— О, Том! — заплакала Индия. — И я никогда не увижу маму с папой?
— Женщины нашего рода отважны и неукротимы, и поэтому умеют выжить при любых обстоятельствах, Индия. Слушай, запоминай и ради Бога пойми, что с момента твоего пленения ты больше не дочь герцога Гленкирка, а просто красивая невольница, чья жизнь и судьба зависят от прихоти господина. Не смей давать волю капризам, не груби, иначе тебе просто вырвут язык. Берберские пираты жестоки и кровожадны.
— Я скорее умру, чем покорюсь! — воскликнула Индия, заламывая руки. Но Том Саутвуд схватил кузину за плечи и принялся безжалостно трясти.
— Не будь идиоткой, Индия! — прошипел он и, оттолкнув ее, вышел. К ее отчаянию, он не забыл запереть дверь. Неужели он способен даже в такую минуту не терять головы?
Пиратская галера подошла вплотную к борту «Короля Карла». Теперь Индия поняла, почему она была столь быстроходной: несколько десятков гребцов не покладая рук работали веслами. Как жаль, что Индии нельзя выйти на палубу. Что сейчас делает ее кузен? Намеревается драться?
— Команда готова к бою, сэр, — доложил мистер Болтон. Том покачал головой.
— Сопротивление бесполезно, — сказал он помощнику, который и без того это понимал. — Посмотри на их пушки! Кроме того, я не хочу, чтобы корабль повредили. Рано или поздно мы все равно его украдем, Френсис Болтон. Ты передал команде мой приказ?
— Да, сэр, но двое из них — ирландские паписты, и мы еще ухитрились набрать с полдюжины твердолобых пуритан. Парусный мастер — еврей, а кок утверждает, что ни во что не верит. Они не переменят веру.
— Что ж, мы их предупредили и будем надеяться, что, когда придет время побега, наберем достаточно храбрых парней, которые и поведут судно назад. Выше голову, Болтон. А вот и они.
Саутвуд оценивающе оглядел пиратское судно. Редко приходится встретить такую огромную галеру! Двадцать четыре… пять… шесть… двадцать восемь скамей для гребцов! И на каждой — по четыре-пять человек! Корма огорожена, а это означает, что на судне плывут янычары. Остальная часть палубы открыта небесам. Внизу, в прорезь борта, выглядывает дуло большой пушки. Еще несколько поворотных орудий поменьше расставлены вдоль бортов.
На палубу «Короля Карла» спрыгнул высокий широкоплечий мужчина.
— Я Арудж-ага, капитан корпуса янычар его величества султана турецкого. Мои люди посланы в Эль-Синут, под командование тамошнего дея, — сообщил он на хорошем французском, без малейшего акцента. — Кто вы, месье?
— Капитан Томас Саутвуд, из Лондона. Судно принадлежит торговой компании «О'Малли — Смолл». До сих пор нас всегда пропускали беспрепятственно. Почему на этот раз остановили? Неужели не видели вымпела, который развевается у нас на мачте?
— Для меня эта безделушка ничего не значит, сэр, — вежливо уведомил янычар. — Возможно, в прошлом это и имело какой-то смысл, но теперь все изменилось. Ваше судно — военная добыча и отныне принадлежит дею Эль-Синута. Какой груз у вас в трюмах?
— Шерсть, корнуоллская оловянная посуда, кожи, фрукты и херес в бочонках. Кроме того, на борту два пассажира, за которых можно взять неплохой выкуп. Один — сын графа Окстона, а другая — моя кузина, дочь герцога Гленкирка. Ее брат — , племянник самого короля Англии, хоть и рожденный вне брака. Ее отец заплатит любые деньги за возвращение дочери. Я вез ее к бабушке в Неаполь.
— Если вы хорошо знакомы с нашими обычаями, капитан Саутвуд, то должны знать, как мы обращаемся с пленниками. Ради блага вашей кузины надеюсь, что она уродлива и зла.
Томас поморщился, а Арудж-ага рассмеялся:
— Нет? В таком случае позвольте мне на нее посмотреть.
— Я запер девушку в своей каюте, поскольку боялся за ее безопасность. Следуйте за мной.
— Весьма мудро, — согласился Арудж-ага. — Мы берем ваше судно на буксир, а вы, ваши пассажиры и несколько человек команды можете остаться здесь, пока не доберемся до места назначения.
— А остальная команда?
— Они перейдут на мою галеру, и, разумеется, придется их заковать. Я велю своим людям заменить их на этом корабле. Мы в трех днях пути от Эль-Синута.
Том Саутвуд ничуть не удивился. Этого следовало ожидать. Дей предложит пленникам принять ислам, и те, кто согласится, станут матросами на его судах. Остальных продадут, сделают галерными рабами или отправят на рудники. Достаточно известная и широко распространенная практика.
Остановившись перед своей каютой, он окликнул:
— Кузина, это я!
Индия стояла посреди комнаты со шпагой в руках.
— Ты сдался без борьбы! — осуждающе воскликнула она.
— У меня не военное, а торговое судно, Индия, — пояснил Том. — Откуда ты взяла эту шпагу? Немедленно брось!
— Не собираюсь! Я должна постоять за фамильную честь, которую ты так легко предал! Шпага валялась под койкой, и я в отличие от тебя буду драться до последнего! — объявила Индия.
Арудж-ага глядел на нее с нескрываемым восхищением. Ослепительная красавица. И одета к лицу — в темно-красную бархатную юбку и мужскую сорочку с широкими рукавами.
Тонкая талия затянута черным кожаным ремнем. Длинные темные волосы разметались по плечам, глаза мечут молнии. Она была поистине великолепна!
— К бою, неверный! — воззвала она, взмахнув оружием.
— Иисусе! — беспомощно пролепетал Том Саутвуд. Как он мог оставить шпагу под койкой?
Арудж-ага, однако, разразился смехом.
— Успокойся, красотка, — дружески улыбнулся он. — Твой кузен правильно поступил. Мне было бы весьма неприятно пустить ко дну столь прекрасное судно и зря проливать кровь невинных. Тебе не причинят зла. Наоборот, я предсказываю тебе сказочную жизнь фаворитки в гареме твоего будущего хозяина. Отдай шпагу.
Он протянул руку, но Индия сделала молниеносный выпад. К счастью, ага оказался проворнее и вовремя отпрянул, так что удар пришелся вскользь, но на смуглой коже все же выступила алая полоска. Индия, пользуясь замешательством мужчин, прыгнула на него, размахивая оружием. Капитан янычар, мигом растеряв благодушие, в свою очередь, набросился на девушку. Стиснув ее запястье железными пальцами, он вырвал шпагу, отшвырнул и, грубо бросив Индию на пол лицом вниз, наступил ей на спину сапогом. Том Саутвуд даже не шевельнулся, понимая, что ага не причинит девушке особого вреда. Она слишком ценная невольница, но, если не поймет, как нужно себя вести и где ее место в окружающем новом мире, ее безжалостно казнят.
— Том! — взвизгнула Индия. — Что ты стоишь? Неужели позволишь так со мной обращаться? Помоги! Она бешено извивалась, стараясь освободиться.
— Я предупреждал тебя, Индия, — упрекнул ее Том, перейдя на английский. — А теперь прикуси язык, пока он не велел тебя высечь. И не говори, что он не посмеет, потому что отныне это твой господин. Именно так наказывают здесь непокорных рабов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97