Я не поручусь также, что вместо короля она не станет домогаться Месье. Этого уже следует остерегаться вам, герцогиня.
Мы засмеялись. Между тем, в разгар этого веселья, я дерзнула обратиться к принцессе с весьма любопытным вопросом, следуя примеру, который она мне подала.
— Соблаговолит ли Мадам ответить мне так, как это сделала я?
— Столь же откровенно. Говорите.
— Правда ли, что король… право, я очень неделикатна, правда ли, что король любит Мадам не как… жену Месье, а иначе?..
— Гм-гм! — воскликнула она, с лукавой улыбкой качая своей хорошенькой головкой. — Может быть.
— Правда ли, что Мадам… считает его величество самым учтивым, самым красивым мужчиной двора, каким он и является в действительности?
— Ах, герцогиня, мне крайне затруднительно вам ответить. Я очень рада, что вы задали этот вопрос, так как он даст мне повод разобраться в своих чувствах. Мы сделаем это вместе, не так ли? Вы мне все проясните. В самом деле, король — самый учтивый и самый красивый мужчина в своем королевстве, я это вижу и сознаю, но, главное, король обладает одним несомненным достоинством в моих глазах: он король, и к тому же это тот самый человек, который так сильно меня презирал, тот, кто отказался танцевать со мной на свадьбе польского короля, перед лицом шведской королевы, из-за того, что в его глазах я была слишком некрасивой. Именно он заявил во всеуслышание, что скорее предпочел бы дать угаснуть своему роду, нежели женился бы на нищей принцессе-дурнушке вроде меня; именно он поднимал на смех Месье, видя, как тот спешит заполучить мою руку, и прозвал меня долиной Иосафата; и именно этот человек сегодня обращается ко мне с мольбами. Он у моих ног, он меня любит, он все бросил ради меня, он называет себя слепцом, а меня самой восхитительной женщиной в мире; от меня зависят его счастье и жизнь. Что вы об этом думаете, герцогиня? Разве это не сладостная месть, которую можно смаковать? Неужели вы полагаете, что следует поскорее простить этого человека и сделать его моим господином вдвойне, в то время как на самом деле этот господин — мой раб? Разве чувство, которое питает удовлетворенная гордость, можно считать любовью? Вы же любите Пюигийема, знакомо ли вам это? Движет ли вами только жажда победы? Словом, неужели вы думаете, что я люблю короля?
— Во всяком случае, по-моему, это нечто вроде своеобразной привязанности.
— Я вовсе не желаю находиться в каком-либо другом положении по отношению к королю по сравнению с нынешним, но я также не хочу, чтобы у него были любовницы. Вся власть принадлежит мне, и я не собираюсь ни с кем ее делить. Мне кажется, что я возненавидела бы всякую женщину, посмевшую бы оспаривать у меня его приязнь. Я невестка его величества, первая дама Франции после королевы и первая придворная дама, стоящая впереди нее. Любовница отняла бы у меня все это; любовница прибрала бы к рукам этого гордеца, который меня презирал и которого я держу сегодня у своих ног; я не допущу, чтобы у него была любовница.
— Значит, у вас отныне не будет ни мужа, ни любовника, раз вы собираетесь всему оказывать противодействие?
— Да.
— Ах! Я знаю одного человека, который умрет от горя..
— Кто же это?
— Надо ли это говорить?
— Да, да, скажите.
— Мой бедный брат, — сказала я со вздохом.
— Граф де Гиш? Мадам сильно покраснела.
— Он уже и так наполовину покойник, что же с ним станет?
— Несомненно, граф де Гиш — приятный человек; он самый элегантный, самый смелый и самый красивый из дворян, но, но… сударыня, вы ошибаетесь: граф де Гиш меня не любит! В тоне Мадам слышалась величайшая досада, и это вселило в меня надежду.
— Как это граф де Гиш вас не любит, сударыня?
— Он любил госпожу де Шале, а теперь он любит Лавальер; это ли тропинка к моему сердцу, по-вашему? И если человек метит так высоко, находит ли он удовольствие в том, чтобы смотреть так низко?
— Мадемуазель де Лавальер — девица, о которой не стоит говорить, сударыня; она находится возле вашей светлости, потому что вы взяли ее по своей доброте. Безвестная, неприметная, из всех придворных особ она меньше всех способна внушить опасение. С вами нельзя об этом говорить, и все же кто-то должен сказать: не на шутку влюбленный мужчина выбирает именно эту девицу, самую ничтожную простушку из всех, и вы по-прежнему не верите в его чувство, вы даже не допускаете такой возможности! Ах, сударыня!
— Вы, случайно, не считаете, что я ревную вашего брата? — перебила Мадам с высокомерием, которое она порой на себя напускала.
— Почему бы и нет, сударыня? — отвечала я почти в том же духе. — Ревновали же вы Бекингема!
— Я никогда ничего не принимала от кого бы то ни было, не давая что-либо взамен.
Мадам хорошо меня знала и потому больше ничего не сказала. Мы молча прогуливались еще с четверть часа. Наконец, принцесса нарушила тишину:
— Герцогиня, вы на меня не сердитесь?
— Сударыня…
— Послушайте, дело в том, что ваш брат меня раздражает своими бесконечными речами, обращенными к этой маленькой дурочке. Она смотрит на него распахнутыми от удивления глазами и ничего ему не отвечает. Как он может находиться рядом с ней? Какое удовольствие он в этом находит? По-дружески посоветуйте ему оставить ее в покое.
— Я непременно это сделаю.
Во время часовой беседы я узнала Мадам лучше, чем за все минувшие годы нашей дружбы. Я дала себе слово рассказать все брату и направить его по верному пути. В принцессе было больше гордости, нежели любви, больше кокетства, нежели увлечения. Она хотела единоличной власти; сопротивление и соперничество возбуждали ее и придавали тому, что ей не желали давать, больше ценности в ее глазах. Малышку Лавальер следовало использовать для того, чтобы завоевать Мадам; Гиш должен был это понимать, либо он был глупцом.
— Итак, герцогиня, подведем итог: что вы мне посоветуете? Останется ли король со мной? Если я смирюсь с графиней Суасонской, единственной возможной соперницей, смогу ли я наверняка убрать ее со своего пути?
— Если ваше королевское высочество любит его величество только как деверя…
— Нет, нет!
— Стало быть, как любовника?
— Ничуть не бывало.
— Как же тогда?
— Я уже вам сказала: это месть.
— Она вам нравится?
— Ах, еще бы она мне не нравилась!
— Что ж, в таком случае растяните ее как можно дольше. Я могу дать вам лишь этот совет.
— Я так и сделаю. Что касается графа…
— Сударыня, мой брат узнает правду, и я надеюсь, что у него хватит духу ее услышать.
— Полно, полно, дорогая моя, он быстро утешится.
— Я приложу все силы, сударыня.
— Нам пора возвращаться, — произнесла принцесса с досадой, — я устала и хочу спать. Давайте выберем самый короткий путь.
— Как будет угодно Мадам.
Она снова приняла обиженный вид. Мне хотелось рассмеяться, и я думала про себя, насколько король изменил бы к г-же Генриетте свое отношение, если бы услышал ее слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213
Мы засмеялись. Между тем, в разгар этого веселья, я дерзнула обратиться к принцессе с весьма любопытным вопросом, следуя примеру, который она мне подала.
— Соблаговолит ли Мадам ответить мне так, как это сделала я?
— Столь же откровенно. Говорите.
— Правда ли, что король… право, я очень неделикатна, правда ли, что король любит Мадам не как… жену Месье, а иначе?..
— Гм-гм! — воскликнула она, с лукавой улыбкой качая своей хорошенькой головкой. — Может быть.
— Правда ли, что Мадам… считает его величество самым учтивым, самым красивым мужчиной двора, каким он и является в действительности?
— Ах, герцогиня, мне крайне затруднительно вам ответить. Я очень рада, что вы задали этот вопрос, так как он даст мне повод разобраться в своих чувствах. Мы сделаем это вместе, не так ли? Вы мне все проясните. В самом деле, король — самый учтивый и самый красивый мужчина в своем королевстве, я это вижу и сознаю, но, главное, король обладает одним несомненным достоинством в моих глазах: он король, и к тому же это тот самый человек, который так сильно меня презирал, тот, кто отказался танцевать со мной на свадьбе польского короля, перед лицом шведской королевы, из-за того, что в его глазах я была слишком некрасивой. Именно он заявил во всеуслышание, что скорее предпочел бы дать угаснуть своему роду, нежели женился бы на нищей принцессе-дурнушке вроде меня; именно он поднимал на смех Месье, видя, как тот спешит заполучить мою руку, и прозвал меня долиной Иосафата; и именно этот человек сегодня обращается ко мне с мольбами. Он у моих ног, он меня любит, он все бросил ради меня, он называет себя слепцом, а меня самой восхитительной женщиной в мире; от меня зависят его счастье и жизнь. Что вы об этом думаете, герцогиня? Разве это не сладостная месть, которую можно смаковать? Неужели вы полагаете, что следует поскорее простить этого человека и сделать его моим господином вдвойне, в то время как на самом деле этот господин — мой раб? Разве чувство, которое питает удовлетворенная гордость, можно считать любовью? Вы же любите Пюигийема, знакомо ли вам это? Движет ли вами только жажда победы? Словом, неужели вы думаете, что я люблю короля?
— Во всяком случае, по-моему, это нечто вроде своеобразной привязанности.
— Я вовсе не желаю находиться в каком-либо другом положении по отношению к королю по сравнению с нынешним, но я также не хочу, чтобы у него были любовницы. Вся власть принадлежит мне, и я не собираюсь ни с кем ее делить. Мне кажется, что я возненавидела бы всякую женщину, посмевшую бы оспаривать у меня его приязнь. Я невестка его величества, первая дама Франции после королевы и первая придворная дама, стоящая впереди нее. Любовница отняла бы у меня все это; любовница прибрала бы к рукам этого гордеца, который меня презирал и которого я держу сегодня у своих ног; я не допущу, чтобы у него была любовница.
— Значит, у вас отныне не будет ни мужа, ни любовника, раз вы собираетесь всему оказывать противодействие?
— Да.
— Ах! Я знаю одного человека, который умрет от горя..
— Кто же это?
— Надо ли это говорить?
— Да, да, скажите.
— Мой бедный брат, — сказала я со вздохом.
— Граф де Гиш? Мадам сильно покраснела.
— Он уже и так наполовину покойник, что же с ним станет?
— Несомненно, граф де Гиш — приятный человек; он самый элегантный, самый смелый и самый красивый из дворян, но, но… сударыня, вы ошибаетесь: граф де Гиш меня не любит! В тоне Мадам слышалась величайшая досада, и это вселило в меня надежду.
— Как это граф де Гиш вас не любит, сударыня?
— Он любил госпожу де Шале, а теперь он любит Лавальер; это ли тропинка к моему сердцу, по-вашему? И если человек метит так высоко, находит ли он удовольствие в том, чтобы смотреть так низко?
— Мадемуазель де Лавальер — девица, о которой не стоит говорить, сударыня; она находится возле вашей светлости, потому что вы взяли ее по своей доброте. Безвестная, неприметная, из всех придворных особ она меньше всех способна внушить опасение. С вами нельзя об этом говорить, и все же кто-то должен сказать: не на шутку влюбленный мужчина выбирает именно эту девицу, самую ничтожную простушку из всех, и вы по-прежнему не верите в его чувство, вы даже не допускаете такой возможности! Ах, сударыня!
— Вы, случайно, не считаете, что я ревную вашего брата? — перебила Мадам с высокомерием, которое она порой на себя напускала.
— Почему бы и нет, сударыня? — отвечала я почти в том же духе. — Ревновали же вы Бекингема!
— Я никогда ничего не принимала от кого бы то ни было, не давая что-либо взамен.
Мадам хорошо меня знала и потому больше ничего не сказала. Мы молча прогуливались еще с четверть часа. Наконец, принцесса нарушила тишину:
— Герцогиня, вы на меня не сердитесь?
— Сударыня…
— Послушайте, дело в том, что ваш брат меня раздражает своими бесконечными речами, обращенными к этой маленькой дурочке. Она смотрит на него распахнутыми от удивления глазами и ничего ему не отвечает. Как он может находиться рядом с ней? Какое удовольствие он в этом находит? По-дружески посоветуйте ему оставить ее в покое.
— Я непременно это сделаю.
Во время часовой беседы я узнала Мадам лучше, чем за все минувшие годы нашей дружбы. Я дала себе слово рассказать все брату и направить его по верному пути. В принцессе было больше гордости, нежели любви, больше кокетства, нежели увлечения. Она хотела единоличной власти; сопротивление и соперничество возбуждали ее и придавали тому, что ей не желали давать, больше ценности в ее глазах. Малышку Лавальер следовало использовать для того, чтобы завоевать Мадам; Гиш должен был это понимать, либо он был глупцом.
— Итак, герцогиня, подведем итог: что вы мне посоветуете? Останется ли король со мной? Если я смирюсь с графиней Суасонской, единственной возможной соперницей, смогу ли я наверняка убрать ее со своего пути?
— Если ваше королевское высочество любит его величество только как деверя…
— Нет, нет!
— Стало быть, как любовника?
— Ничуть не бывало.
— Как же тогда?
— Я уже вам сказала: это месть.
— Она вам нравится?
— Ах, еще бы она мне не нравилась!
— Что ж, в таком случае растяните ее как можно дольше. Я могу дать вам лишь этот совет.
— Я так и сделаю. Что касается графа…
— Сударыня, мой брат узнает правду, и я надеюсь, что у него хватит духу ее услышать.
— Полно, полно, дорогая моя, он быстро утешится.
— Я приложу все силы, сударыня.
— Нам пора возвращаться, — произнесла принцесса с досадой, — я устала и хочу спать. Давайте выберем самый короткий путь.
— Как будет угодно Мадам.
Она снова приняла обиженный вид. Мне хотелось рассмеяться, и я думала про себя, насколько король изменил бы к г-же Генриетте свое отношение, если бы услышал ее слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213