Он живо представил волосы цвета темного меда, расстелившиеся по водной поверхности, белоснежные груди, едва прикрытые прозрачной толщей воды… Каково это – ощутить, как эти груди прижимаются к нему, а гладкая кожа касается…
Такер остановился, как вкопанный.
Боже милосердный! Возьми себя в руки, Брениген!
Нельзя позволить себе мечтать о Мэгги подобным образом. Она – леди, вероятно, не так изысканно воспитанная, как его сестра Шеннон, или мать, или даже Чармиан Пинкхем, но все-таки леди.
Он воображал, что влюблен в Чармиан, и никогда не позволял себе думать ни о ком другом. Вдали от дома Такер часто грезил о Чармиан, но всегда представлял ее задумчиво сидящей у камина или танцующей с ним вальс, или скачущей верхом через хлопковые поля «Туин Уиллоуз», но никогда в ванне.
Но Мэгги. Мэгги в ручье. Великолепная обнаженная Мэгги. Неукротимая и упрямая, своевольная Мэгги.
Такер снова призвал себя к порядку.
Черт возьми! Слишком долго у него не было женщины. Не хватало только впутаться в такие отношения с девушкой вроде Мэгги!
– Я подожду тут! – крикнул Такер.
Мэгги ничем не дала понять, что слышит его.
Такер сел на камень и вынул из кармана тонкую сигару. Когда к небу потянулся синий дымок, он снова глянул в направлении деревьев. Что за девчонка! Напугана и застенчива, одновременно – храбра и горда. Он никогда не был уверен, какую Мэгги увидит в следующую минуту. Она совсем не походила на знакомых Такеру дам. Но по какой-то непонятной причине ему хотелось узнать ее получше.
Развесив по кустам свежевыстиранную одежду, Мэгги нырнула в прохладную воду и, охнув, тут же всплыла на поверхность. Как ни холодна вода, ощущение чистоты и свежести не может ни с чем сравниться. Оно вытеснило даже гнев и мысли о Такере Бренигене.
Девушка, закрыв глаза, несколько секунд плыла по течению, а потом направилась к противоположному берегу и обратно. Сколько лет прошло с тех пор, как она плавала в последний раз?
Воспоминания о летних месяцах, проведенных с родителями у озера, вновь нахлынули на девушку. Они с отцом любили плавать и часто взбирались на отвесную скалу, а оттуда ныряли в холодную воду и плавали часами, гоняясь друг за другом, и возвращались на берег, чтобы полежать на солнце. Элизабет упрекала дочь за то, что та успевала загореть как негритянка, но никогда не портила настроения приказаниями немедленно идти под зонтик.
Мэгги улыбнулась, позволив себе забыться в счастливых воспоминаниях и тут же глубоко нырнула, словно желая их смыть.
Наконец она подплыла к берегу за мылом. Как радовалась Мэгги, узнав, что Морин захватила с собой несколько кусков мыла с запахом жасмина!
Намылив густые пряди, она, затаив дыхание, ушла с головой под воду, чтобы хорошенько промыть волосы. Прошло еще полчаса, прежде чем, поняв, что не может больше задерживаться, девушка неохотно пошла к берегу, осторожно переставляя ноги, чтобы не поскользнуться на камнях, и, завернувшись в полотенце, уселась и принялась старательно расчесывать спутанные волосы. Солнышко согревало замерзшее тело Мэгги.
Постепенно она замедлила движения и, рассеянно сжимая расческу, легла в густую траву, прислушиваясь к крикам птиц и шелесту листвы. Все вокруг дышало миром и покоем, и она не могла себя заставить думать о том, что ждет ее впереди, желая только наслаждаться лаской солнечных лучей и ощущением чистоты.
И неожиданно Мэгги вновь вспомнила о Такере, представила веселые искорки в темных глазах, услышала, как он со смехом обещает стать ее защитником… Она с самого начала понимала, что Такер слишком благороден, чтобы подглядывать за ней из-за кустов. Просто непонятно, что на нее нашло, как можно было обвинять Такера в подобных вещах… Если он заставил ее чувствовать…
– О-о-о-х!!
Мэгги внезапно опомнилась и, раздраженно бросив расческу на землю, вскочила. Она не желает думать о Такере! Каждый раз, когда это происходит, она расстраивается!
Девушка повернулась, чтобы проверить, высохла ли одежда, и громко вскрикнула.
Лицо индейца оставалось бесстрастным.
От ужасного вопля Такер похолодел. Он выхватил револьвер из кобуры и ринулся к ручью. Из-за деревьев выбежала Мэгги: разлетающееся полотенце обнажало длинные стройные ноги. Девушка мгновенно оказалась в его объятиях и, не в силах говорить связно, показала куда-то за его спину.
– Индейцы, – выдохнула она.
Из-за деревьев выехали трое на пестрых мустангах. Такер загородил собой девушку.
– Возвращайтесь в лагерь, – тихо приказал он. – Не бегите, но и не медлите. Найдите Фостера.
– Такер…
– Идите, Мэгги.
Такер не двигался с места, ожидая, когда индейцы приблизятся. Двое натянули поводья, третий подъехал к нему. Обветренное, морщинистое лицо; усталые черные глаза; седые, заплетенные в косу волосы… Неужели это один из безжалостных дикарей, о которых их предупреждали перед отъездом из Индепенденса?
Индеец поднял руку в знак мирных намерений:
– Моя пришел торговать.
Такер поспешно глянул в сторону остальных. Ничего угрожающего, даже ружей нет. Выглядят скорее голодными, чем воинственными. Он вложил револьвер в кобуру и уже хотел что-то спросить, когда сзади раздался стук копыт. Обернувшись, Такер увидел Дэвида и облегченно вздохнул. Дэвид и раньше имел дело с индейцами и наверняка сможет лучше договориться с ними.
Час спустя трое индейцев племени канза отъезжали от фургонов, увозя сахар, кофе и сушеное мясо, пообещав, что их племя не нападет на караван.
– Сомневаюсь, что они способны причинить кому-либо неприятности, – заметил Такер Дэвиду, глядя вслед индейцам. – Старые несчастные люди.
– Просто голодные. Правительство жестоко обошлось с ними. Но это не означает, что они потеряли желание бороться. По крайней мере, могли бы угнать коров или лошадей.
Дэвид задумчиво поскреб щетинистый подбородок.
– Пока ничего страшного не произошло, но, боюсь, все еще впереди. Инджуны, как я слышал, что-то затевают в западном Канзасе, а впереди еще территории, занятые сиу и чайеннами.
– Поверьте, я совсем не стремлюсь вступать в драку с индейцами.
– Как почти все, кто прошел войну.
Дэвид поглядел на Такера и отвернулся к фургонам:
– В каком ты был чине, Такер?
– Подполковник армии генерала Ли в Виргинии.
– Я был в армии на Потомаке. Сержант. Враг. Дэвид сражался на стороне врага. Дэвид был врагом. Возможно, они даже встречались на поле брани.
Такер почувствовал, как тугой неприятный ком осел в горле. Но Дэвид положил руку на плечо молодого человека:
– С меня довольно войны и ненависти. Именно поэтому я решил снова показывать людям дорогу на Запад. Может, оказавшись подальше от руин и пожарищ, мы сможем понять и простить.
Теперь рука протянулась для дружеского рукопожатия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72