В связи с этим республика Монако решила обратиться только к ней; она отправила трех депутатов в Конвент с просьбой о заключении союза и предложением о содружестве. В это время депутаты Конвента пребывали в прекрасном расположении духа; они радушно приняли посланцев республики Монако и призвали их явиться на следующий день за договором.
Договор был составлен в тот же день. Правда, он был невелик и состоял всего лишь из двух статей:
«Статья 1. Французская республика и республика Монако будут жить в мире и содружестве.
Статья 2. Французская республика рада познакомиться с республикой Монако».
Этот договор, как мы уже говорили, был вручен посланцам, и те удалились весьма довольные.
Несомненно, читатель не забыл, как благодаря г-же Д*** Парижский договор вернул в 1814 году князю Онорато V его владения, которые тот благополучно сохраняет с тех пор.
Впрочем, без всяких шуток, подданные Онорато V обожают своего монарха и с великим беспокойством ожидают часа, когда у них сменится правитель. В самом деле, сколь бы презрительно ни относился Сен-Симон note 1 к Монако, его жители, тем не менее, обитают в дивной стране, где отсутствует рекрутский набор и почти нет налогов: цивильный лист князя почти полностью покрывается за счет двух с половиной процентов пошлины, взимаемой с товаров, и шестнадцати су с каждого паспорта. Что касается армии князя, то она состоит из пятидесяти карабинеров и пополняет свои ряды добровольцами.
К сожалению, нам не удалось в полной мере насладиться чудесной оранжереей, именуемой княжеством Монако, так как жестокий ливень, застигший нас на границе, упорно сопровождал нас на протяжении трех четвертей часа, в ходе которых мы успели пересечь всю страну. Вследствие этого мы разглядывали столицу с ее крепостью, где обитало все население княжества, сквозь своего рода сероватую мокрую пелену; не лучше обстояло дело и с гаванью, где нам все же удалось разглядеть одну фелуку: она вместе с другой, которая в то время находилась в плавании, составляет весь флот князя.
Проезжая через Ментону, мы получили благодаря одной вывеске представление об уровне культуры, которого достигла в 1835 году от Рождества Христова бывшая федеративная республика. Над дверью какого-то дома красовалась надпись, выведенная крупными буквами: «Марианна Казанова продает хлеб и дамские шляпки».
Я не знаю, хорошо ли питаются жители Монако, но я сомневаюсь, что жительницы Монако носят приличные головные уборы.
В четверти льё от города нас вторично подвергли таможенной проверке и визированию паспортов; с паспортами все прошло гладко, а вот таможенный досмотр оказался суровым, и, таким образом, мы смогли убедиться, что во владениях князя Монако всякий экспорт запрещен не менее строго, чем импорт. Мы хотели прибегнуть к обычному в таких случаях средству, но нам попались неподкупные таможенники, которые не оставили без внимания ни единой зубной щетки, так что нам и нашим вещам пришлось снова мокнуть под проливным дождем, ибо под предлогом прекрасного климата там не соорудили даже навеса. Воспользовавшись этой задержкой, я попытался исследовать один пункт хореографической премудрости, ибо уже давно задался целью выяснить его при первой же возможности; речь шла о столь популярном во всей Европе танце монако, во время которого, как всем известно, танцоры движутся приставным шагом то направо, то налево. Итак, в третий раз, с тех пор как мы пересекли границу, я принялся задавать всевозможные вопросы о нем; здесь, как и в других местах, я получил весьма уклончивые ответы, которые разожгли мое любопытство, ибо они окончательно убедили меня во мнении, что с этой почтенной жигой связана какая-то важная тайна, способная повредить чести князя или его княжества. Таким образом, мне пришлось покинуть владения г-на Монако, оставшись столь же несведущим в данном вопросе, как и до приезда сюда, и навсегда утратив надежду когда-нибудь разгадать эту тайну, которую мне так и не удалось прояснить на месте.
Что касается Жадена, то он был всецело поглощен другой проблемой, казавшейся ему неразрешимой.
Мой спутник пытался понять, каким образом в таком маленьком княжестве могло выпасть такое большое количество осадков».
Вот что я написал в 1838 году, а затем совершенно забыл о строках, которые вы только что прочли; между тем, снова проезжая в 1842 году через столицу княжества Монако, я остановился на сутки в гостинице «Великий король Испании». Чтобы получить комнату с кроватью, мне пришлось отдать свой паспорт. Паспорт, естественно, дал знать хозяину гостиницы, кто его постоялец. Хозяин в свою очередь известил об этом весь город.
Я уже принял множество знатных подданных моего добрейшего и артистичного друга князя Флорестано I, когда появился еще один посетитель, показавшийся мне загадочнее остальных.
Этот человек был не кто иной, как сын милейшей Марианны Казановы, торговавшей в 1835 году хлебом и дамскими шляпками.
Сын имел несчастье потерять ее тремя годами раньше и продал совмещенное материнское заведение; обладая небольшим капиталом в дюжину тысяч франков, он вступил (или собирался вступить) в почтенное сословие сардинских таможенников. Явился он ко мне вот с какой целью.
Во время монакской революции 1793 года его дед Джакопо Казанова проник вместе с другими мятежниками в замок Онорато IV.
Однако он перепутал лестницы: вместо того чтобы спуститься со всеми другими в погреб, он в одиночестве поднялся в библиотеку.
Эта ошибка не была столь грубой, какой она может показаться на первый взгляд: Джакопо Казанова был не пьяница, а библиоман.
Ему уже не раз доводилось наведываться тайком в эту библиотеку, пользуясь тем, что министр внутренних дел покупал у его жены хлеб, а супруга министра внутренних дел — шляпки, и во время этих своих посещений он обратил внимание на пять небольших рукописных книжек, озаглавленных «Мемуары Екатерины Шарлотты де Грамон де Гримальди, герцогини Валантинуа, княгини Монако»: эти томики бросились ему в глаза.
Из множества богатых трофеев, которыми мог одарить библиомана княжеский замок, он жаждал получить только эту рукопись.
Джакопо Казанова положил эти пять книжек в карман и как ни в чем не бывало вернулся домой, не сказав никому о только что совершенной им небольшой краже.
Впрочем, никто и не заметил исчезновения рукописи, которая по-видимому хранилась в библиотеке в течение целого века, но никому, за исключением Джакопо Казановы, не пришло в голову в нее заглянуть.
Джакопо Казанова скончался в 1813 году, завещав драгоценную реликвию своему сыну Никола Казанове; тот умер в 1830 году, в свою очередь завещав ее своему сыну Гаэтано Казанове, — именно он сейчас стоял передо мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213
Договор был составлен в тот же день. Правда, он был невелик и состоял всего лишь из двух статей:
«Статья 1. Французская республика и республика Монако будут жить в мире и содружестве.
Статья 2. Французская республика рада познакомиться с республикой Монако».
Этот договор, как мы уже говорили, был вручен посланцам, и те удалились весьма довольные.
Несомненно, читатель не забыл, как благодаря г-же Д*** Парижский договор вернул в 1814 году князю Онорато V его владения, которые тот благополучно сохраняет с тех пор.
Впрочем, без всяких шуток, подданные Онорато V обожают своего монарха и с великим беспокойством ожидают часа, когда у них сменится правитель. В самом деле, сколь бы презрительно ни относился Сен-Симон note 1 к Монако, его жители, тем не менее, обитают в дивной стране, где отсутствует рекрутский набор и почти нет налогов: цивильный лист князя почти полностью покрывается за счет двух с половиной процентов пошлины, взимаемой с товаров, и шестнадцати су с каждого паспорта. Что касается армии князя, то она состоит из пятидесяти карабинеров и пополняет свои ряды добровольцами.
К сожалению, нам не удалось в полной мере насладиться чудесной оранжереей, именуемой княжеством Монако, так как жестокий ливень, застигший нас на границе, упорно сопровождал нас на протяжении трех четвертей часа, в ходе которых мы успели пересечь всю страну. Вследствие этого мы разглядывали столицу с ее крепостью, где обитало все население княжества, сквозь своего рода сероватую мокрую пелену; не лучше обстояло дело и с гаванью, где нам все же удалось разглядеть одну фелуку: она вместе с другой, которая в то время находилась в плавании, составляет весь флот князя.
Проезжая через Ментону, мы получили благодаря одной вывеске представление об уровне культуры, которого достигла в 1835 году от Рождества Христова бывшая федеративная республика. Над дверью какого-то дома красовалась надпись, выведенная крупными буквами: «Марианна Казанова продает хлеб и дамские шляпки».
Я не знаю, хорошо ли питаются жители Монако, но я сомневаюсь, что жительницы Монако носят приличные головные уборы.
В четверти льё от города нас вторично подвергли таможенной проверке и визированию паспортов; с паспортами все прошло гладко, а вот таможенный досмотр оказался суровым, и, таким образом, мы смогли убедиться, что во владениях князя Монако всякий экспорт запрещен не менее строго, чем импорт. Мы хотели прибегнуть к обычному в таких случаях средству, но нам попались неподкупные таможенники, которые не оставили без внимания ни единой зубной щетки, так что нам и нашим вещам пришлось снова мокнуть под проливным дождем, ибо под предлогом прекрасного климата там не соорудили даже навеса. Воспользовавшись этой задержкой, я попытался исследовать один пункт хореографической премудрости, ибо уже давно задался целью выяснить его при первой же возможности; речь шла о столь популярном во всей Европе танце монако, во время которого, как всем известно, танцоры движутся приставным шагом то направо, то налево. Итак, в третий раз, с тех пор как мы пересекли границу, я принялся задавать всевозможные вопросы о нем; здесь, как и в других местах, я получил весьма уклончивые ответы, которые разожгли мое любопытство, ибо они окончательно убедили меня во мнении, что с этой почтенной жигой связана какая-то важная тайна, способная повредить чести князя или его княжества. Таким образом, мне пришлось покинуть владения г-на Монако, оставшись столь же несведущим в данном вопросе, как и до приезда сюда, и навсегда утратив надежду когда-нибудь разгадать эту тайну, которую мне так и не удалось прояснить на месте.
Что касается Жадена, то он был всецело поглощен другой проблемой, казавшейся ему неразрешимой.
Мой спутник пытался понять, каким образом в таком маленьком княжестве могло выпасть такое большое количество осадков».
Вот что я написал в 1838 году, а затем совершенно забыл о строках, которые вы только что прочли; между тем, снова проезжая в 1842 году через столицу княжества Монако, я остановился на сутки в гостинице «Великий король Испании». Чтобы получить комнату с кроватью, мне пришлось отдать свой паспорт. Паспорт, естественно, дал знать хозяину гостиницы, кто его постоялец. Хозяин в свою очередь известил об этом весь город.
Я уже принял множество знатных подданных моего добрейшего и артистичного друга князя Флорестано I, когда появился еще один посетитель, показавшийся мне загадочнее остальных.
Этот человек был не кто иной, как сын милейшей Марианны Казановы, торговавшей в 1835 году хлебом и дамскими шляпками.
Сын имел несчастье потерять ее тремя годами раньше и продал совмещенное материнское заведение; обладая небольшим капиталом в дюжину тысяч франков, он вступил (или собирался вступить) в почтенное сословие сардинских таможенников. Явился он ко мне вот с какой целью.
Во время монакской революции 1793 года его дед Джакопо Казанова проник вместе с другими мятежниками в замок Онорато IV.
Однако он перепутал лестницы: вместо того чтобы спуститься со всеми другими в погреб, он в одиночестве поднялся в библиотеку.
Эта ошибка не была столь грубой, какой она может показаться на первый взгляд: Джакопо Казанова был не пьяница, а библиоман.
Ему уже не раз доводилось наведываться тайком в эту библиотеку, пользуясь тем, что министр внутренних дел покупал у его жены хлеб, а супруга министра внутренних дел — шляпки, и во время этих своих посещений он обратил внимание на пять небольших рукописных книжек, озаглавленных «Мемуары Екатерины Шарлотты де Грамон де Гримальди, герцогини Валантинуа, княгини Монако»: эти томики бросились ему в глаза.
Из множества богатых трофеев, которыми мог одарить библиомана княжеский замок, он жаждал получить только эту рукопись.
Джакопо Казанова положил эти пять книжек в карман и как ни в чем не бывало вернулся домой, не сказав никому о только что совершенной им небольшой краже.
Впрочем, никто и не заметил исчезновения рукописи, которая по-видимому хранилась в библиотеке в течение целого века, но никому, за исключением Джакопо Казановы, не пришло в голову в нее заглянуть.
Джакопо Казанова скончался в 1813 году, завещав драгоценную реликвию своему сыну Никола Казанове; тот умер в 1830 году, в свою очередь завещав ее своему сыну Гаэтано Казанове, — именно он сейчас стоял передо мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213