— Я ненавижу его! — потерянно прокричала она, несмотря на предостерегающее пожатие пальцев брата Грегори. — Я ненавижу его! Ненавижу!
Стараясь взять себя в руки, она отодвинулась, и взор ее упал на пару черных сапог, прочно утвердившихся перед нею, поднялся вверх, от мускулистых ног и бедер к торсу и широкой груди, пока наконец не встретился с обрамленными длинными ресницами глазами Ройса.
— Я ненавижу вас, — сказала она ему прямо в лицо. Ройс изучал ее в невозмутимом молчании, потом перевел подозрительный взгляд на монаха и саркастически полюбопытствовал:
— Пасете стадо свое, брат? Проповедуете любовь и прощение?
К удивлению Дженни, брат Грегори не обиделся на едкий вопрос, а сконфузился.
— Боюсь, — горестно признался он, с опаскою неуверенно поднимаясь на ноги, — я тут столь же неопытен, как в верховой езде. Видите ли, леди Дженнифер — одна из первых моих овечек. Я лишь недавно тружусь для Господа.
— Да и не очень-то преуспеваете, — бесстрастно заключил Ройс. — Разве цель ваша — в подстрекательстве, а не в утешении? Разве так вы набьете кошелек и разжиреете на благодарности своих господ? Если дело в последнем, вам лучше бы посоветовать моей жене угодить мне, а не поощрять ее слова о ненависти.
В этот миг Дженни пожертвовала бы жизнью за то, чтобы рядом с ней стоял не брат Грегори, а брат Бенедикт, ибо с удовольствием посмотрела бы, как Ройс Уэстморленд выслушивает громоподобную отповедь, которою брат Бенедикт заклеймит наглого герцога. Но она снова ошиблась в молодом монахе. Хоть он и не кинулся в словесную атаку на Черного Волка, однако не отступил и не дрогнул перед бесстрашным противником:
— Как я догадываюсь, вы не высоко ставите тех, кто носит одинаковые со мною одежды. — Вообще ни во что, — отрезал Ройс. Дженни с тоской представила на полянке брата Бенедикта с налитыми гневом глазами, возвышающегося перед Рейсом Уэстморлендом, словно ангел смерти. Увы, брат Грегори выглядел просто заинтересованным и слегка озадаченным.
— Понятно, — вежливо сказал он. — Могу я спросить, почему?
Ройс Уэстморленд глянул на него с ядовитым презрением:
— Я не выношу лицемерие, особенно когда оно прикрывается святостью.
— Могу я попросить вас привести конкретный пример?
— Толстые попы, — отвечал Ройс, — с толстыми кошельками, читающие голодным крестьянам нотации о греховности чревоугодия и преимуществах нищеты. — Повернувшись кругом, он прошагал к костру, где Арик на импровизированном вертеле жарил кроликов.
— О Боже милостивый! — шепнула Дженни через минуту, не соображая, что начинает бояться за бессмертную душу того самого человека, которому только что желала погибели. — Должно быть, он еретик!
Брат Грегори бросил на нее странный задумчивый взгляд.
— Ежели так, то весьма благородный. — Оглянувшись, он пристально посмотрел на Черного Волка, развалившегося у огня рядом с охраняющим его гигантом, и тихо проговорил тем же задумчивым и почти радостным тоном:
— По-моему, весьма благородный.
Глава 18
На протяжении всего следующего дня Дженни стоически терпела каменное молчание своего супруга, в то время как в голове у нее лихорадочно вертелись вопросы, ответить на которые мог только он, и наконец к полуночи, придя в тупое отчаяние, не вытерпела и заговорила сама:
— Сколько продлится это нескончаемое путешествие в Клеймор, если, конечно, предположить, что путь наш нацелен именно туда?
— Дня три, в зависимости от грязных дорог. Семь слов. Все, что он произнес за несколько дней! «Неудивительно, что они с Ариком так единодушны!»— в неистовстве подумала Дженни, принесла в душе клятву больше не доставлять ему удовольствия, вновь заводя разговоры, и вместо того сосредоточилась на мыслях о Бренне, гадая, как та поживает в Меррике.
Через два дня она снова не удержалась, зная, что Клеймор должен быть уже близко, и переживая нараставшие с каждой минутой страхи перед тем, что ее там ожидает. Три коня, выстроившись в ряд, трусили шагом по сельским тропкам. В центре и чуть впереди ехал Арик. Она подумывала, не побеседовать ли с братом Грегори, но голова его была слегка опущена, и это могло означать, что монах молится, каковому занятию он предавался большую часть пути. Страстно желая поговорить хоть о чем-нибудь, отвлекшись от мыслей о будущем, она оглянулась через плечо на восседающего позади нее мужчину и спросила:
— Куда подевались все ваши люди, те, что скакали с нами к монастырю?
Обождала какого-нибудь ответа, но Ройс хранил холодное молчание. Потеряв в результате жестокосердного отказа даже поговорить с ней и рассудок, и осторожность, Дженни метнула в него бунтарский взгляд:
— Вопрос слишком труден для вас, ваша светлость? Насмешливые слова ударились о ледяную защитную стену, которую Ройс тщательно возвел вокруг себя, борясь с искушением, которое возникало на протяжении бесконечных трех дней пребывания в опасной близости с ее тесно прижатым к нему телом. Смерив ее тяжелым прищуренным взглядом, он прикинул, велик ли риск вступать в какую-либо беседу, и решил не вступать.
Выяснив, что его нельзя даже разозлить до такой степени, чтобы он с ней заговорил, Дженни вдруг обнаружила редкостную возможность позабавиться на его счет. С детской радостью и хорошо скрытой враждебностью она моментально погрузилась в издевательские рассуждения без его участия.
— Да, как я погляжу, расспросы о ваших людях озадачили вас, ваша светлость, — начала она. — Прекрасно, давайте-ка я попробую упростить.
Ройс сообразил, что она сознательно издевается, но на миг вспыхнувшее раздражение быстро уступило место невольной заинтересованности в дальнейшем, покуда Дженни бесстрашно и мило продолжала свой монолог.
— Для меня очевидно, — заметила она, посылая ему из-под длинных, загнутых ресниц притворно сочувственный взгляд, — что отнюдь не по слабоумию вы так тупо уставились на меня, когда я поинтересовалась вашими людьми; скорее всего вас подводит память! Увы, — вздохнула она, тут же прикидываясь преисполненной искренней скорби, — боюсь, престарелый возраст начинает сказываться на вашем рассудке. Но не бойтесь, — уверенно пообещала она, подбадривая его взглядом через плечо, — я постараюсь спрашивать очень и очень просто и попытаюсь помочь вам припомнить, куда вы подевали своих пропавших товарищей. Итак, когда мы подъехали к монастырю… Помните монастырь или нет? — допытывалась она, оглядывая его, и принялась помогать:
— Монастырь! Ну знаете, большой каменный дом, где мы впервые встретили брата Грегори?
Ройс ничего не ответил, посмотрев на глядящего прямо перед собой, бесчувственного ко всему Арика, потом на монаха, чьи плечи начали подозрительно подергиваться, а Дженни сокрушенно продолжила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109