Я молюсь за скорейшее выздоровление не только девочек, но и Эдамсов, которые тоже больны.
Мы стоим лагерем в долине Суитуотер-Маунтинз. Трава здесь густая и зеленая, животным раздолье. Вода сладкая и холодная, и мы можем пить вволю. Покинув форт Лареми, мы встречали множество источников с горькой водой. Иногда мы даже давали мулам кофе, если они отказывались пить. Вкус кофе заглушает горечь… иногда.
ГЛАВА 26
Пройдя еще семьдесят семь миль, переселенцы достигли места, называемого Саут-Пасс, расположенного на высоте семи тысяч футов над уровнем моря. Именно здесь они отыскали глыбы льда, занесенные мусором, и откалывали огромные куски, набивая ими фляги для воды.
Лед был особенно необходим для метавшихся в жару больных. Фионе и Рейчел стало легче, и Луизе Эдамс тоже. Но несчастье все же произошло: Бет Энн умерла. Дороти Эдамс была настолько потрясена, что Морин боялась за ее рассудок. Зато старая миссис Конноли, удивляя всех, продолжала цепляться за жизнь. Никто из других семей не заболел, и взрослые облегченно вздыхали при мысли о том, что эпидемия миновала.
На такой высоте ночи были холодны, как суровой зимой. Мэгги потуже завернулась в одеяло и помешала варево в горшке. Последние ночи ее часто знобило, да так сильно, что зубы стучали. Дым костра казался сегодня особенно едким. Глаза все время слезились. И еще она устала. Ужасно устала. Если бы хоть одну ночь спокойного сна!
– Добрый вечер, Мэгги.
Девушка обернулась и увидела Гарри Джессапа.
– Здравствуйте, Гарри.
– Так здесь?
– По-моему, да: распрягает мулов вместе с мистером Эдамсом.
– А как девочки? – осведомился Гарри.
– Сегодня гораздо лучше. Гарри сделал шаг вперед:
– Вы выглядите усталой, Мэгги. Почему бы вам не посидеть спокойно и не позволить мне позаботиться об ужине?
– Да нет, спасибо, все в порядке, – покачала головой Мэгги.
Гарри взял ее за руку и, отобрав ложку, подтолкнул Мэгги к табуретке.
– Делайте, как я сказал. – И, посмотрев в сторону фургона Эдамсов, добавил:
– Как там миссис Брениген?
– Просто поражает меня, – призналась Мэгги. – Целыми днями ухаживает за миссис Эдамс, а ночью сидит с девочками.
Она на несколько секунд закрыла глаза, прислонилась к стенке фургона.
– Вам не следует здесь находиться, Гарри, это опасно.
– Я болел корью в детстве. Мы с Такером подхватили ее от Грейди и Шеннон. Корью можно заболеть всего однажды, Мэгги, вы ведь знаете.
– Нет, понятия не имею. Я вообще не разбираюсь в болезнях, это Морин все знает.
Гарри резко вскинул голову и, прищурившись, уставился на Мэгги:
– Так вы не болели корью?
Девушка покачала головой и вновь опустила ресницы.
– Нет. Мы с Рейчел почти не болели. Она заставила себя взглянуть на Гарри.
– Вам что-нибудь нужно? Надеюсь, ничего не случилось?
– Нет, – поспешно заверил он. – Просто хотел повидать Такера. Кстати, мы узнали, откуда заразилась Фиона. Младшая дочь Уизерспуна заболела корью еще в форте и не успела поправиться, когда он присоединился к каравану. Уолт скрыл это от нас.
– Мистер Уизерспун? Но…
– Да-да, именно тот, который хотел, чтобы вы переместились в хвост каравана. Мне кажется, Дэвид был готов убить его, когда все обнаружилось, и теперь велел ему убираться. Тот отправился в одиночку в форт Бриджер. И еще хорошо, что успел улизнуть, прежде чем узнал Такер. Скатертью дорожка!
– Вряд ли теперь имеет значение, каким образом заразились дети, – вздохнула Мэгги. – Главное, чтобы все поправились.
Гарри хотел было запротестовать, но лишь пожал плечами:
– Наверное, вы правы. Кстати, я кое-что принес для всех вас.
Мэгги вопросительно подняла брови.
– Подстрелил сегодня антилопу. Мэгги измученно улыбнулась:
– Свежее мясо. Может, у девочек появится хоть какой-то аппетит. Мы…
Озноб схватил ее с новой силой, вынудив остановиться на полуслове.
– Мэгги!
Гарри в мгновение ока очутился рядом и опустился на одно колено. Встревоженные голубые глаза уставились в широко раскрытые серые.
– Что с вами?
– Просто замерзла. Днем ужасно жарко, а по ночам холодно, как зимой.
– Возьмите.
Гарри сбросил куртку.
– Накиньте на плечи.
– Одеяла вполне достаточно, – возразила Мэгги. – Вам куртка самому нужна.
Девушка снова вздрогнула.
Гарри нерешительно коснулся ее лба:
– Господи, Мэгги! Вы вся горите!
Услышав шаги, оба обернулись. У костра появился Такер и посмотрел сначала на друга, потом на девушку. Гарри быстро вскочил:
– Так, Мэгги больна.
Такер двумя прыжками подскочил к Мэгги, положил на лоб прохладную руку.
– Немного простудилась, – слабым голосом возразила Мэгги.
Она не должна болеть. Слишком много людей зависят от нее. Нужно готовить ужин, не только для себя, но и для Эдамсов. У Морин и без того много дел, а мужчины целыми днями не выпускают поводьев из рук. Нет, болеть – просто преступление.
– Говорю же, со мной все в порядке.
Но Такер, казалось, не слышал. Он молча подхватил ее на руки, совсем как неделю назад Фиону, и понес к фургону.
Такер положил мокрую тряпку на лоб Мэгги, как раз в тот момент, когда фургон снова тряхнуло на очередной колдобине. Мэгги, не открывая глаз, застонала.
– Осторожно, Гарри, – ворчливо окликнул он, хорошо понимая, что тот ничего не может поделать с камнями и выбоинами, устилавшими дорогу.
Маленькая ручка потянула его за рукав. Такер оглянулся на Рейчел. Встревоженные голубые глаза девочки казались слишком большими на исхудавшем личике, но зловещая сыпь поблекла, и ребенок выглядел почти здоровым. Через день другой, возможно, никто не поверит, что она тяжело болела.
Такер осторожно коснулся щеки Рейчел.
– Она обязательно поправится, – заверил он. Обязательно поправится.
Как он хотел, чтобы мать оказалась рядом… но она по-прежнему не могла оставить Эдамсов. Хотя Луиза быстро поправлялась, заболело еще трое детей, а здоровье Дороти с каждым днем ухудшалось. И вовсе не корь убивала ее. Морин сказала сыну, что скорбь по погибшему ребенку, воспоминания об оставленной на обочине маленькой могилке лишают Дороти желания бороться за жизнь. Морин пыталась объяснить, что остальные семь дочерей нуждаются в матери, но Дороти, казалось, ничего не слышала и не хотела понимать.
Мэгги мучительно закашлялась, перевернулась на бок, пытаясь отдышаться, и вновь повернулась на спину. Корь затронула легкие, так сказала Морин, добавив, что это – самая опасная форма болезни. И теперь каждый раз, когда Мэгги кашляла, Такер все больше тревожился. Под глазами девушки темнели круги. Лилово-красная сыпь, появившаяся два дня назад, сначала залила лицо, потом распространилась на руки и ноги. Ее то бросало в жар, то знобило. Такер накрыл ее всеми имевшимися в фургоне одеялами, но она то и дело сбрасывала их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Мы стоим лагерем в долине Суитуотер-Маунтинз. Трава здесь густая и зеленая, животным раздолье. Вода сладкая и холодная, и мы можем пить вволю. Покинув форт Лареми, мы встречали множество источников с горькой водой. Иногда мы даже давали мулам кофе, если они отказывались пить. Вкус кофе заглушает горечь… иногда.
ГЛАВА 26
Пройдя еще семьдесят семь миль, переселенцы достигли места, называемого Саут-Пасс, расположенного на высоте семи тысяч футов над уровнем моря. Именно здесь они отыскали глыбы льда, занесенные мусором, и откалывали огромные куски, набивая ими фляги для воды.
Лед был особенно необходим для метавшихся в жару больных. Фионе и Рейчел стало легче, и Луизе Эдамс тоже. Но несчастье все же произошло: Бет Энн умерла. Дороти Эдамс была настолько потрясена, что Морин боялась за ее рассудок. Зато старая миссис Конноли, удивляя всех, продолжала цепляться за жизнь. Никто из других семей не заболел, и взрослые облегченно вздыхали при мысли о том, что эпидемия миновала.
На такой высоте ночи были холодны, как суровой зимой. Мэгги потуже завернулась в одеяло и помешала варево в горшке. Последние ночи ее часто знобило, да так сильно, что зубы стучали. Дым костра казался сегодня особенно едким. Глаза все время слезились. И еще она устала. Ужасно устала. Если бы хоть одну ночь спокойного сна!
– Добрый вечер, Мэгги.
Девушка обернулась и увидела Гарри Джессапа.
– Здравствуйте, Гарри.
– Так здесь?
– По-моему, да: распрягает мулов вместе с мистером Эдамсом.
– А как девочки? – осведомился Гарри.
– Сегодня гораздо лучше. Гарри сделал шаг вперед:
– Вы выглядите усталой, Мэгги. Почему бы вам не посидеть спокойно и не позволить мне позаботиться об ужине?
– Да нет, спасибо, все в порядке, – покачала головой Мэгги.
Гарри взял ее за руку и, отобрав ложку, подтолкнул Мэгги к табуретке.
– Делайте, как я сказал. – И, посмотрев в сторону фургона Эдамсов, добавил:
– Как там миссис Брениген?
– Просто поражает меня, – призналась Мэгги. – Целыми днями ухаживает за миссис Эдамс, а ночью сидит с девочками.
Она на несколько секунд закрыла глаза, прислонилась к стенке фургона.
– Вам не следует здесь находиться, Гарри, это опасно.
– Я болел корью в детстве. Мы с Такером подхватили ее от Грейди и Шеннон. Корью можно заболеть всего однажды, Мэгги, вы ведь знаете.
– Нет, понятия не имею. Я вообще не разбираюсь в болезнях, это Морин все знает.
Гарри резко вскинул голову и, прищурившись, уставился на Мэгги:
– Так вы не болели корью?
Девушка покачала головой и вновь опустила ресницы.
– Нет. Мы с Рейчел почти не болели. Она заставила себя взглянуть на Гарри.
– Вам что-нибудь нужно? Надеюсь, ничего не случилось?
– Нет, – поспешно заверил он. – Просто хотел повидать Такера. Кстати, мы узнали, откуда заразилась Фиона. Младшая дочь Уизерспуна заболела корью еще в форте и не успела поправиться, когда он присоединился к каравану. Уолт скрыл это от нас.
– Мистер Уизерспун? Но…
– Да-да, именно тот, который хотел, чтобы вы переместились в хвост каравана. Мне кажется, Дэвид был готов убить его, когда все обнаружилось, и теперь велел ему убираться. Тот отправился в одиночку в форт Бриджер. И еще хорошо, что успел улизнуть, прежде чем узнал Такер. Скатертью дорожка!
– Вряд ли теперь имеет значение, каким образом заразились дети, – вздохнула Мэгги. – Главное, чтобы все поправились.
Гарри хотел было запротестовать, но лишь пожал плечами:
– Наверное, вы правы. Кстати, я кое-что принес для всех вас.
Мэгги вопросительно подняла брови.
– Подстрелил сегодня антилопу. Мэгги измученно улыбнулась:
– Свежее мясо. Может, у девочек появится хоть какой-то аппетит. Мы…
Озноб схватил ее с новой силой, вынудив остановиться на полуслове.
– Мэгги!
Гарри в мгновение ока очутился рядом и опустился на одно колено. Встревоженные голубые глаза уставились в широко раскрытые серые.
– Что с вами?
– Просто замерзла. Днем ужасно жарко, а по ночам холодно, как зимой.
– Возьмите.
Гарри сбросил куртку.
– Накиньте на плечи.
– Одеяла вполне достаточно, – возразила Мэгги. – Вам куртка самому нужна.
Девушка снова вздрогнула.
Гарри нерешительно коснулся ее лба:
– Господи, Мэгги! Вы вся горите!
Услышав шаги, оба обернулись. У костра появился Такер и посмотрел сначала на друга, потом на девушку. Гарри быстро вскочил:
– Так, Мэгги больна.
Такер двумя прыжками подскочил к Мэгги, положил на лоб прохладную руку.
– Немного простудилась, – слабым голосом возразила Мэгги.
Она не должна болеть. Слишком много людей зависят от нее. Нужно готовить ужин, не только для себя, но и для Эдамсов. У Морин и без того много дел, а мужчины целыми днями не выпускают поводьев из рук. Нет, болеть – просто преступление.
– Говорю же, со мной все в порядке.
Но Такер, казалось, не слышал. Он молча подхватил ее на руки, совсем как неделю назад Фиону, и понес к фургону.
Такер положил мокрую тряпку на лоб Мэгги, как раз в тот момент, когда фургон снова тряхнуло на очередной колдобине. Мэгги, не открывая глаз, застонала.
– Осторожно, Гарри, – ворчливо окликнул он, хорошо понимая, что тот ничего не может поделать с камнями и выбоинами, устилавшими дорогу.
Маленькая ручка потянула его за рукав. Такер оглянулся на Рейчел. Встревоженные голубые глаза девочки казались слишком большими на исхудавшем личике, но зловещая сыпь поблекла, и ребенок выглядел почти здоровым. Через день другой, возможно, никто не поверит, что она тяжело болела.
Такер осторожно коснулся щеки Рейчел.
– Она обязательно поправится, – заверил он. Обязательно поправится.
Как он хотел, чтобы мать оказалась рядом… но она по-прежнему не могла оставить Эдамсов. Хотя Луиза быстро поправлялась, заболело еще трое детей, а здоровье Дороти с каждым днем ухудшалось. И вовсе не корь убивала ее. Морин сказала сыну, что скорбь по погибшему ребенку, воспоминания об оставленной на обочине маленькой могилке лишают Дороти желания бороться за жизнь. Морин пыталась объяснить, что остальные семь дочерей нуждаются в матери, но Дороти, казалось, ничего не слышала и не хотела понимать.
Мэгги мучительно закашлялась, перевернулась на бок, пытаясь отдышаться, и вновь повернулась на спину. Корь затронула легкие, так сказала Морин, добавив, что это – самая опасная форма болезни. И теперь каждый раз, когда Мэгги кашляла, Такер все больше тревожился. Под глазами девушки темнели круги. Лилово-красная сыпь, появившаяся два дня назад, сначала залила лицо, потом распространилась на руки и ноги. Ее то бросало в жар, то знобило. Такер накрыл ее всеми имевшимися в фургоне одеялами, но она то и дело сбрасывала их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72