Тяжелые гладкие волосы метались вокруг ее тела.
— Уберите свои грязные руки от меня, вы, бабуины! — сердито кричала она, но они точно так же не понимали ее протестов, как и она их приказов.
— На колени, женщина! Ты находишься в присутствии самого Властителя! — Они пытались силой поставить ее на колени, — но женщина каким-то непонятным образом вдруг вырвалась и, сорвав с одного из слуг, державших ее, накидку, попыталась прикрыть свою наготу. Потом голой ногой ударила другого, попав ему в самое уязвимое и нежное место.
— А-р-р-р! — прохрипел пострадавший, падая на пол и подтягивая колени к животу.
В общей неразберихе, последовавшей вслед за этим, женщина нагнулась и, быстро выхватив у своей жертвы кинжал, отбежала и забилась в угол, выставив перед собой оружие, угрожая своим мучителям.
— Только подойдите ко мне — и, клянусь, я убью любого, — пригрозила она.
— Ай-яй, — запричитал хан-и-шаман, качая головой из стороны в сторону, — я знал, что это существо принесет всем нам несчастье. У нее дьявольский глаз. Я уверен! Зовите стражу, пока она не причинила вреда Властелину!
— Оставайтесь на местах, вы все! — резко приказал Акбар. — Неужели никто из вас не видит? Женщина напугана. — Сам он никакого страха не испытывал. Глядя на драму, разыгрывающуюся у него на глазах, он вдруг понял, что заинтригован, что ему интересно, как выглядит женщина под слоем грязи. Он никогда до этого не видел европейских женщин и ничего не мог сказать в данный момент об этой грязной, напуганной женщине.
— Никто не понимает ее варварского языка. Величайший, — пожаловался Рамеш.
— Как это похоже на португальцев, не научить ее хотя бы нескольким словам на нашем языке, — проговорил Властитель. — Но, с, другой стороны, зная полное отсутствие у них тонкости ума, можно предположить, что они посчитали это несущественным — о чем может Великий Могол говорить с женщиной?
— Ты думаешь, она португалка? — поинтересовался Рамеш. Акбар отрицательно покачал головой.
— Вряд ли они пошлют мне женщину своего племени, — сказал он.
— Святые отцы научили тебя их языку. Величайший. Ты не можешь поговорить с ней на нем?
— Да, мой старый друг, — сказал Властитель. — Я выучил у святых отцов два их языка. Если эта женщина понимает хотя бы один из них, мы, может быть, сможем развеять ее страхи.
— А чего ей бояться? — взволнованно спросил главный управляющий несколько обиженным голосом. — Это цивилизованная страна. Наши культуры — мусульманская, буддийская, даже индуистская, с их кастовой системой — древние и освященные веками. Гораздо старше, чем европейские, и, уж конечно, более цивилизованные.
Акбар улыбнулся.
— Да, — согласился он, — но знают ли об этом сами европейцы?
Он повернулся к женщине, которая все еще в оборонительной позе стояла, согнувшись в углу. Никто этого не заметил, но он разглядел, как она дрожит. Но, кроме этого, не было никаких других признаков того, что она боится. Это заинтриговало его. Хотя он и слышал о том, что бывают храбрые женщины, сам с такими до сих пор не встречался. Ее глаза, умные, как он заметил, внимательно следили за разговором между ним и Рамешем, как будто она пыталась угадать свою судьбу.
— Вы португалка, сеньора? — обратился он к ней на этом языке.
Она продолжала бессмысленно смотреть на него.
— Может быть, вы француженка, мадемуазель? — спросил он, переходя на французский. Он увидел, как она облегченно вздохнула.
— Нет, монсеньор, я не француженка, но знаю французский язык, так как мои бабушка и дедушка французы, — ответила женщина. И вдруг по ее овальному лицу потекли слезы, оставляя грязные следы на коже. Она была в затруднении, что же ей делать. В одной руке она сжимала кинжал, другой держала прикрывавшую ее наготу накидку слуги. Наконец она подняла руку с оружием и тыльной стороной ладони вытерла слезы, еще больше размазав грязь по лицу.
— Почему вы плачете? — мягко спросил Акбар, найдя этот отчаянный, такой чисто женский жест обворожительным. Он ранил его сердце.
— Потому что, монсеньор, — всхлипывая, ответила она, — впервые за много недель кто-то заговорил со мной на языке, который я понимаю. У вас чудовищный акцент, но я разбираю, что вы говорите. Знаете ли вы, что это значит — оказаться в незнакомом месте, без возможности общаться с окружающими людьми и не представляя, что с тобой будет дальше?
— Нет, — спокойно сказал он. — Я не знаю, но если бы я оказался в подобном положении, то, наверное, был бы б напуган. — Властитель видел, что женщина находится на грани нервного срыва, и, не желая пугать ее дальше, ласково спросил:
— Хотите, я отошлю всех этих людей, мадемуазель? Она кивнула, проговорив:
— Вы можете это сделать? Вы хозяин этого места?
— Да.
— Как вас зовут, монсеньор? Как мне обращаться к вам?
— Я Акбар, по прозвищу Великий Могол. Я властитель всех этих земель, мадемуазель. А вы кто?
Она горделиво выпрямилась, и он был удивлен ее высоким ростом.
— Я графиня Брок-Кэрнская, монсеньор, меня зовут Велвет Гордон.
— Вы голодны, миледи? Может быть, хотите пить?
— О да, милорд. Я хочу и есть, и пить. Так жарко! Властитель обернулся к своим людям.
— Оставьте нас, — приказал он им, — а ты, Рамеш, проследи, чтобы слуги принесли вина и фруктов. Эта женщина совсем никакая не злодейка, как ты вообразил. Насколько я понял, у себя дома она весьма высокопоставленная особа. Я подозреваю какое-то вероломство со стороны португальцев, и это бедное существо стало их жертвой.
— Значит, она португалка, Величайший?
— Нет, мой друг. Я еще не знаю, где она родилась, но она может говорить со мной на языке франков. Скоро я узнаю все, и тебе не стоит опасаться за меня. Она не представляет никакой опасности.
Рамеш кивнул. Властитель излучает какую-то магию, когда дело доходит до общения с людьми. Разве не он фактически в одиночку объединил эту огромную страну, которая на протяжении веков раздиралась на части воинственными группировками, натравливавшими семью на семью, соседа на соседа? Разве не он был первым мусульманским властителем, допустившим индусов в правительство и армию? Рамеш кивнул и вышел из зала, увлекая за собой остальных.
Велвет чуть-чуть расслабилась и быстро взглянула на человека, спокойно сидевшего, скрестив ноги, среди груды разноцветных подушек на возвышении перед ней. Она прикинула, что если он встанет, то окажется среднего роста, не намного выше ее, а она была довольно высокой для женщины. Он был красиво одет и усыпан драгоценностями. Под его легкой блузой она разглядела широкую, гладкую, мускулистую грудь, суживающуюся книзу, к тонкой талии. У него был золотистый цвет лица, он был чисто выбрит, если не считать коротко подстриженных маленьких темных усиков. Брови у него были тонкие и черные;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
— Уберите свои грязные руки от меня, вы, бабуины! — сердито кричала она, но они точно так же не понимали ее протестов, как и она их приказов.
— На колени, женщина! Ты находишься в присутствии самого Властителя! — Они пытались силой поставить ее на колени, — но женщина каким-то непонятным образом вдруг вырвалась и, сорвав с одного из слуг, державших ее, накидку, попыталась прикрыть свою наготу. Потом голой ногой ударила другого, попав ему в самое уязвимое и нежное место.
— А-р-р-р! — прохрипел пострадавший, падая на пол и подтягивая колени к животу.
В общей неразберихе, последовавшей вслед за этим, женщина нагнулась и, быстро выхватив у своей жертвы кинжал, отбежала и забилась в угол, выставив перед собой оружие, угрожая своим мучителям.
— Только подойдите ко мне — и, клянусь, я убью любого, — пригрозила она.
— Ай-яй, — запричитал хан-и-шаман, качая головой из стороны в сторону, — я знал, что это существо принесет всем нам несчастье. У нее дьявольский глаз. Я уверен! Зовите стражу, пока она не причинила вреда Властелину!
— Оставайтесь на местах, вы все! — резко приказал Акбар. — Неужели никто из вас не видит? Женщина напугана. — Сам он никакого страха не испытывал. Глядя на драму, разыгрывающуюся у него на глазах, он вдруг понял, что заинтригован, что ему интересно, как выглядит женщина под слоем грязи. Он никогда до этого не видел европейских женщин и ничего не мог сказать в данный момент об этой грязной, напуганной женщине.
— Никто не понимает ее варварского языка. Величайший, — пожаловался Рамеш.
— Как это похоже на португальцев, не научить ее хотя бы нескольким словам на нашем языке, — проговорил Властитель. — Но, с, другой стороны, зная полное отсутствие у них тонкости ума, можно предположить, что они посчитали это несущественным — о чем может Великий Могол говорить с женщиной?
— Ты думаешь, она португалка? — поинтересовался Рамеш. Акбар отрицательно покачал головой.
— Вряд ли они пошлют мне женщину своего племени, — сказал он.
— Святые отцы научили тебя их языку. Величайший. Ты не можешь поговорить с ней на нем?
— Да, мой старый друг, — сказал Властитель. — Я выучил у святых отцов два их языка. Если эта женщина понимает хотя бы один из них, мы, может быть, сможем развеять ее страхи.
— А чего ей бояться? — взволнованно спросил главный управляющий несколько обиженным голосом. — Это цивилизованная страна. Наши культуры — мусульманская, буддийская, даже индуистская, с их кастовой системой — древние и освященные веками. Гораздо старше, чем европейские, и, уж конечно, более цивилизованные.
Акбар улыбнулся.
— Да, — согласился он, — но знают ли об этом сами европейцы?
Он повернулся к женщине, которая все еще в оборонительной позе стояла, согнувшись в углу. Никто этого не заметил, но он разглядел, как она дрожит. Но, кроме этого, не было никаких других признаков того, что она боится. Это заинтриговало его. Хотя он и слышал о том, что бывают храбрые женщины, сам с такими до сих пор не встречался. Ее глаза, умные, как он заметил, внимательно следили за разговором между ним и Рамешем, как будто она пыталась угадать свою судьбу.
— Вы португалка, сеньора? — обратился он к ней на этом языке.
Она продолжала бессмысленно смотреть на него.
— Может быть, вы француженка, мадемуазель? — спросил он, переходя на французский. Он увидел, как она облегченно вздохнула.
— Нет, монсеньор, я не француженка, но знаю французский язык, так как мои бабушка и дедушка французы, — ответила женщина. И вдруг по ее овальному лицу потекли слезы, оставляя грязные следы на коже. Она была в затруднении, что же ей делать. В одной руке она сжимала кинжал, другой держала прикрывавшую ее наготу накидку слуги. Наконец она подняла руку с оружием и тыльной стороной ладони вытерла слезы, еще больше размазав грязь по лицу.
— Почему вы плачете? — мягко спросил Акбар, найдя этот отчаянный, такой чисто женский жест обворожительным. Он ранил его сердце.
— Потому что, монсеньор, — всхлипывая, ответила она, — впервые за много недель кто-то заговорил со мной на языке, который я понимаю. У вас чудовищный акцент, но я разбираю, что вы говорите. Знаете ли вы, что это значит — оказаться в незнакомом месте, без возможности общаться с окружающими людьми и не представляя, что с тобой будет дальше?
— Нет, — спокойно сказал он. — Я не знаю, но если бы я оказался в подобном положении, то, наверное, был бы б напуган. — Властитель видел, что женщина находится на грани нервного срыва, и, не желая пугать ее дальше, ласково спросил:
— Хотите, я отошлю всех этих людей, мадемуазель? Она кивнула, проговорив:
— Вы можете это сделать? Вы хозяин этого места?
— Да.
— Как вас зовут, монсеньор? Как мне обращаться к вам?
— Я Акбар, по прозвищу Великий Могол. Я властитель всех этих земель, мадемуазель. А вы кто?
Она горделиво выпрямилась, и он был удивлен ее высоким ростом.
— Я графиня Брок-Кэрнская, монсеньор, меня зовут Велвет Гордон.
— Вы голодны, миледи? Может быть, хотите пить?
— О да, милорд. Я хочу и есть, и пить. Так жарко! Властитель обернулся к своим людям.
— Оставьте нас, — приказал он им, — а ты, Рамеш, проследи, чтобы слуги принесли вина и фруктов. Эта женщина совсем никакая не злодейка, как ты вообразил. Насколько я понял, у себя дома она весьма высокопоставленная особа. Я подозреваю какое-то вероломство со стороны португальцев, и это бедное существо стало их жертвой.
— Значит, она португалка, Величайший?
— Нет, мой друг. Я еще не знаю, где она родилась, но она может говорить со мной на языке франков. Скоро я узнаю все, и тебе не стоит опасаться за меня. Она не представляет никакой опасности.
Рамеш кивнул. Властитель излучает какую-то магию, когда дело доходит до общения с людьми. Разве не он фактически в одиночку объединил эту огромную страну, которая на протяжении веков раздиралась на части воинственными группировками, натравливавшими семью на семью, соседа на соседа? Разве не он был первым мусульманским властителем, допустившим индусов в правительство и армию? Рамеш кивнул и вышел из зала, увлекая за собой остальных.
Велвет чуть-чуть расслабилась и быстро взглянула на человека, спокойно сидевшего, скрестив ноги, среди груды разноцветных подушек на возвышении перед ней. Она прикинула, что если он встанет, то окажется среднего роста, не намного выше ее, а она была довольно высокой для женщины. Он был красиво одет и усыпан драгоценностями. Под его легкой блузой она разглядела широкую, гладкую, мускулистую грудь, суживающуюся книзу, к тонкой талии. У него был золотистый цвет лица, он был чисто выбрит, если не считать коротко подстриженных маленьких темных усиков. Брови у него были тонкие и черные;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201