Затем взял тоненькую свечку и зажег канделябры, стоявшие по обеим сторонам постели.
— Любовь моя, — сказал он, — не стоит прятаться в темноте, в наготе нет ничего стыдного. Женское тело — это, пожалуй, самое совершенное и красивое творение Господа Бога, а я поклонник красоты. Я всегда любил смотреть в лица женщинам, с которыми занимался любовью. Это моя слабость.
Велвет медленно встала с постели. На ней была надета простая ночная рубашка из белого шелка с длинными широкими рукавами, украшенными на запястьях и высоком воротнике розовыми лентами. Ей вдруг стало очень-очень стыдно. И Акбар, и Алекс видели ее нагой, но этот человек совсем чужой, она знает о его дурной репутации в отношении женщин. Она начала дрожать, и король, уже успевший скинуть свою рубашку, заметил это.
Подойдя к ней, он обнял ее своими длинными руками за талию и, нагнув голову, осторожными, легкими прикосновениями начал целовать ее шею.
— Не надо меня бояться, дорогая. Я не сделаю ничего плохого ни вам, ни ребенку. Наоборот, я обещаю сделать вас очень счастливой, хотя ваша восхитительно строгая мораль и не дает вам поверить, что такое возможно прямо сейчас.
Его изящные пальцы ласково развязали ленты на вороте рубашки, распахнув ее полы до талии. Спустив рубашку с ее плеч, он смотрел, как она скользнула сначала ей на бедра, а потом вдоль ее стройных ног на пол, где легла, как пятно лунного света.
Чисто автоматически Велвет, сделав шаг вперед, вышла из этого кольца белого шелка, и у нее быстрее забилось сердце, когда она заметила, как у короля перехватило дыхание.
— А-а-а, дорогая, — благоговейно вздохнул он. — Вы несравненно прекрасны, так прекрасны, что я не мог себе и вообразить в самых необузданных мечтаниях! Вас надо ваять в мраморе, но я очень сомневаюсь, что найдется скульптор среди живых или мертвых, кто смог бы справиться с такой задачей! Идите сюда! — схватив ее за руку, он быстро подвел ее к высокому трюмо. — Взгляните на себя, дорогая! Разве вы не великолепны? Взгляните на нас обоих! Мы превосходны! Господи! Я должен молиться на вас, моя богиня!
Говоря все это, король опустился на колени и начал целовать Велвет, начиная от пальцев ног и все выше, крепко держа ее при этом за бедра.
Его теплые губы бродили сначала по лодыжкам ее левой ноги, потом правой. Он медленно повернул ее так, чтобы можно было поцеловать ее бедра там, где они, плавно изгибаясь, уходили от талии вниз, ее твердые ягодицы, ложбинку на спине. Опять повернув ее, он нашел ртом переднюю часть ее бедер, задняя уже получила свою долю его восторга.
Велвет почувствовала, как он раздвигает ей ноги, и, когда его губы нашли щель, ведущую к ее венериной тайне, и его язык медленно прошелся вдоль этой щели, она чуть не вскрикнула, но его рот был уже на шелковистом пушке, покрывавшем ее пупок. Он легонько потянул ее вниз, заставив тоже опуститься на колени, чтобы он мог поцеловать ее юные полные груди, плечи, горло, рот, ее глаза. Велвет пришлось признаться самой себе, что никогда ее еще так никто не целовал, как делал это Генрих Наваррский, и это было приятно.
Он встал, подняв на ноги и ее, и крепко прижался к ней всем телом. Впервые Велвет почувствовала, что король тоже мужчина. Его мужское естество стало твердым от желания, но она не осмеливалась посмотреть вниз на него. Она была в состоянии, близком к обмороку, и едва дышала. Заметив это, он поднял ее на руки и, положив на огромную постель, лег рядом, обняв ее.
— Вы все еще боитесь, — сказал он, — и меня это очень огорчает, дорогая — Его большие руки ласкали ее волосы. — Такая прелесть, — пробормотал он, поглаживая ее, как это делают, когда хотят успокоить испуганное животное. Вдруг он погрузил лицо в ее волосы и глубоко вдохнул их аромат. — Вы пахнете левкоями, — сказал он. — Вам этот запах очень подходит — свежий, тонкий и какой-то, я бы даже сказал, невинный. Теперь, вдыхая аромат левкоев, я всегда буду вспоминать вас, дорогая. — Затем одним быстрым ловким движением он перекатил ее на спину и опять нашел ее губы.
По какой-то ей самой непонятной причине губы Велвет охотно открылись ему навстречу, и его язык скользнул внутрь, чтобы найти ее язычок, чтобы играть с ним и ласкать его в сладостной пещере ее рта, раздувая скрытые глубоко в ее теле искорки страсти, которые, казалось, только того и ждали, чтобы их возродил к жизни этот великий мастер эротических игр. Велвет почувствовала, как желание постепенно охватывает ее, и, к своему ужасу, вдруг поняла, что король абсолютно прав. Мужчина и женщина могут доставить друг другу удовольствие, несмотря на отсутствие чувств между ними. Для такой вещи существует свое определение. Ее называют похотью. И хотя одна часть ее существа резко отвергала ее, другая часть признавала, что похоть иногда может быть весьма привлекательной вещью.
Она вдруг обнаружила, что не в силах сдерживаться. Она целовала его сама, жадно ловя своими губами его губы. Он поощрял ее к дальнейшим действиям, то задерживаясь своим ртом в каком-то одном месте, то переходя на другое, то легонько целуя уголки ее губ. Давление его губ все росло, пока она не почувствовала, что еще немного — и у нее останутся синяки на нежной коже.
— Вы — самый роскошный цветок, который только можно вообразить, — прошептал он, прижимаясь губами к ее губам, — и, как огромный шмель, я мог бы пить ваш нектар всю ночь. Но есть и другие фонтаны, из которых я буду пить! — Его большая голова передвинулась к ее грудям, и, обхватив своими губами ее нежный сосок, он начал его медленно посасывать.
Это оказалось так восхитительно, что она тихо вскрикнула. Появилось ощущение, что ее внезапно от головы до пят пронзила молния. Прикосновение его губ к ее груди оказалось необычайно чувственным, так как соски из-за беременности стали необыкновенно чувствительными. К тому же, пока его губы занимались одной грудью, его рука нежно обнимала вторую грудь, чтобы через какое-то время поменяться местами, что только усиливало ее наслаждение.
Велвет начинала терять контроль над своими эмоциями, особенно когда король передвинул голову еще ниже, чтобы нежно исследовать наиболее потайную святыню ее женственности. Как колибри, ищущий сахарный нектар, его язык двигался необычайно быстро, трепеща, возвращался назад, перелетал опять вперед, кружась вокруг ее драгоценности, пока она не рассыпалась на тысячи осколков в неизъяснимом блаженстве — и раз, и второй, и третий, один за другим. Когда она наконец пришла в себя, он прошептал:
— Видите, моя дорогая, я и на самом деле могу доставить вам наслаждение. Может быть, вы и не признаетесь в этом, но ваше прелестное лицо сказало мне все. О лицо женщины в порыве страсти! В мире нет ничего прекраснее!
— Я… я не могу не признать вашей правоты, монсеньор, — тихо сказала Велвет, — но занятия любовью без любви для меня не то же самое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
— Любовь моя, — сказал он, — не стоит прятаться в темноте, в наготе нет ничего стыдного. Женское тело — это, пожалуй, самое совершенное и красивое творение Господа Бога, а я поклонник красоты. Я всегда любил смотреть в лица женщинам, с которыми занимался любовью. Это моя слабость.
Велвет медленно встала с постели. На ней была надета простая ночная рубашка из белого шелка с длинными широкими рукавами, украшенными на запястьях и высоком воротнике розовыми лентами. Ей вдруг стало очень-очень стыдно. И Акбар, и Алекс видели ее нагой, но этот человек совсем чужой, она знает о его дурной репутации в отношении женщин. Она начала дрожать, и король, уже успевший скинуть свою рубашку, заметил это.
Подойдя к ней, он обнял ее своими длинными руками за талию и, нагнув голову, осторожными, легкими прикосновениями начал целовать ее шею.
— Не надо меня бояться, дорогая. Я не сделаю ничего плохого ни вам, ни ребенку. Наоборот, я обещаю сделать вас очень счастливой, хотя ваша восхитительно строгая мораль и не дает вам поверить, что такое возможно прямо сейчас.
Его изящные пальцы ласково развязали ленты на вороте рубашки, распахнув ее полы до талии. Спустив рубашку с ее плеч, он смотрел, как она скользнула сначала ей на бедра, а потом вдоль ее стройных ног на пол, где легла, как пятно лунного света.
Чисто автоматически Велвет, сделав шаг вперед, вышла из этого кольца белого шелка, и у нее быстрее забилось сердце, когда она заметила, как у короля перехватило дыхание.
— А-а-а, дорогая, — благоговейно вздохнул он. — Вы несравненно прекрасны, так прекрасны, что я не мог себе и вообразить в самых необузданных мечтаниях! Вас надо ваять в мраморе, но я очень сомневаюсь, что найдется скульптор среди живых или мертвых, кто смог бы справиться с такой задачей! Идите сюда! — схватив ее за руку, он быстро подвел ее к высокому трюмо. — Взгляните на себя, дорогая! Разве вы не великолепны? Взгляните на нас обоих! Мы превосходны! Господи! Я должен молиться на вас, моя богиня!
Говоря все это, король опустился на колени и начал целовать Велвет, начиная от пальцев ног и все выше, крепко держа ее при этом за бедра.
Его теплые губы бродили сначала по лодыжкам ее левой ноги, потом правой. Он медленно повернул ее так, чтобы можно было поцеловать ее бедра там, где они, плавно изгибаясь, уходили от талии вниз, ее твердые ягодицы, ложбинку на спине. Опять повернув ее, он нашел ртом переднюю часть ее бедер, задняя уже получила свою долю его восторга.
Велвет почувствовала, как он раздвигает ей ноги, и, когда его губы нашли щель, ведущую к ее венериной тайне, и его язык медленно прошелся вдоль этой щели, она чуть не вскрикнула, но его рот был уже на шелковистом пушке, покрывавшем ее пупок. Он легонько потянул ее вниз, заставив тоже опуститься на колени, чтобы он мог поцеловать ее юные полные груди, плечи, горло, рот, ее глаза. Велвет пришлось признаться самой себе, что никогда ее еще так никто не целовал, как делал это Генрих Наваррский, и это было приятно.
Он встал, подняв на ноги и ее, и крепко прижался к ней всем телом. Впервые Велвет почувствовала, что король тоже мужчина. Его мужское естество стало твердым от желания, но она не осмеливалась посмотреть вниз на него. Она была в состоянии, близком к обмороку, и едва дышала. Заметив это, он поднял ее на руки и, положив на огромную постель, лег рядом, обняв ее.
— Вы все еще боитесь, — сказал он, — и меня это очень огорчает, дорогая — Его большие руки ласкали ее волосы. — Такая прелесть, — пробормотал он, поглаживая ее, как это делают, когда хотят успокоить испуганное животное. Вдруг он погрузил лицо в ее волосы и глубоко вдохнул их аромат. — Вы пахнете левкоями, — сказал он. — Вам этот запах очень подходит — свежий, тонкий и какой-то, я бы даже сказал, невинный. Теперь, вдыхая аромат левкоев, я всегда буду вспоминать вас, дорогая. — Затем одним быстрым ловким движением он перекатил ее на спину и опять нашел ее губы.
По какой-то ей самой непонятной причине губы Велвет охотно открылись ему навстречу, и его язык скользнул внутрь, чтобы найти ее язычок, чтобы играть с ним и ласкать его в сладостной пещере ее рта, раздувая скрытые глубоко в ее теле искорки страсти, которые, казалось, только того и ждали, чтобы их возродил к жизни этот великий мастер эротических игр. Велвет почувствовала, как желание постепенно охватывает ее, и, к своему ужасу, вдруг поняла, что король абсолютно прав. Мужчина и женщина могут доставить друг другу удовольствие, несмотря на отсутствие чувств между ними. Для такой вещи существует свое определение. Ее называют похотью. И хотя одна часть ее существа резко отвергала ее, другая часть признавала, что похоть иногда может быть весьма привлекательной вещью.
Она вдруг обнаружила, что не в силах сдерживаться. Она целовала его сама, жадно ловя своими губами его губы. Он поощрял ее к дальнейшим действиям, то задерживаясь своим ртом в каком-то одном месте, то переходя на другое, то легонько целуя уголки ее губ. Давление его губ все росло, пока она не почувствовала, что еще немного — и у нее останутся синяки на нежной коже.
— Вы — самый роскошный цветок, который только можно вообразить, — прошептал он, прижимаясь губами к ее губам, — и, как огромный шмель, я мог бы пить ваш нектар всю ночь. Но есть и другие фонтаны, из которых я буду пить! — Его большая голова передвинулась к ее грудям, и, обхватив своими губами ее нежный сосок, он начал его медленно посасывать.
Это оказалось так восхитительно, что она тихо вскрикнула. Появилось ощущение, что ее внезапно от головы до пят пронзила молния. Прикосновение его губ к ее груди оказалось необычайно чувственным, так как соски из-за беременности стали необыкновенно чувствительными. К тому же, пока его губы занимались одной грудью, его рука нежно обнимала вторую грудь, чтобы через какое-то время поменяться местами, что только усиливало ее наслаждение.
Велвет начинала терять контроль над своими эмоциями, особенно когда король передвинул голову еще ниже, чтобы нежно исследовать наиболее потайную святыню ее женственности. Как колибри, ищущий сахарный нектар, его язык двигался необычайно быстро, трепеща, возвращался назад, перелетал опять вперед, кружась вокруг ее драгоценности, пока она не рассыпалась на тысячи осколков в неизъяснимом блаженстве — и раз, и второй, и третий, один за другим. Когда она наконец пришла в себя, он прошептал:
— Видите, моя дорогая, я и на самом деле могу доставить вам наслаждение. Может быть, вы и не признаетесь в этом, но ваше прелестное лицо сказало мне все. О лицо женщины в порыве страсти! В мире нет ничего прекраснее!
— Я… я не могу не признать вашей правоты, монсеньор, — тихо сказала Велвет, — но занятия любовью без любви для меня не то же самое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201