Она кивнула, и пышные волосы скользнули сверху вниз по спине, а он резко подавил порыв запустить пальцы в шелковистую копну и нежно привлечь ее к себе. — О каком королевстве?
— О моем собственном. — Она вздохнула, чувствуя себя наивной девочкой, и попыталась заинтересовать его в продолжении беседы. — Я все время устраивала свое собственное королевство.
— Бедный Джеймс, — поддразнил он, имея в виду шотландского короля Иакова. — Какое же из его королевств вы намерены захватить?
Она послала ему унылую улыбку, а в голосе зазвучали печальные нотки:
— Это не настоящее королевство с землями и замками; это королевство грез — место, где все должно быть таким, каким я захочу.
Давно забытое воспоминание промелькнуло в памяти Ройса, и, отстранившись от стены, он положил руки на парапет, крепко переплетя пальцы. Взглянув, на холмы в ту же сторону, куда смотрела Дженни, он тихо признался:
— Давным-давно я тоже вечно воображал королевство, устроенное по моему собственному образцу. Каким было ваше?
— Тут мало что можно сказать, — отвечала она. В королевстве моем царили мир и благополучие. Разумеется, время от времени тяжко заболевал какой-нибудь арендатор или нам начинала грозить страшная опасность.
— В вашем королевстве грез было место опасностям и болезням? — с удивлением перебил Ройс.
— Ну конечно! — подтвердила Дженни с кривой, невеселой усмешкой. — Должно было быть и то, и другое, чтобы я могла примчаться на помощь и немедленно всех спасти. Для того я и выдумала королевство.
— Вам хочется стать героиней своего народа, — заключил Ройс, улыбаясь над этим желанием, которое ему было нетрудно понять.
Она покачала головой, и острая тоска в ее тихом голосе погасила его улыбку.
— Нет. Мне только хотелось, чтобы меня любили те, кого я люблю, чтобы уважали те, кто меня знает, и чтобы я была им нужна.
— Это все, что вам требуется? Она качнула прелестной головкой.
— И тогда я устроила королевство грез, где могла совершать великие и отважные деяния.
На ближайшем к замку холме луч на мгновение блеснувшей из-за туч луны высветил мужскую фигуру. В любой другой момент это краткое видение заставило бы Ройса послать солдат на розыски. Однако сейчас, когда он был утомлен любовью и знал, что еще предстоит испытать ему с пленительной, стоящей рядом красавицей, разум его не откликнулся. Ночь, наполненная теплом, дарила редкостную возможность уединения, была слишком мягкой и нежное, чтобы омрачать ее подозрениями.
Ройс нахмурился, раздумывая над загадочными намеками Дженни. Шотландцы, даже жители южных равнин, которые строже придерживались феодальных законов, чем клановых, обладали необычайной родственной привязанностью. Как бы в клане ни называли отца Дженни — графом или просто Мерриком, он со всем своим семейством все равно пользовался полнейшей преданностью и обожанием. Родичам следовало уважать Дженни, она должна была быть им нужна и, безусловно, любима теми, кого любила, так что в общем-то и не требовалось никакого королевства грез.
— Вы отважная и красивая девушка, — сказал он наконец, — и по праву носите титул графини. Члены вашего клана, несомненно, относятся к вам именно так, как вам хочется, а может быть, даже лучше.
Она отвела глаза и, кажется, вновь загляделась в пространство.
— По правде сказать, — отвечала она намеренно лишенным всякого выражения голосом, — они думают, что меня вроде бы колдовским образом подменили.
— Что им внушило такую дурацкую мысль? — ошарашено спросил он.
К его изумлению, она решительно встала на их защиту:
— А что прикажете им думать после рассказов сводного брата о моих поступках?
— О каких поступках?
Она передернулась, снова обхватила себя руками и стала такой же, какой он впервые увидел ее на балконе.
— Не могу я об этом рассказывать, — шепнула она. Ройс глядел на нее, молча настаивая на объяснениях, и Дженни, испустив прерывистый вздох, неохотно призналась:
— О многих, но самое главное — история с утонувшей Ребеккой. Мы с Бекки были кузины и лучшие подруги. И было нам обеим по тринадцать лет, — добавила она с грустной улыбкой. — Ее отец — Гаррик Кармайкл — был вдовцом, а она — его единственным ребенком. Он любил ее до безумия, как и все мы. Понимаете, она была такой милой и невероятно красивой, даже красивее Бренны, что ее нельзя было не любить. Только из-за слепой отцовской любви ей ничего не дозволялось, дабы она себе как-нибудь не повредила. Ей не разрешалось даже близко подходить к реке: отец боялся, как бы она не утонула. И Бекки решила научиться плавать, доказать ему, что ей ничего не грозит, и мы каждое утро пораньше убегали на реку, и я ее учила.
За день до того, как она утонула, мы ходили на ярмарку и поссорились, когда я сказала, будто один из жонглеров глазел на нее неподобающим образом. Мои сводные братья — Александр и Малькольм — услышали, и Александр обвинил меня в ревности, дескать, мне самой приглянулся жонглер, что было крайне глупо. Бекки жутко разозлилась, то есть я хочу сказать, расстроилась, и при расставании велела мне не приходить утром к реке, мол, она во мне более не нуждается. Я знала, что она на самом деле совсем не хотела этого говорить и еще не умела как следует плавать, и, разумеется, назавтра отправилась на реку.
Голос Дженни понизился до шепота:
— Когда я пришла, она все еще сердилась и прокричала, что хочет остаться одна. Я решила уйти и дошла уже до вершины холма, как вдруг услышала плеск и крик, призывавший меня на помощь. Я повернулась, бросилась вниз, но не могла ее разглядеть. Я была на полпути, и ей удалось высунуть из воды голову, я видела на поверхности ее волосы. Потом услышала визг, она выкрикивала мое имя, звала на помощь… — Дженни задрожала, бессознательно растирая руки, — …но поток уже тащил ее прочь. Я нырнула, пыталась ее найти, ныряла еще, и еще, и еще, — убито шептала она, — но… не смогла отыскать. На следующий день Бекки нашли за несколько миль, ее выбросило на отмель.
Ройс поднял было руку, потом опустил, понимая, что она изо всех сил старается сдерживаться и не примет утешительного жеста, который сломает ее.
— Это был несчастный случай, — мягко проговорил он. Она испустила длинный ровный вздох:
— По мнению Александра, нет. Он, наверно, был где-то поблизости, потому что рассказывал всем и каждому, что слышал, как Бекки звала меня по имени, и это правда. Но еще он говорил, что мы поссорились и что будто бы я столкнула ее в воду.
— Как же он объяснил, что на вас была мокрая одежда? — коротко спросил Ройс.
— Он сказал, — отвечала Дженни со вздохом, — что я толкнула ее, постояла, а уж потом принялась спасать. Александру, — добавила она, — уже сообщили, что он, а не я будет наследовать отцу и носить титул лэрда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— О моем собственном. — Она вздохнула, чувствуя себя наивной девочкой, и попыталась заинтересовать его в продолжении беседы. — Я все время устраивала свое собственное королевство.
— Бедный Джеймс, — поддразнил он, имея в виду шотландского короля Иакова. — Какое же из его королевств вы намерены захватить?
Она послала ему унылую улыбку, а в голосе зазвучали печальные нотки:
— Это не настоящее королевство с землями и замками; это королевство грез — место, где все должно быть таким, каким я захочу.
Давно забытое воспоминание промелькнуло в памяти Ройса, и, отстранившись от стены, он положил руки на парапет, крепко переплетя пальцы. Взглянув, на холмы в ту же сторону, куда смотрела Дженни, он тихо признался:
— Давным-давно я тоже вечно воображал королевство, устроенное по моему собственному образцу. Каким было ваше?
— Тут мало что можно сказать, — отвечала она. В королевстве моем царили мир и благополучие. Разумеется, время от времени тяжко заболевал какой-нибудь арендатор или нам начинала грозить страшная опасность.
— В вашем королевстве грез было место опасностям и болезням? — с удивлением перебил Ройс.
— Ну конечно! — подтвердила Дженни с кривой, невеселой усмешкой. — Должно было быть и то, и другое, чтобы я могла примчаться на помощь и немедленно всех спасти. Для того я и выдумала королевство.
— Вам хочется стать героиней своего народа, — заключил Ройс, улыбаясь над этим желанием, которое ему было нетрудно понять.
Она покачала головой, и острая тоска в ее тихом голосе погасила его улыбку.
— Нет. Мне только хотелось, чтобы меня любили те, кого я люблю, чтобы уважали те, кто меня знает, и чтобы я была им нужна.
— Это все, что вам требуется? Она качнула прелестной головкой.
— И тогда я устроила королевство грез, где могла совершать великие и отважные деяния.
На ближайшем к замку холме луч на мгновение блеснувшей из-за туч луны высветил мужскую фигуру. В любой другой момент это краткое видение заставило бы Ройса послать солдат на розыски. Однако сейчас, когда он был утомлен любовью и знал, что еще предстоит испытать ему с пленительной, стоящей рядом красавицей, разум его не откликнулся. Ночь, наполненная теплом, дарила редкостную возможность уединения, была слишком мягкой и нежное, чтобы омрачать ее подозрениями.
Ройс нахмурился, раздумывая над загадочными намеками Дженни. Шотландцы, даже жители южных равнин, которые строже придерживались феодальных законов, чем клановых, обладали необычайной родственной привязанностью. Как бы в клане ни называли отца Дженни — графом или просто Мерриком, он со всем своим семейством все равно пользовался полнейшей преданностью и обожанием. Родичам следовало уважать Дженни, она должна была быть им нужна и, безусловно, любима теми, кого любила, так что в общем-то и не требовалось никакого королевства грез.
— Вы отважная и красивая девушка, — сказал он наконец, — и по праву носите титул графини. Члены вашего клана, несомненно, относятся к вам именно так, как вам хочется, а может быть, даже лучше.
Она отвела глаза и, кажется, вновь загляделась в пространство.
— По правде сказать, — отвечала она намеренно лишенным всякого выражения голосом, — они думают, что меня вроде бы колдовским образом подменили.
— Что им внушило такую дурацкую мысль? — ошарашено спросил он.
К его изумлению, она решительно встала на их защиту:
— А что прикажете им думать после рассказов сводного брата о моих поступках?
— О каких поступках?
Она передернулась, снова обхватила себя руками и стала такой же, какой он впервые увидел ее на балконе.
— Не могу я об этом рассказывать, — шепнула она. Ройс глядел на нее, молча настаивая на объяснениях, и Дженни, испустив прерывистый вздох, неохотно призналась:
— О многих, но самое главное — история с утонувшей Ребеккой. Мы с Бекки были кузины и лучшие подруги. И было нам обеим по тринадцать лет, — добавила она с грустной улыбкой. — Ее отец — Гаррик Кармайкл — был вдовцом, а она — его единственным ребенком. Он любил ее до безумия, как и все мы. Понимаете, она была такой милой и невероятно красивой, даже красивее Бренны, что ее нельзя было не любить. Только из-за слепой отцовской любви ей ничего не дозволялось, дабы она себе как-нибудь не повредила. Ей не разрешалось даже близко подходить к реке: отец боялся, как бы она не утонула. И Бекки решила научиться плавать, доказать ему, что ей ничего не грозит, и мы каждое утро пораньше убегали на реку, и я ее учила.
За день до того, как она утонула, мы ходили на ярмарку и поссорились, когда я сказала, будто один из жонглеров глазел на нее неподобающим образом. Мои сводные братья — Александр и Малькольм — услышали, и Александр обвинил меня в ревности, дескать, мне самой приглянулся жонглер, что было крайне глупо. Бекки жутко разозлилась, то есть я хочу сказать, расстроилась, и при расставании велела мне не приходить утром к реке, мол, она во мне более не нуждается. Я знала, что она на самом деле совсем не хотела этого говорить и еще не умела как следует плавать, и, разумеется, назавтра отправилась на реку.
Голос Дженни понизился до шепота:
— Когда я пришла, она все еще сердилась и прокричала, что хочет остаться одна. Я решила уйти и дошла уже до вершины холма, как вдруг услышала плеск и крик, призывавший меня на помощь. Я повернулась, бросилась вниз, но не могла ее разглядеть. Я была на полпути, и ей удалось высунуть из воды голову, я видела на поверхности ее волосы. Потом услышала визг, она выкрикивала мое имя, звала на помощь… — Дженни задрожала, бессознательно растирая руки, — …но поток уже тащил ее прочь. Я нырнула, пыталась ее найти, ныряла еще, и еще, и еще, — убито шептала она, — но… не смогла отыскать. На следующий день Бекки нашли за несколько миль, ее выбросило на отмель.
Ройс поднял было руку, потом опустил, понимая, что она изо всех сил старается сдерживаться и не примет утешительного жеста, который сломает ее.
— Это был несчастный случай, — мягко проговорил он. Она испустила длинный ровный вздох:
— По мнению Александра, нет. Он, наверно, был где-то поблизости, потому что рассказывал всем и каждому, что слышал, как Бекки звала меня по имени, и это правда. Но еще он говорил, что мы поссорились и что будто бы я столкнула ее в воду.
— Как же он объяснил, что на вас была мокрая одежда? — коротко спросил Ройс.
— Он сказал, — отвечала Дженни со вздохом, — что я толкнула ее, постояла, а уж потом принялась спасать. Александру, — добавила она, — уже сообщили, что он, а не я будет наследовать отцу и носить титул лэрда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109