Маттиас находился в библиотеке. Он заканчивал конспект лекции, которую собирался прочитать в Замарском обществе. Ему было слышно, как Уфтон открыл входную дверь и поприветствовал его сестру.
Спустя минуту Уфтон постучал в дверь библиотеки. Маттиас отложил в сторону перо.
– Входите.
Уфтон открыл дверь. В комнату вошла Патриция, одетая в одно из своих новых платьев для второй половины дня. Она выглядела весьма взволнованной.
– Маттиас, я должна с вами поговорить.
– Нельзя ли с этим повременить? Я собираюсь уезжать. Мисс Уотерстоун и я едем в парк.
– Как раз о мисс Уотерстоун я и хотела бы поговорить, – с удивительной для нее настойчивостью проговорила Патриция.
Маттиас откинулся в кресле и посмотрел на сестру.
– Не сомневаюсь, что твои вопросы касаются моей помолвки.
– Вроде того. – Патриция сняла шляпку. – Я только что от леди Линдхерст. Она любезно пригласила меня к себе.
– Я знаю. Надеюсь, ты хорошо провела время.
– Очень. У нее салон, и все его члены изучают Замар. Это в самом деле очень интересно. Меня пригласили присоединиться к ним.
– Вот как?
– Но я хочу поговорить с вами о другом. – Патриция набрала в легкие воздуха, готовясь все высказать брату. – Я должна вам сказать, сэр, что слышала весьма огорчительные вещи о мисс Уотерстоун.
– Прошу прощения? – после паузы спросил Маттиас.
– Мне неприятно говорить об этом, Колчестер, но мисс Уотерстоун была главной темой разговоров. Полагаю, вам следует знать об этом.
– Тема разговоров. – Маттиас положил ладони на резные подлокотники кресла. – Ты хочешь сказать, что слушала сплетни о моей невесте?
Это было сказано таким тоном, что Патриция побледнела.
– Я полагаю, вы должны знать, что ее имя на устах всех и каждого. Очевидно, с ней связана какая-то история. Вы можете не поверить, но ее называют Нескромной Имоджин.
– В моем присутствии ее никто так не называет.
– Маттиас, все говорят, что вы сочли себя обязанным объявить о помолвке, потому что мисс Уотерстоун скомпрометировала себя вчера вечером.
– То, что произошло между мисс Уотерстоун и Мной вчера вечером, не касается никого, кроме нас двоих, – очень тихо проговорил Маттиас.
– Я не понимаю. – Патриция казалась сбитой с толку. – Я думала, вы будете так же шокированы, и я, если узнаете, что мисс Уотерстоун имеет дурную репутацию.
– Для меня ее честь не запятнана и всякий, кто скажет иначе, ответит мне за это. Я достаточно ясно выразился?
Патриция сделала шаг назад, однако подбородок ее дерзко приподнялся.
– Отлично, сэр, вы вправе действовать так, как считаете нужным.
– Именно. – Маттиас встал и обогнул угол стола.
– Если вы хотите быть помолвлены с женщиной сомнительной репутации, это ваше дело, – вызывающе проговорила Патриция. – Но не ждите, что я буду появляться вместе с мисс Уотерстоун и ее тетей. Я должна заботиться о собственной репутации.
Маттиаса охватил гнев.
– Пока ты находишься под моей крышей, ты будешь уважительно относиться к мисс Уотерстоун и ее тете.
– Но, Маттиас…
– Кстати, сейчас самое подходящее время сказать, что я не желаю, чтобы у тебя установились дружеские отношения с Хьюго Бэгшоу. Не поощряй его ухаживаний.
Похоже, эти слова ошеломили Патрицию.
– Но мистер Бэгшоу – настоящий джентльмен! Его совершенно не в чем упрекнуть!
– Хьюго Бэгшоу ненавидит меня. Он вполне может, используя тебя, попытаться отомстить мне за то, го, по его мнению, я совершил несколько лет назад. Держись от него подальше, Патриция.
– Но ведь…
Маттиас уже был рядом с дверью.
– Прошу прощения. У меня назначена встреча.
Имоджин была вне себя от гнева; казалось, она вот-вот вспыхнет. Маттиас удивлялся, как она, сидя рядом ним в карете, еще не прожгла ему костюм. Он улыбался про себя, когда остановил красавиц-лошадей серой масти у каменных столбов, обозначавших вход в парк.
Подъездные аллеи уже были запружены элегантными экипажами. Пять часов – это было как раз то время, когда можно посмотреть на других и показать себя. Маттиac не любил высшее общество, но знал его правила. В отличие от Имоджин он понимал, что для них двоих крайне важно появиться вместе в этот день. Весь свет будет наблюдать за ними.
– Полагаю, вы отлично понимаете, какой ущерб из-за вашей нервной натуры понес мой план.
– Мне очень жаль, если наша помолвка принесла вам какие-то неудобства.
Она бросила на него поистине испепеляющий взгляд:
– В самом деле, сэр? Сомневаюсь. Я пришла к выводу, что вы вполне сознательно могли пойти на то, что произошло вчера вечером… Чтобы пресечь мои планы в зародыше.
– Что дает вам основания так считать? – Маттиас слегка наклонил голову, приветствуя знакомого в проезжающей карете.
– Все очень просто. Я пришла к такому заключению, когда поняла, что вы практиковали на мне замарские способы любовной игры.
Маттиас едва не выпустил вожжи.
– О чем вы, черт вас побери, толкуете?
– Не пытайтесь надуть меня, милорд. Это не получится. – Затянутые в перчатки руки Имоджин свирепо сжали сложенный веер. Она смотрела прямо перед собой. – Я не какая-нибудь дурочка. Я отлично понимаю, что вы использовали какие-то таинственные способы, чтобы я потеряла контроль над своими чувствами.
– Понятно… И вы считаете, что я узнал эти… гм… экзотические способы во время изучения древнего Замара?
– А где же еще? Они, без сомнения, отличались от обычных методов. До меня это сразу дошло.
– Разве? А почему вы так в этом уверены? Она метнула на него сердитый взгляд:
– У меня у самой есть кое-какой опыт, милорд.
– Вот как?
– Меня несколько раз целовали, и я чувствую, что ваши поцелуи очень отличаются от других.
– Чем же они отличаются от других поцелуев?
– Вы отлично знаете, чем отличаются, сэр. – Явный холодок чувствовался в голосе Имоджин. – Они действуют на меня таким образом, что я едва могу стоять на ногах. У меня что-то происходит с пульсом. Более того, они вызывают у меня временную горячку.
– Горячку? – Маттиас мечтательно вспомнил о том, как она дрожала в его объятиях.
– Я чувствую жар во всем теле. – Она бросила на него свирепый взгляд. – Но главное доказательство заключается в том, что ваши поцелуи полностью лишают меня способности логически мыслить. То я вполне разумно размышляю о том, как мне заманить в ловушку Ваннека, а то вдруг у меня в голове полный хаос.
Глядя на кончики ушей красавиц лошадей, Маттиас. спросил:
– Вы говорите, что ни разу не испытывали подобной реакции, когда вас целовали другие мужчины?
– Ничего похожего.
– И сколько мужчин вас целовали, Имоджин?
– Это мое личное дело. И не подумаю отвечать на этот вопрос. Леди не обсуждают такие вещи.
– Простите. Я ценю вас за то, что вы не станете распространяться о своих поклонниках и поцелуях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Спустя минуту Уфтон постучал в дверь библиотеки. Маттиас отложил в сторону перо.
– Входите.
Уфтон открыл дверь. В комнату вошла Патриция, одетая в одно из своих новых платьев для второй половины дня. Она выглядела весьма взволнованной.
– Маттиас, я должна с вами поговорить.
– Нельзя ли с этим повременить? Я собираюсь уезжать. Мисс Уотерстоун и я едем в парк.
– Как раз о мисс Уотерстоун я и хотела бы поговорить, – с удивительной для нее настойчивостью проговорила Патриция.
Маттиас откинулся в кресле и посмотрел на сестру.
– Не сомневаюсь, что твои вопросы касаются моей помолвки.
– Вроде того. – Патриция сняла шляпку. – Я только что от леди Линдхерст. Она любезно пригласила меня к себе.
– Я знаю. Надеюсь, ты хорошо провела время.
– Очень. У нее салон, и все его члены изучают Замар. Это в самом деле очень интересно. Меня пригласили присоединиться к ним.
– Вот как?
– Но я хочу поговорить с вами о другом. – Патриция набрала в легкие воздуха, готовясь все высказать брату. – Я должна вам сказать, сэр, что слышала весьма огорчительные вещи о мисс Уотерстоун.
– Прошу прощения? – после паузы спросил Маттиас.
– Мне неприятно говорить об этом, Колчестер, но мисс Уотерстоун была главной темой разговоров. Полагаю, вам следует знать об этом.
– Тема разговоров. – Маттиас положил ладони на резные подлокотники кресла. – Ты хочешь сказать, что слушала сплетни о моей невесте?
Это было сказано таким тоном, что Патриция побледнела.
– Я полагаю, вы должны знать, что ее имя на устах всех и каждого. Очевидно, с ней связана какая-то история. Вы можете не поверить, но ее называют Нескромной Имоджин.
– В моем присутствии ее никто так не называет.
– Маттиас, все говорят, что вы сочли себя обязанным объявить о помолвке, потому что мисс Уотерстоун скомпрометировала себя вчера вечером.
– То, что произошло между мисс Уотерстоун и Мной вчера вечером, не касается никого, кроме нас двоих, – очень тихо проговорил Маттиас.
– Я не понимаю. – Патриция казалась сбитой с толку. – Я думала, вы будете так же шокированы, и я, если узнаете, что мисс Уотерстоун имеет дурную репутацию.
– Для меня ее честь не запятнана и всякий, кто скажет иначе, ответит мне за это. Я достаточно ясно выразился?
Патриция сделала шаг назад, однако подбородок ее дерзко приподнялся.
– Отлично, сэр, вы вправе действовать так, как считаете нужным.
– Именно. – Маттиас встал и обогнул угол стола.
– Если вы хотите быть помолвлены с женщиной сомнительной репутации, это ваше дело, – вызывающе проговорила Патриция. – Но не ждите, что я буду появляться вместе с мисс Уотерстоун и ее тетей. Я должна заботиться о собственной репутации.
Маттиаса охватил гнев.
– Пока ты находишься под моей крышей, ты будешь уважительно относиться к мисс Уотерстоун и ее тете.
– Но, Маттиас…
– Кстати, сейчас самое подходящее время сказать, что я не желаю, чтобы у тебя установились дружеские отношения с Хьюго Бэгшоу. Не поощряй его ухаживаний.
Похоже, эти слова ошеломили Патрицию.
– Но мистер Бэгшоу – настоящий джентльмен! Его совершенно не в чем упрекнуть!
– Хьюго Бэгшоу ненавидит меня. Он вполне может, используя тебя, попытаться отомстить мне за то, го, по его мнению, я совершил несколько лет назад. Держись от него подальше, Патриция.
– Но ведь…
Маттиас уже был рядом с дверью.
– Прошу прощения. У меня назначена встреча.
Имоджин была вне себя от гнева; казалось, она вот-вот вспыхнет. Маттиас удивлялся, как она, сидя рядом ним в карете, еще не прожгла ему костюм. Он улыбался про себя, когда остановил красавиц-лошадей серой масти у каменных столбов, обозначавших вход в парк.
Подъездные аллеи уже были запружены элегантными экипажами. Пять часов – это было как раз то время, когда можно посмотреть на других и показать себя. Маттиac не любил высшее общество, но знал его правила. В отличие от Имоджин он понимал, что для них двоих крайне важно появиться вместе в этот день. Весь свет будет наблюдать за ними.
– Полагаю, вы отлично понимаете, какой ущерб из-за вашей нервной натуры понес мой план.
– Мне очень жаль, если наша помолвка принесла вам какие-то неудобства.
Она бросила на него поистине испепеляющий взгляд:
– В самом деле, сэр? Сомневаюсь. Я пришла к выводу, что вы вполне сознательно могли пойти на то, что произошло вчера вечером… Чтобы пресечь мои планы в зародыше.
– Что дает вам основания так считать? – Маттиас слегка наклонил голову, приветствуя знакомого в проезжающей карете.
– Все очень просто. Я пришла к такому заключению, когда поняла, что вы практиковали на мне замарские способы любовной игры.
Маттиас едва не выпустил вожжи.
– О чем вы, черт вас побери, толкуете?
– Не пытайтесь надуть меня, милорд. Это не получится. – Затянутые в перчатки руки Имоджин свирепо сжали сложенный веер. Она смотрела прямо перед собой. – Я не какая-нибудь дурочка. Я отлично понимаю, что вы использовали какие-то таинственные способы, чтобы я потеряла контроль над своими чувствами.
– Понятно… И вы считаете, что я узнал эти… гм… экзотические способы во время изучения древнего Замара?
– А где же еще? Они, без сомнения, отличались от обычных методов. До меня это сразу дошло.
– Разве? А почему вы так в этом уверены? Она метнула на него сердитый взгляд:
– У меня у самой есть кое-какой опыт, милорд.
– Вот как?
– Меня несколько раз целовали, и я чувствую, что ваши поцелуи очень отличаются от других.
– Чем же они отличаются от других поцелуев?
– Вы отлично знаете, чем отличаются, сэр. – Явный холодок чувствовался в голосе Имоджин. – Они действуют на меня таким образом, что я едва могу стоять на ногах. У меня что-то происходит с пульсом. Более того, они вызывают у меня временную горячку.
– Горячку? – Маттиас мечтательно вспомнил о том, как она дрожала в его объятиях.
– Я чувствую жар во всем теле. – Она бросила на него свирепый взгляд. – Но главное доказательство заключается в том, что ваши поцелуи полностью лишают меня способности логически мыслить. То я вполне разумно размышляю о том, как мне заманить в ловушку Ваннека, а то вдруг у меня в голове полный хаос.
Глядя на кончики ушей красавиц лошадей, Маттиас. спросил:
– Вы говорите, что ни разу не испытывали подобной реакции, когда вас целовали другие мужчины?
– Ничего похожего.
– И сколько мужчин вас целовали, Имоджин?
– Это мое личное дело. И не подумаю отвечать на этот вопрос. Леди не обсуждают такие вещи.
– Простите. Я ценю вас за то, что вы не станете распространяться о своих поклонниках и поцелуях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85