Со спокойной непререкаемостью он произнес:
— Пусть думают что хотят. Когда вы вернетесь к своему коню, передайте, пусть стража проводит вас вперед.
Дженни бросила на него взгляд, полный крайнего отвращения, вздернула подбородок и пошла прочь с поляны, покачивая изящными бедрами с неосознанной царственной грацией.
Хотя Дженни лишь на секунду взглянула на него, уходя из леса, она приметила странный свет в глазах и загадочную улыбку в уголках губ. Она не имела ни малейшего представления о том, что за этим кроется, знала только, что эта улыбка разъярила ее до предела, и гнев наконец пересилил жалость к себе.
Если бы тут оказались Стефан Уэстморленд, или сэр Юстас, или сэр Годфри, они растолковали бы Дженни, что означает подобное выражение, и объяснение потрясло бы ее еще больше: Ройс Уэстморленд выглядел точно так же, когда готовился взять штурмом особенно укрепленную, особенно желанную крепость и сделать ее своей собственностью. Сие выражение означало, что он уже предчувствует сладостную победу.
То ли из-за того, что мужчины каким-то манером заметили их объятия под деревьями, то ли из-за того, что они слышали их смех, но, когда Дженни, заледенев, возвращалась к своему коню, она чувствовала на себе косые многозначительные взгляды, что было куда хуже в сравнении со всем тем, что она вытерпела за время плена.
Ройс неспешно вышел из леса и бросил Арику:
— Она поедет с нами.
Затем направился к коню, которого держал для него Гэвин, и рыцари пошли к лошадям, взлетели в седла с легкостью мужчин, проведших верхом большую часть своей жизни. Их примеру последовала вся армия, выполняя приказ, прежде чем он был отдан.
Однако пленница предпочла чудовищное неповиновение и не присоединилась к Ройсу во главе выступившей колонны. Тот отреагировал на буйную непокорность изумленным восторгом, обернулся к Арику и приказал, подавляя смешок:
— Поезжай и приведи ее.
Теперь, когда Ройс наконец отказался от внутренней борьбы и принял решение заполучить ее, он пребывал в превосходном расположении духа. Его бесконечно привлекала перспектива успокоить и завоевать ее за время перехода в Хардин. В Хардине у них будет роскошная мягкая постель и полное уединение, а покуда ему предстоит наслаждаться ее обществом весь остаток нынешнего дня и ночи.
Ему не пришло в голову, что эту нежную, невинную обольстительницу, сдавшуюся оба раза, когда он держал ее в объятиях, теперь будет не так-то легко успокоить. Он не знал поражений в битвах, и мысль оказаться побежденным девушкой, желавшей его почти столь же сильно, как и он ее, просто не приходила в голову. Он жаждал ее, жаждал больше, чем когда-либо мог от себя ожидать, и вознамерился заполучить. Разумеется, не на ее условиях, но пойдя на уступки — на разумные уступки, которые в данный момент сводились к роскошным мехам, драгоценностям и, естественно, к уважению, которым она, став его любовницей, будет пользоваться со стороны всех, кто ему служит.
Дженни увидела гиганта, целенаправленно устремившегося к хвосту колонны, припомнила в тот же миг замеченную ею при уходе улыбку Ройса, вспыхнула гневно и ощутила яростное биение сердца.
Завернув и описав небольшой круг, Арик резко осадил коня рядом с ней и холодно поднял брови. Дженни со злобной отчетливостью поняла молчаливый приказ ехать впереди него. Она, однако, была так рассержена, что нисколько не испугалась. Демонстрируя полное неведение о причинах его появления, нарочно отвернулась и принялась беседовать с Бренной.
— Ты заметила… — начала было она и смолкла. Арик молча наклонился и схватил поводья кобылы Дженни.
— Не трогайте мою лошадь! — отрезала она, дернув узду с такой силой, что лошадиная морда запрокинулась к небу. Лошадь шарахнулась, в смятении затанцевала, а Дженни обратила всю ярость на бесчувственного посланца ее врага.
Сверкнув глазами, она рванула левый повод:
— Прочь руки!
Бледно-голубые глаза созерцали ее с холодным равнодушием, но он наконец вынужден был заговорить, и Дженни просияла от этой маленькой победы.
— Вперед!
Вызывающий взгляд девушки скрестился с бледно-голубым взглядом воина. Дженни поколебалась и, зная, что он просто заставит ее покориться, бросила:
— Тогда будьте любезны, уйдите с дороги? Миля, которую ей пришлось проскакать рядом с колонной, стала, пожалуй, самым большим унижением в ее жизни. До нынешнего дня она не появлялась на виду у солдат или проходила в сопровождении рыцарей. Сейчас головы мужчин поворачивались следом за ней, похотливые глаза неотступно ощупывали изящную фигуру, когда она ехала мимо. Звучали замечания о ее персоне, о ее внешности в целом и об особых формах, замечания столь личного характера, что она едва сдерживалась, чтоб не хлестнуть кобылу и не пустить ее галопом.
Она приближалась к Ройсу, возглавляющему войско, и он не удержался от улыбки при виде очаровательной юной красавицы, взирающей на него с неимоверным гневом; она выглядела точно так же, как в тот вечер, когда бросилась на него с кинжалом.
— Кажется, — поддразнил он, — я по какой-то причине впал в немилость.
— Вы, — отвечала она со всем презрением, которое сумела вложить в произносимые слова, — просто неописуемы! Он фыркнул:
— Да неужели же я так плох?
Глава 8
К тому времени, как на исходе следующего дня они приближались к замку Хардин, Ройс уже чувствовал себя далеко не так превосходно. Надежды получить удовольствие от остроумной беседы не оправдались, и вчера он скакал рядом с молодой женщиной, которая отвечала и на поддразнивание, и на серьезные замечания пустым вежливым взглядом, специально рассчитанным на то, чтоб он чувствовал себя придворным шутом в колпаке с бубенчиками. Сегодня она сменила тактику. Теперь вместо того, чтобы третировать его молчанием, она отвечала на каждое слово, задавая вопросы о таких вещах, которые он не мог и не желал обсуждать с нею, — о том, например, какого числа он собирается атаковать Меррик, сколько солдат рассчитывает послать в бой и долго ли намеревается держать ее в плену.
Если целью ее было как можно яснее продемонстрировать, что она — жертва грубого насилия, а он — просто вверь, она ее достигла. Если целью было его разозлить, она также приближалась к успешному ее достижению.
Дженнифер догадывалась, что умудрилась испортить ему поездку, но ее вовсе не так радовали успехи, как полагал Ройс. На самом деле, присматриваясь к крутым холмам в поисках признаков замка, она почти изнемогала от напряженных попыток понять загадочного мужчину, едущего с нею рядом, и ее собственное к нему отношение.
Матушка Амброз предупреждала об эффекте, который Дженни способна производить на мужчин; понятное дело, решила она, мудрая аббатиса хотела сказать, что мужчины начинают кипеть от ненависти и страсти, становятся грубыми, непредсказуемыми, сумасшедшими — и все это на протяжении одного часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109