышала осуждающие нотки.
– Боюсь, что нет, – холодно ответила Бринн. Она не стала распространяться о том, что вот уже много лет обходилась без личной прислуги.
Домоправительница, опустив глаза, спросила у мистера Дэвиса, какую комнату следует приготовить для хозяйки дома.
– Лорд Уиклифф желает, чтобы она заняла золотую спальню со смежной гостиной.
– Хорошо, – сказала домоправительница, поджав губы, словно проглотила горькую пилюлю. – Пожалуйте за мной, миледи.
Поднимаясь по лестнице, Бринн успела оглядеться. Обстановка в доме радовала глаз своей элегантностью: никаких кричащих цветов, никакой вычурности. Войдя в спальню, Бринн еле сдержала восторг: выдержанная в золотисто-сливочных тонах, эта просторная и светлая комната была всем, о чем только можно было мечтать.
– Вот дверь в гардеробную, а вот в гостиную, – сообщила ей домоправительница. – В этой спальне жила покойная леди Уиклифф, мать его сиятельства, которой я служила много лет.
– Здесь очень красиво, – пробормотала Бринн, – миссис… Простите, я забыла, как вас зовут.
– Пул, – холодно напомнила ей домоправительница. – Меня зовут миссис Пул.
Бринн поняла, что совершила непростительную ошибку, не сумев запомнить имени домоправительницы первого раза. Кажется, она нажила себе в доме врага, не успев даже распаковать вещи. В будущем надо быть более внимательной.
Бринн виновато улыбнулась:
– Спасибо, миссис Пул. Дальше, я думаю, я сама справлюсь.
Домоправительница посмотрела на Бринн все с той же неприязнью, но, видимо, сочтя за лучшее не вступать в открытую конфронтацию, сделала реверанс перед тем, как удалиться.
Оставшись в одиночестве, Бринн перевела дыхание. Она понимала, что ей придется немало потрудиться, чтобы преодолеть столь явную неприязнь миссис Пул, но особого желания прилагать усилия в этом направлении у Бринн не было.
Она подошла к высокому окну и посмотрела вниз, на нарядный сквер. Она знала, что Лусиан богат, но не знала, насколько он богат. Эта спальня была под стать самой королеве.
Бринн невесело усмехнулась. Она не чувствовала себя адекватно в этом новом статусе и совсем не была уверена в том, что хочет быть хозяйкой всего этого несусветного богатства. По сравнению с этим дворцом ее дом в Корнуолле мог бы показаться жалкой хибарой, но, несмотря ни на что, тот дом был уютнее, теплее, там звучал смех, там люди относились друг к другу с искренней теплотой…
Бринн охватило уныние при воспоминании обо всем том, что осталось в Корнуолле. Как жить дальше? Она уже невыносимо тосковала по дому, по семье, по теплым человеческим отношениям.
Бринн заставила себя преодолеть приступ отчаяния. Жалеть себя было не в ее привычках. Отвернувшись от окна, она уже собралась снять платье, когда в дверь еле слышно постучали.
– Войдите, – сказала Бринн.
Дверь медленно приоткрылась, и на пороге возникла молодая светловолосая женщина в платье горничной. Она, не смея поднять глаза, смотрела в пол.
– Меня зовут Мег, миледи, – срывающимся от волнения голосом проговорила служанка. – Миссис Пул послала меня к вам, чтобы я помогла вам переодеться.
– Спасибо, Мег, но ты можешь сказать миссис Пул, что мне не требуется помощь.
К несказанному удивлению Бринн, у горничной задрожала нижняя губа.
– Что-то случилось, Мег? – заботливо спросила Бринн.
– Прошу вас, миледи, – взмолилась Мег, бросив на Бринн полный отчаяния взгляд, – прошу вас, не отсылайте меня. Умоляю вас. Миссис Пул подумает, что вы мной недовольны.
Увидев, что Мег не притворяется, Бринн прониклась к ней сочувствием.
– Дело совсем не в том, что я тобой недовольна, Мег. Просто я привыкла сама о себе заботиться. Но должна признаться, от твоей помощи я бы не отказалась.
– О, спасибо вам, миледи! – выдохнула Мег и присела в реверансе раз, потом еще и еще, словно Бринн и на самом деле была королевой. – Я обычно прислуживаю за столом, и большого опыта у меня нет, но я быстро учусь, и обещаю вам, что бы там миссис Пул ни говорила, что я сделаю все, что вы прикажете, все… – Девушка вдруг замолчала, словно выдохлась, и уставилась на Бринн, округлив от испуга глаза. – С чего я должна начать?
Бринн вымучила улыбку.
– Возможно, с пуговиц у меня на спине, – предложила она и повернулась к Мег спиной, терпеливо ожидая, пока горничная справится с поставленной задачей.
Ей предстояло найти подход ко всей прислуге, как к тем, чье положение в доме давно устоялось, таким как миссис Пул, так и к тем, что служили недавно и еще не успели набраться опыта, как Мег.
Как бы там ни было, приноровиться к порядкам, царящим в доме ее мужа, будет сложнее, чем она думала.
Дувр
В тюремной камере царил промозглый холод, и воняло крысами и давно не мытым человеческим телом. Смрад копился тут столетиями – столько, сколько существовала эта темница. Лусиан с трудом удержался от того, чтобы не зажать нос.
Из Корнуолла он отправился в Дувр, как только узнал, что правительственного курьера похитили и убили. В сумке курьера были депеши для лорда Веллингтона, находящегося в Испании, в том числе расписание поставок золота с указанием дат и мест поставки британским союзникам в Европе. Хуже всего было то, что первая партия золота общей стоимостью примерно две тысячи фунтов стерлингов уже была перехвачена и украдена, вся охрана беспощадно перебита.
Уже было начато срочное расследование. Агенты правительства прочесывали каждую таверну, каждый постоялый двор и каждый док в поисках зацепок. Тот, ради которого Уиклифф явился в тюрьму, имел глупость похвастать, что знает о краже, хотя он и клялся, что непричастен к убийству курьера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Слуги высшего ранга стояли навытяжку. Вначале Бринн так растерялась, что не смогла запомнить их имен, однако ей бросилось в глаза то, что все они ведут себя с ней с нарочитой холодностью. Она заметила, как неодобрительно нахмурилась домоправительница, когда дворецкий принял из рук Бринн ее шляпу.
Бринн передала ему перчатки и пелерину, но что делать дальше, не знала. Если бы муж был бы сейчас рядом, он, скорее всего, взял бы на себя труд представить ее прислуге.
К счастью, на помощь ей пришел мистер Дэвис.
– Вы бы не хотели осмотреть дом, леди Уиклифф? – предложил он. – Или вы бы предпочли вначале отдохнуть?
Бринн благодарно улыбнулась:
– Я не устала, но я бы предпочла переодеться, прежде чем осмотрю дом.
– Ваша горничная приехала с вами, миледи? – поинтересовалась домоправительница. В ее голосе Бринн услышала осуждающие нотки.
– Боюсь, что нет, – холодно ответила Бринн. Она не стала распространяться о том, что вот уже много лет обходилась без личной прислуги.
Домоправительница, опустив глаза, спросила у мистера Дэвиса, какую комнату следует приготовить для хозяйки дома.
– Лорд Уиклифф желает, чтобы она заняла золотую спальню со смежной гостиной.
– Хорошо, – сказала домоправительница, поджав губы, словно проглотила горькую пилюлю. – Пожалуйте за мной, миледи.
Поднимаясь по лестнице, Бринн успела оглядеться. Обстановка в доме радовала глаз своей элегантностью: никаких кричащих цветов, никакой вычурности. Войдя в спальню, Бринн еле сдержала восторг: выдержанная в золотисто-сливочных тонах, эта просторная и светлая комната была всем, о чем только можно было мечтать.
– Вот дверь в гардеробную, а вот в гостиную, – сообщила ей домоправительница. – В этой спальне жила покойная леди Уиклифф, мать его сиятельства, которой я служила много лет.
– Здесь очень красиво, – пробормотала Бринн, – миссис… Простите, я забыла, как вас зовут.
– Пул, – холодно напомнила ей домоправительница. – Меня зовут миссис Пул.
Бринн поняла, что совершила непростительную ошибку, не сумев запомнить имени домоправительницы первого раза. Кажется, она нажила себе в доме врага, не успев даже распаковать вещи. В будущем надо быть более внимательной.
Бринн виновато улыбнулась:
– Спасибо, миссис Пул. Дальше, я думаю, я сама справлюсь.
Домоправительница посмотрела на Бринн все с той же неприязнью, но, видимо, сочтя за лучшее не вступать в открытую конфронтацию, сделала реверанс перед тем, как удалиться.
Оставшись в одиночестве, Бринн перевела дыхание. Она понимала, что ей придется немало потрудиться, чтобы преодолеть столь явную неприязнь миссис Пул, но особого желания прилагать усилия в этом направлении у Бринн не было.
Она подошла к высокому окну и посмотрела вниз, на нарядный сквер. Она знала, что Лусиан богат, но не знала, насколько он богат. Эта спальня была под стать самой королеве.
Бринн невесело усмехнулась. Она не чувствовала себя адекватно в этом новом статусе и совсем не была уверена в том, что хочет быть хозяйкой всего этого несусветного богатства. По сравнению с этим дворцом ее дом в Корнуолле мог бы показаться жалкой хибарой, но, несмотря ни на что, тот дом был уютнее, теплее, там звучал смех, там люди относились друг к другу с искренней теплотой…
Бринн охватило уныние при воспоминании обо всем том, что осталось в Корнуолле. Как жить дальше? Она уже невыносимо тосковала по дому, по семье, по теплым человеческим отношениям.
Бринн заставила себя преодолеть приступ отчаяния. Жалеть себя было не в ее привычках. Отвернувшись от окна, она уже собралась снять платье, когда в дверь еле слышно постучали.
– Войдите, – сказала Бринн.
Дверь медленно приоткрылась, и на пороге возникла молодая светловолосая женщина в платье горничной. Она, не смея поднять глаза, смотрела в пол.
– Меня зовут Мег, миледи, – срывающимся от волнения голосом проговорила служанка. – Миссис Пул послала меня к вам, чтобы я помогла вам переодеться.
– Спасибо, Мег, но ты можешь сказать миссис Пул, что мне не требуется помощь.
К несказанному удивлению Бринн, у горничной задрожала нижняя губа.
– Что-то случилось, Мег? – заботливо спросила Бринн.
– Прошу вас, миледи, – взмолилась Мег, бросив на Бринн полный отчаяния взгляд, – прошу вас, не отсылайте меня. Умоляю вас. Миссис Пул подумает, что вы мной недовольны.
Увидев, что Мег не притворяется, Бринн прониклась к ней сочувствием.
– Дело совсем не в том, что я тобой недовольна, Мег. Просто я привыкла сама о себе заботиться. Но должна признаться, от твоей помощи я бы не отказалась.
– О, спасибо вам, миледи! – выдохнула Мег и присела в реверансе раз, потом еще и еще, словно Бринн и на самом деле была королевой. – Я обычно прислуживаю за столом, и большого опыта у меня нет, но я быстро учусь, и обещаю вам, что бы там миссис Пул ни говорила, что я сделаю все, что вы прикажете, все… – Девушка вдруг замолчала, словно выдохлась, и уставилась на Бринн, округлив от испуга глаза. – С чего я должна начать?
Бринн вымучила улыбку.
– Возможно, с пуговиц у меня на спине, – предложила она и повернулась к Мег спиной, терпеливо ожидая, пока горничная справится с поставленной задачей.
Ей предстояло найти подход ко всей прислуге, как к тем, чье положение в доме давно устоялось, таким как миссис Пул, так и к тем, что служили недавно и еще не успели набраться опыта, как Мег.
Как бы там ни было, приноровиться к порядкам, царящим в доме ее мужа, будет сложнее, чем она думала.
Дувр
В тюремной камере царил промозглый холод, и воняло крысами и давно не мытым человеческим телом. Смрад копился тут столетиями – столько, сколько существовала эта темница. Лусиан с трудом удержался от того, чтобы не зажать нос.
Из Корнуолла он отправился в Дувр, как только узнал, что правительственного курьера похитили и убили. В сумке курьера были депеши для лорда Веллингтона, находящегося в Испании, в том числе расписание поставок золота с указанием дат и мест поставки британским союзникам в Европе. Хуже всего было то, что первая партия золота общей стоимостью примерно две тысячи фунтов стерлингов уже была перехвачена и украдена, вся охрана беспощадно перебита.
Уже было начато срочное расследование. Агенты правительства прочесывали каждую таверну, каждый постоялый двор и каждый док в поисках зацепок. Тот, ради которого Уиклифф явился в тюрьму, имел глупость похвастать, что знает о краже, хотя он и клялся, что непричастен к убийству курьера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76