Все считают, что я на коне. Но у меня-то самой такое чувство, что надо постоянно глядеть в оба. Следить за тем, как бы вы не появились откуда ни возьмись и снова не сбросили меня.
Он ощутил бесконечную печаль:
— Стефани…
— Я знаю, что не следовало говорить вам это, — горячо продолжала она. — Но я больше не могу сражаться. С меня достаточно. Все, Джейк.
— О, дорогая моя девочка. — Он едва не заплакал. — Позвольте сказать вам: с меня тоже достаточно. Все, финиш. Я ведь приехал в Австралию не для того, чтобы завладеть вашей компанией и умножить таким образом свой капитал. Я приехал, чтобы отомстить за Грега: заставить вас заплатить за содеянное — за то, что я считал содеянным вами. Теперь этот призрак возмездия больше меня не преследует. И вы со своей компанией в полной безопасности.
— В безопасности? — Стефани едва верила ушам.
— К тому же вы победили в честной борьбе, — настойчиво продолжал он. — И не думайте, пожалуйста, что я из тех мужчин, что не могут перенести поражения от женщины. Не могу сказать, что я в восторге, — он криво улыбнулся, — но, поверьте, я смогу это пережить. Даю слово — Джейк Сандерс больше не принесет вам никаких неприятностей. Никаких.
Стефани ощутила огромное облегчение и слабость. Неожиданно недели и месяцы страшного напряжения потребовали своей дани. Ноги подогнулись, и ей, чтобы не упасть, пришлось опереться о стену.
— Эй! — обеспокоенно сказал он. — Вам бы лучше присесть на минуту. — Он бережно снял с нее пальто и проводил в гостиную. Стефани с облегчением упала в мягкое кресло.
— Давайте-ка я приготовлю вам чего-нибудь выпить, — сказал он и подошел к бару.
В глубине морозильника он нашел то, что искал, — редкую марку старого эльзасского вина.
— Надеюсь, вам понравится, — сказал он, протягивая Стефани бокал. — Мне отчего-то показалось, что шампанское не годится… на прощание. — Он посмотрел на нее. — Друзья?
— Друзья. — Они торжественно поднесли бокалы к губам.
Стефани отхлебнула глоток золотистого напитка, задержав жидкость во рту.
— Ну и как? — мягко спросила она. Он грустно улыбнулся:
— Да так, могло быть лучше.
Она внимательно посмотрела на него.
Весь его развязный стиль, высокомерие, что всегда так злили ее, куда-то улетучились. На их место пришла мрачная тоска, которая была для нее что нож по сердцу — о, если бы можно было победить, не побеждая его! По собственным неудачам, прежним и новым, она слишком хорошо знала, каково это — проигрывать, какую боль наносят поражения. А Джейк проиграл дважды — он жаждал ее любви и не добился ее. И вновь собственная боль отверженности заставила ее остро пережить его страдание — если б только она могла облегчить его…
Повисло странное молчание. Надо бы как-то разрядить обстановку, подумала она.
— Ну, как вы? — неловко спросила она.
— На удивление, нормально. Подписал все документы для нового владельца «Харпер майнинг.» — Он поклонился в ее сторону. — Собрался, заказал билет на самолет…
— Куда? — почти беззвучно спросила она.
— В Нью-Йорк.
— Далековато, — заметила она, просто чтобы что-нибудь сказать.
— Да не так уж, с точки зрения инспектора Дженнингса.
— Полиция? — Глаза ее расширились от ужаса. — Но я же…
— Не волнуйтесь, я знаю, что вы здесь ни при чем, — успокаивающе сказал он. — Это работа Филипа. Похоже, он отправил в полицию пленки и документы, сообщив все, что сказала ему Касси, и кое-что еще, до чего докопался сам. Включая, разумеется, эту историю с акциями Джилли. — Он помолчал. — Спасибо, что не использовали это против меня.
— Да я уж готова была! — вспыхнула Стефани. — Если бы не получилось по-честному.
Он улыбнулся:
— Не могу представить себе, чтобы вы вели нечистую игру, мисс Харпер. Это скорее на меня похоже.
— Да не так уж, — сказала она. — Вы ведь знали про Тома — про… мой грех — про Амаля. И вполне могли бы поставить меня в неловкое положение перед акционерами из нашего штата. А если бы дали знать прессе… Тогда я скорее всего проиграла бы.
— Такая мысль приходила мне в голову, — признался он. — Но я не мог позволить себе…
— Что?
— Вывалять вас в грязи, — просто ответил он.
Она вспыхнула.
— Вы так и не сказали мне, как там было в полиции, — пробормотала она.
— О, ничего особенного. Они были вполне удовлетворены, когда я показал им билет до Нью-Йорка, в одну сторону. И даже вроде рады, что избавились от этой головной боли. Конечно, были грозные предупреждения. «Вы же понимаете, сэр, дело серьезное — мошенничество… Дело не будет закрыто… Но пока вы остаетесь вне пределов Австралии…» — передразнил он. — Вас освободят от налогов?
— Да вряд ли…
Она избегала его взгляда.
— Джилли уехала, — невпопад сказала Стефани. — А вы когда отправляетесь?
— Завтра.
«Завтра»… Это слово отозвалось тупой болью. Отчего бы? Может, это последняя возможность заглянуть к себе в душу и понять, как же она относится к этому человеку? Она вспомнила его слова, сказанные при одной из предыдущих встреч: «…тогда бы вам пришлось быть честной самой с собой, может быть, впервые в жизни». Какая глупость! Ведь все это пойдет прахом! Разве можно отрицать, что она переживала поражение Джейка, что по-настоящему дорожила его чувством, что разделяла с ним горечь от того, что никогда им не забыть друг друга.
Допив вино, Джейк поставил бокал на стол.
— Вы ведь знаете, — заговорил он, и в голосе его прозвучала необычная элегическая нота, — что я люблю вас. И всегда буду любить. Все, о чем я прошу, — признайте это — признайте меня. Хорошо?
Она кивнула и закрыла глаза. Взглянув на нее, он с изумлением обнаружил, что из-под сомкнутых век вытекают слезы и катятся по бледным щекам. Одним движением он пересек разделявшее их пространство и опустился рядом с ней на колени.
— О Стефани, — выдохнул он. Прижав к груди ее лицо, он принялся смазывать слезинки быстрыми, нежными, прохладными поцелуями, в которых не было и намека на сексуальность. Стефани доверчиво прильнула к нему.
— Стефани, — снова сказал он, чувствуя, как сжимается сердце в груди. Она открыла глаза, и он почувствовал, что буквально тонет в прозрачности ее участливого взгляда. — Вы могли бы полюбить меня? — со стоном спросил он. — Могли бы?
Она опустила глаза. Он ждал. Затем, вместо ответа, она потянулась, обняла его и поцеловала. Губы у него были замечательные, о таких только мечтать можно, крупные, плотные и жадные. Она медленно поводила по ним языком, впитывая их таинственный возбуждающий вкус. Наконец она оторвалась от него и отодвинулась.
— Я подарю тебе эту любовь — все, на что способна, — хрипло сказала она. — Как память. На прощание.
Взглянув ему прямо в глаза, она увидела, как отчаяние сменилось надеждой и разрешилось в конце концов чувственным восторгом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110