Влюбленные умничали часами напролет, витали в облаках, уносясь в необозримые дали. А их письма! Что это были за письма! Я сохранила их, но, к своей досаде, не могу теперь отыскать. В этих письмах — какая-то дистиллированная любовь, это постоянно кипящий перегонный куб; и он и она изъясняются не так, как другие, и даже в обычных записках, в которых люди, как правило, не подыскивают выражения, они употребляют самые вычурные фразы. Между тем г-жа де Бриссак выбрала себе про запас другого любовника — г-на де Лонгвиля, из-за которого с ней соперничали многие женщины, не считая тех, кто завидовал ей тайком. У супруги маршала де Ла Ферте был от него сын, что служило надеждой для г-жи де Монтеспан, желавшей узаконить своих внебрачных детей, причем так, чтобы не звучало имя матери. Маршал, смертельно ревновавший свою жену, тем не менее представил ей г-на де Лонгвиля и малыша Бона (графа де Фиески) как молодых людей, которых уже можно знакомить с дамами. После этого он не раз упрекал г-на де Лонгвиля, в ту пору графа де Сен-Поля, за то, что тот не приходит к нему в гости (это было вскоре после рождения плода тайной любви). Господин де Лонгвиль отвечал на это маршалу с полнейшим спокойствием:
— Сударь, я же бывал в вашем доме много раз — должно быть, вам просто не говорили об этом.
XXXIII
Когда он умер, все женщины проливали море слез. Среди них были мадемуазель де Дампьер и камеристка королевы мадемуазель де Теобон, которая укрылась в монастыре якобы для того, чтобы оплакивать своего брата; г-жа де Ножан, сестра Лозена, утверждавшая, что она оплакивает своего мужа, и маркиза де Кастельно, которая, однако, быстро утешилась, сославшись на то, что покойный совсем ее не любил и говорил Нинон:
— Мадемуазель, избавьте меня от этой толстой маркизы де Кастельно. Здесь же можно упомянуть г-жу де Маран, над которой все смеялись. Словом, все красавицы были повержены в уныние. Главной причиной их скорби была кончина моего брата, а другой — смерть г-на де Лонгвиля. Гиш заявил, что реку можно перейти вброд, в то время как это было не так, а г-н де Лонгвиль отказался пощадить людей, которые сложили оружие, и за это они его убили. Мой брат покрыл себя славой, но вызвал всеобщее осуждение, и в первую очередь короля. Отец не разделял это мнение и кричал повсюду, что его сын герой. И он был прав.
Господину Монако надоело гоняться за своей красоткой; будучи в прескверном настроении, он не желал слушать никаких доводов и решил отвезти меня в Монако. Я упиралась изо всех сил, но мне пришлось уступить; как и в первый раз, отец заявил, что он ничем не может мне помочь. Обе сумасбродки Манчини взволновали весь свет — их, переодетых в мужские костюмы, задержали в Эксе: одна из них направлялась к шевалье де Лоррену, а другая — к графу де Марсану; представьте себе, какое выражение лица было у моего мужа, когда он об этом узнал! Ни одному из этих лотарингских князей не было никакого дела до искательниц приключений: один из них увивался за каждой юбкой, а другой собирался жениться на старой герцогине д'Омон и на ее деньгах, но этому не суждено было случиться из-за Лувуа, затаившего на него обиду.
Не знаю, понимаете ли вы, что я не придерживаюсь хронологического порядка и рассказываю о том, что приходит мне на память. Я бы могла быстро запутаться, если бы мне пришлось следить за датами, а время меня торопит. В тот период, о котором я вспоминаю, мои мысли были поглощены предстоящей поездкой в Монако: она приводила меня и моих друзей в отчаяние. Однако, повторяю, мне пришлось туда ехать. Я лишь сумела добиться, чтобы мне позволили отправиться в путь со своими слугами и карликом, а не в компании с мужем, дурацкая физиономия которого нагоняла на меня смертельную тоску.
Когда мы добрались до Лиона или, точнее, до Вьенна (мы плыли вниз по течению Роны, и я изо всех сил старалась растянуть путешествие), я узнала, что там проездом находится маркиз де Вард. Я не стремилась к тому, чтобы он оказал мне честь своим приходом. Маркиз жил в изгнании в Лангедоке, но время от времени ему разрешали выезжать в другие места: либо к очередной любовнице, либо по делам. В ту пору он уже давно был влюблен в мадемуазель де Туарас, знатную девицу из Лангедока, с которой у него случались всякого рода драмы; чем все это закончилось, мне неизвестно. В тот день, находясь во Вьенне, я остановилась в одной маленькой невзрачной гостинице и не ждала никаких гостей. Ласки старался меня рассмешить, рассказывая разные истории, а Блондо раскладывала в соседней комнате одежду; видя, что я остаюсь серьезной, карлик ушел к горничной и вскоре заснул, как у него было заведено по вечерам.
Я смотрела на Рону, струившуюся под окном, мысленно проклиная мужа за его прихоть; внезапно дверь открылась, и я увидела человека, которого совершенно не рассчитывала встретить: передо мной предстал этот наглец маркиз де Вард. — Это я, княгиня, — произнес он, — вы этого никак не ожидали.
— Я настолько этого не ожидала, что прошу вас немедленно уйти, пока я не позвала слуг, чтобы они выставили вас за дверь.
— Ба! Ваш великий гнев вмиг утихнет, как только вы узнаете, что ваших слуг здесь нет, что эта гостиница принадлежит мне, а Блондо с карликом заперты в рабочей комнате на три оборота ключа, — словом, я решил провести несколько часов за беседой с вами без всяких помех, чтобы уладить наши старые счеты. — Как вы посмели?! — воскликнула я.
— Чего я только не смею! Мне достаточно сказать одно слово, чтобы вы поняли мою силу и мотивы моих действий. Со мной один из ваших друзей, господин Биариц. Я подскочила от испуга.
— Успокойтесь, его здесь нет. Благодаря Биарицу я встретился с добрейшими цыганами, которые вас обожают и считают меня вашим преданным слугой; они беспрекословно мне повинуются, когда я посылаю их куда угодно, чтобы вам услужить.
— Как! Королева позволила вам ввести ее в заблуждение? Она же такая ловкая и хитрая!
— Королева умерла, но я бы все равно ее обманул; ее чада заботятся о вас, чтобы исполнить последнюю волю своей повелительницы; Биариц вас любит и ненавидит одновременно, и я отчасти разделяю его чувства. Вы мне нравитесь, но я вас проклинаю. Именно вы рассказали обо всем Мадам, именно вы меня погубили, и все же я нахожу в вас привлекательные черты, которые меня прельщают. Я обещал себе отомстить вам и получить удовлетворение за нанесенный мне ущерб.
Я начинала приходить в себя — меня вообще трудно было напугать, если только речь не шла о привидениях.
— Не верю вам, — сказала я, пожимая плечами, — я отнюдь не в вашей власти: мои слуги здесь и они сейчас придут; вы не посмеете устроить западню женщине с моим положением и моим характером.
— Вы же видите: вашего судна, вашей кареты и ваших слуг здесь больше нет, и в доме только мои цыгане, которые, признаться, не были посвящены в мой план;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213