— Не плачь, Тина. Я не вынесу этих слез.
Она прошептала:
— Кровоточащее сердце Дугласов… Я поклялась, что кровоточить будет твое сердце, а не мое. Как мы подходим друг другу». Леди-мстительница… Лорд-мститель.
Рэм напрягся.
— Ты знаешь?
В полном изнеможении Тина опустилась на подушки. Ее локоны рассыпались по постели, напоминая огненные ручейки. Еще никогда она не выглядела такой слабой и беззащитной, такой изысканно-прекрасной. Лорд чувствовал какое-то опустошение, как будто из него вынули душу. Если в жизни каждого человека существует некая пропасть, то он только что достиг ее дна. Без тени сомнения Рэм знал, что любит эту женщину, любит безрассудно, и все же она ожидала от него только мести. События неизбежно вели к худшему, как в греческой трагедии. Тина, как Пандора, была послана ему в наказание, и вдвоем они открыли ящик со всеми людскими несчастьями. Одна только Надежда осталась на дне ящика, чтобы поддержать его в беде. И это было единственной правдой. Огонек знала, что он — «лорд-мститель», но не выдала его. Утверждала, что все, чего она добивалась, — это отмщение, но не стала мстить.
Когда Дуглас разделся и скользнул в постель рядом с ней, его невеста уже спала. Легким, как перышко, поцелуем он коснулся лба женщины.
— Я рядом, если нужен тебе, — пробормотал Рэм.
Глава 30
С первым лучом солнца Тина проснулась, но продолжала лежать очень тихо, чтобы не побеспокоить Рэма. Ночью он отбросил одеяло и закинул руки за голову. Ее взгляд скользил по обнаженному телу мужчины. Плоский живот, широкая грудь, покрытая темными волосами, массивные плечи, шея с выпирающими венами — он был красив и мужествен и необъяснимо привлекал и притягивал ее. На великолепном теле лорда виднелись боевые шрамы, но они придавали ему еще больше шарма. Огонек сдвинула одеяло до пояса и протянула руку. Контраст между ними возбуждал ее с первого раза, когда они занимались любовью при свете. Ее нежная кожа, гладкая и бледная, казалась почти прозрачной, а его — больше напоминала ту, из которой шили куртки. При прикосновении жестких рук Дугласа и ее телу Тина едва сдерживалась, чтобы не закричать от волнения. Он лежал на ее пылающих волосах, придавив их, и Огонек подумала, как странно, что они с женихом принадлежат к одной и той же расе. Лицо Рэма с острыми скулами было словно высечено из гранита, а цвет его длинных, до плеч, волос напоминал вороново крыло, с тем же иссиня-черным оттенком. Леди покраснела от собственных мыслей, заставивших ее соски набухнуть, а лоно запылать. Физическое притяжение Дугласа действовало на нее безотказно, пробуждая желание прикоснуться к нему, ощутить его вкус. Впервые Тина призналась себе, что для нее очень важно, с кем именно она занимается любовью, что только Черный Рэм так возбуждает ее. И, если в ней пробудилось желание, значит, она больше не больна. Конечно, она еще очень слаба для того бурного секса, что предпочитает Сорвиголова, но Огонек жаждала его объятий, его поцелуев. Внезапно она поняла, что серые глаза лорда разглядывают ее, и натянула одеяло до подбородка, засмущавшись, как девчонка.
— Вчера так и не наступила твоя очередь сказать, что ты хотел, — сипло проговорила Тина.
— Мне надо было объяснить только одно. Это не я тебя отравил, — тихо промолвил он.
Она подняла ресницы и взглянула ему прямо в лицо, чтобы он поверил ее словам:
— Рэм, конечно, я знала, что это не ты. — Облизнув пересохшие губы, она продолжала: — Мне так жаль ребенка. Я чувствую, ты переживаешь его потерю так же, как и я.
— Тебе не за что себя винить! Это сделал яд — тот яд, что я дал тебе своими руками!
— О Боже, ведь ты этого не хотел. Ты спас мне жизнь! Я была бы сейчас мертва, если бы ты не отдавал мне свои силы.
Взяв ее руку, Дуглас поднес ее к губам.
— Мы можем начать все сначала? Я знаю — того, что было, не забыть и не уничтожить, но клянусь, в моем сердце нет места для мщения. И молю Бога, чтобы и в твоем не осталось.
Волнение чуть не задушило женщину, она непроизвольно начала кашлять. Обеспокоенный, как бы она не причинила вред своему горлу, Рэм спрыгнул с кровати и налил ей воды. Он механически попробовал питье, прежде чем поднести его к губам невесты. Его лицо стало замкнутым — Тина не отрицала, что все еще собирается мстить.
— Мне скоро придется уезжать, но у меня не будет ни минуты покоя, если я оставлю тебя сейчас одну. Отдохни и наберись сил, чтобы добраться со мной до побережья. «Месть» спрятана в устье реки Дун. Когда я вернусь на корабль, у тебя будет возможность посетить свою семью. Стоит им услышать о том, что ты была отравлена, как между нашими кланами возродится былая вражда. Я хочу, чтобы твои родные узнали обо всем от тебя и сами увидели, что ты выздоровела.
— Спасибо. — Чувство огромного облегчения охватило Тину. Она знала, что Дуглас должен был уехать еще неделю назад и остался только для того, чтобы ухаживать за ней. Она не ожидала, что Рэм будет с ней до полного ее выздоровления, а потом заберет с собой.
— Я напишу им письмо, предупрежу, что собираюсь навестить, если ты можешь дать человека, чтобы его доставить.
Дуглас поспешил одеться. Желание заняться с ней любовью становилось непреодолимым. Ему с трудом удалось укротить страсть, сделать ее не такой явной. Тина разжигала его, словно огонь в крови, и, начни он сейчас ее целовать, это займет несколько часов. Признание невесты нанесло удар по его мужскому самолюбию — значит, она поставила своей целью обучиться всем секретам секса, чтобы полностью подчинить его себе? Ну что ж, Огонек более чем преуспела в этом. Лорд задумался, действительно ли он так привязался к этой женщине, что не сможет обойтись без нее. Нет, выяснять он не станет. Его намерение было другим — пробудить любовь в душе Тины. Вызов судьбе брошен.
Рэмсей вышел. А Огонек лежала и думала о Дугласе и их занятиях любовью. Она ощущала тепло его тела, жар его ласк. Секс с ним всегда был чем-то диким, безрассудным, его мужественность обрушивалась, словно шторм, свирепый и потрясающий до основания. Огонек решила, что умрет, если вскоре Рэм не займется с ней любовью.
День тянулся бесконечно. Одна на огромной кровати, чувствуя запах мужчины, Тина вспоминала до мельчайших деталей все, что он делал и говорил: неужели она любит его? Находясь рядом, Дуглас дарил ей ощущение такой надежности, что сейчас, прислушиваясь к пустоте внутри себя, женщина мечтала о том, как он вновь заполнит ее. Разве может это никогда больше не повториться? Огонек застонала, представив себе всю ту силу и твердость, что так восхищали ее, все их ласки и учащенное дыхание. В конце концов, не выдержав одиночества, Огонек встала с постели. Ада помогла ей вымыться и одеться, и Тина спустилась в зал, собираясь поужинать вместе с лордом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120