Сколько драк он остановил? Сколько раз пришлось ей выслушивать пересуды женщин об этих гулящих девицах? Сколько раз пастор взывал со своей кафедры против грехов пьянства и грехов плоти?
Ей стало вдруг жарко, когда она представила себя голой в объятиях Джереми. Грехи плоти... Ей хотелось снова в его объятия. Грехи плоти... Ей хотелось провести всю свою жизнь в его объятиях.
Ну кто она такая, чтобы судить Фанни Ирвин?
– Сара?
Том осторожно положил руку ей на плечо.
– Фанни совсем не такая, как другие. Она хорошая и милая. Ты раньше никогда не спешила судить о людях, Сара. – Голос его потеплел. – Познакомься с ней. Ради меня.
Это ее любимый брат, ее маленький Томми. Она желает ему самого лучшего. Она желает ему добиться всего, о чем мечтает. Он заслуживает самой лучшей жены в мире. Она не могла поверить, что лучшей женой для него станет девица, работавшая в салуне «Поуни». Но в то же время она не могла ему отказать в его просьбе.
– Мы будем завтра ждать ее к ужину, Том. – Она накрыла его руку, лежавшую на ее плече, своей рукой. – Но обещай мне, что не кинешься очертя голову во все грехи тяжкие. Ты еще молод. Пройдет время, и ты, может быть, захочешь совсем иного, не этого...
– Ты когда-нибудь видела, чтобы я передумал, если уж что-нибудь решил?
Никогда. Том Мак-Лиод всегда был самой целеустремленной личностью, какую она знала. Еще школьником он никогда не отступался от задуманного, пока не добьется своего. Даже если при этом случалось неожиданно свалиться с дерева и неожиданно сломать себе руку.
– А теперь давай поговорим о тебе, – сказал Том, вдруг резко переменив тему разговора. – Как ты себя чувствуешь? Сегодня за ужином ты почти ни к чему не притронулась.
– Мне не хотелось есть, но со мной все в порядке.
– Это из-за Уоррена?
– Уоррена? – Она чуть не рассмеялась. – Боже мой, нет.
Она чуть было не рассказала ему о Джереми, о своем чувстве к нему. Но остановила себя. Как могла она рассказать Тому, что так быстро влюбилась в Джереми, и в то же время говорить ему, что его чувства к Фанни – минутное увлечение?
– Тебе снова нехорошо, – сказал Том, прервав молчание. – Я буду настаивать, чтобы доктор осмотрел тебя. – Он нахмурился, но потом уголки рта у него поднялись и выражение лица смягчилось. – Я не шучу, Сара. Я не дам тебе отговорить меня, если ты не станешь опять сама собой. Договорились?
Сара театрально вздохнула:
– Договорились.
Согласиться не составляло труда. Она совсем не чувствовала себя больной и была уверена, что он зря беспокоится.
ГЛАВА XXV
Сара смотрела, как доктор Варни снял очки, протер их материей и откинулся в кресле. В кабинете доктора повисла тишина. Было так тихо, что она слышала, как тикают часы в кармане доктора.
Наконец доктор снова надел очки и, все еще не поднимая глаз, сказал:
– Том, я полагаю, тебе следует оставить меня с твоей сестрой одних...
Ее брат, судя по всему, хотел возразить. Том очень беспокоился за сестру. Но в конце концов он не стал спорить и вышел за дверь.
Как только за ним закрылась дверь, доктор Варни сказал:
– Сара, боюсь, я должен задать тебе довольно неприятный вопрос.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
– Твои симптомы, по всей видимости, говорят о том, что ты можешь быть беременной. Это возможно?
– Беременна?! – Она выпрямилась и схватилась руками за края стола для обследований.
– Прежде чем я продолжу, я бы хотел знать, возможно ли это.
Беременна? Но ведь Роуз сказала, что беспокоиться нечего, что это случается не каждый раз.
– Ты понимаешь, о чем я спрашиваю тебя, Сара? – Он встал с кресла, подошел к столу и отечески положил руку ей на плечо.
– Ты должна сказать мне правду, моя дорогая. Горло перехватило, и она не могла произнести ни звука. Ее бросало то в жар, то в холод. Она испугалась, что ее опять стошнит.
Ее молчание, по-видимому, ответило на вопрос доктора. Он глубоко вздохнул.
– Господи Боже мой, – невнятно пробормотал он, и его пальцы сжались на ее плече.
Ребенок Джереми. Она беременна ребенком Джереми.
– Уоррен знает?
Она подняла глаза и встретила взгляд доктора.
– Уоррен?
– Он знает, что ты носишь его ребенка?
Она медленно покачала головой. Ну конечно, доктор думает, что это ребенок Уоррена, Любой подумал бы, что это ребенок Уоррена. Но это не так. Ч го же ей делать? Что сказать?
– Ему нужно сказать.
– Нет! – Она схватила доктора за руку. – Я... Я не хочу, чтобы Уоррен об этом знал. У нас нет желания жениться. Это не его дело.
– Моя дорогая Сара, ну конечно же, это его дело. Он обязан вернуться и жениться на тебе. Ты не можешь...
– Это не его ребенок! – выпалила она. Теперь дар речи потерял доктор.
Она повторила более тихим голосом:
– Это не его ребенок...
Она уставилась на колени, смотреть в его глаза она не могла больше ни секунды, зная, что он должен сейчас думать о ней.
– Чей это ребенок, Сара?
Она покачала головой, на глаза у нее набежали слезы.
– Сара...
Она продолжала качать головой.
Доктор взял ее подбородок пальцами и заставил посмотреть на него, хотя застилавшие глаза слезы мешали ей видеть.
– У тебя нет иного выхода, Сара. Ты должна сказать мне, кто отец ребенка.
– Я люблю его, – прошептала она, и по щекам ее заструились слезы.
– Уверен, что любишь. Так как его зовут? Теперь уже он ее не полюбит. Он возненавидит ее на веки вечные.
– Джереми.
– Джереми Уэсли?!
Он на шаг отступил от нее.
Она жалко кивнула.
Сняв очки одной рукой, доктор другой потер лоб.
– Буран, – сказал он себе, но Сара расслышала.
– Виновата только я, доктор.
– Чепуха! – воскликнул он вдруг сердито. – Да его за это нужно засадить в его же собственную тюрьму и пусть там гниет. – Неожиданно он шагнул к ней. – Он заставил тебя, Сара? Бог мой, если он это сделал, мы его повесим.
Она вскочила. Страх заполнил ее всю.
– Он не заставлял меня, доктор Варни. Это... Это я. Во всем виновата я. Я... Я люблю его. Я... Он... Он не заставлял меня. Вы не должны говорить, будто он заставил. Я... Я хотела... Я хотела его. Это я. Все я.
Ей показалось, что доктор смотрит на нее целую вечность, но в конце концов он, кажется, согласился с тем, что она говорит правду.
– Очень хорошо. – Он бросил взгляд на дверь. – Ты сама скажешь Тому или это сделать мне?
– Сказать Тому?
«Лучше умереть», – подумала она.
– Он должен знать. И твой дедушка тоже. О, ну почему она не может взять и умереть?
Джереми вырвал страницу из каталога семян. Ранняя оттепель заставила его все чаще задумываться о ферме. Ему очень хотелось засеять свою землю. Этот первый год он посеет пшеницу и альфальфу. Ну и, конечно, заведет свой огород. Кукурузу, помидоры, картофель, фасоль и горошек.
Вот на будущий год, может быть...
Дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену.
Джереми вскочил на ноги, инстинктивно потянувшись за ружьем, потом увидел входящего в контору Тома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Ей стало вдруг жарко, когда она представила себя голой в объятиях Джереми. Грехи плоти... Ей хотелось снова в его объятия. Грехи плоти... Ей хотелось провести всю свою жизнь в его объятиях.
Ну кто она такая, чтобы судить Фанни Ирвин?
– Сара?
Том осторожно положил руку ей на плечо.
– Фанни совсем не такая, как другие. Она хорошая и милая. Ты раньше никогда не спешила судить о людях, Сара. – Голос его потеплел. – Познакомься с ней. Ради меня.
Это ее любимый брат, ее маленький Томми. Она желает ему самого лучшего. Она желает ему добиться всего, о чем мечтает. Он заслуживает самой лучшей жены в мире. Она не могла поверить, что лучшей женой для него станет девица, работавшая в салуне «Поуни». Но в то же время она не могла ему отказать в его просьбе.
– Мы будем завтра ждать ее к ужину, Том. – Она накрыла его руку, лежавшую на ее плече, своей рукой. – Но обещай мне, что не кинешься очертя голову во все грехи тяжкие. Ты еще молод. Пройдет время, и ты, может быть, захочешь совсем иного, не этого...
– Ты когда-нибудь видела, чтобы я передумал, если уж что-нибудь решил?
Никогда. Том Мак-Лиод всегда был самой целеустремленной личностью, какую она знала. Еще школьником он никогда не отступался от задуманного, пока не добьется своего. Даже если при этом случалось неожиданно свалиться с дерева и неожиданно сломать себе руку.
– А теперь давай поговорим о тебе, – сказал Том, вдруг резко переменив тему разговора. – Как ты себя чувствуешь? Сегодня за ужином ты почти ни к чему не притронулась.
– Мне не хотелось есть, но со мной все в порядке.
– Это из-за Уоррена?
– Уоррена? – Она чуть не рассмеялась. – Боже мой, нет.
Она чуть было не рассказала ему о Джереми, о своем чувстве к нему. Но остановила себя. Как могла она рассказать Тому, что так быстро влюбилась в Джереми, и в то же время говорить ему, что его чувства к Фанни – минутное увлечение?
– Тебе снова нехорошо, – сказал Том, прервав молчание. – Я буду настаивать, чтобы доктор осмотрел тебя. – Он нахмурился, но потом уголки рта у него поднялись и выражение лица смягчилось. – Я не шучу, Сара. Я не дам тебе отговорить меня, если ты не станешь опять сама собой. Договорились?
Сара театрально вздохнула:
– Договорились.
Согласиться не составляло труда. Она совсем не чувствовала себя больной и была уверена, что он зря беспокоится.
ГЛАВА XXV
Сара смотрела, как доктор Варни снял очки, протер их материей и откинулся в кресле. В кабинете доктора повисла тишина. Было так тихо, что она слышала, как тикают часы в кармане доктора.
Наконец доктор снова надел очки и, все еще не поднимая глаз, сказал:
– Том, я полагаю, тебе следует оставить меня с твоей сестрой одних...
Ее брат, судя по всему, хотел возразить. Том очень беспокоился за сестру. Но в конце концов он не стал спорить и вышел за дверь.
Как только за ним закрылась дверь, доктор Варни сказал:
– Сара, боюсь, я должен задать тебе довольно неприятный вопрос.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
– Твои симптомы, по всей видимости, говорят о том, что ты можешь быть беременной. Это возможно?
– Беременна?! – Она выпрямилась и схватилась руками за края стола для обследований.
– Прежде чем я продолжу, я бы хотел знать, возможно ли это.
Беременна? Но ведь Роуз сказала, что беспокоиться нечего, что это случается не каждый раз.
– Ты понимаешь, о чем я спрашиваю тебя, Сара? – Он встал с кресла, подошел к столу и отечески положил руку ей на плечо.
– Ты должна сказать мне правду, моя дорогая. Горло перехватило, и она не могла произнести ни звука. Ее бросало то в жар, то в холод. Она испугалась, что ее опять стошнит.
Ее молчание, по-видимому, ответило на вопрос доктора. Он глубоко вздохнул.
– Господи Боже мой, – невнятно пробормотал он, и его пальцы сжались на ее плече.
Ребенок Джереми. Она беременна ребенком Джереми.
– Уоррен знает?
Она подняла глаза и встретила взгляд доктора.
– Уоррен?
– Он знает, что ты носишь его ребенка?
Она медленно покачала головой. Ну конечно, доктор думает, что это ребенок Уоррена, Любой подумал бы, что это ребенок Уоррена. Но это не так. Ч го же ей делать? Что сказать?
– Ему нужно сказать.
– Нет! – Она схватила доктора за руку. – Я... Я не хочу, чтобы Уоррен об этом знал. У нас нет желания жениться. Это не его дело.
– Моя дорогая Сара, ну конечно же, это его дело. Он обязан вернуться и жениться на тебе. Ты не можешь...
– Это не его ребенок! – выпалила она. Теперь дар речи потерял доктор.
Она повторила более тихим голосом:
– Это не его ребенок...
Она уставилась на колени, смотреть в его глаза она не могла больше ни секунды, зная, что он должен сейчас думать о ней.
– Чей это ребенок, Сара?
Она покачала головой, на глаза у нее набежали слезы.
– Сара...
Она продолжала качать головой.
Доктор взял ее подбородок пальцами и заставил посмотреть на него, хотя застилавшие глаза слезы мешали ей видеть.
– У тебя нет иного выхода, Сара. Ты должна сказать мне, кто отец ребенка.
– Я люблю его, – прошептала она, и по щекам ее заструились слезы.
– Уверен, что любишь. Так как его зовут? Теперь уже он ее не полюбит. Он возненавидит ее на веки вечные.
– Джереми.
– Джереми Уэсли?!
Он на шаг отступил от нее.
Она жалко кивнула.
Сняв очки одной рукой, доктор другой потер лоб.
– Буран, – сказал он себе, но Сара расслышала.
– Виновата только я, доктор.
– Чепуха! – воскликнул он вдруг сердито. – Да его за это нужно засадить в его же собственную тюрьму и пусть там гниет. – Неожиданно он шагнул к ней. – Он заставил тебя, Сара? Бог мой, если он это сделал, мы его повесим.
Она вскочила. Страх заполнил ее всю.
– Он не заставлял меня, доктор Варни. Это... Это я. Во всем виновата я. Я... Я люблю его. Я... Он... Он не заставлял меня. Вы не должны говорить, будто он заставил. Я... Я хотела... Я хотела его. Это я. Все я.
Ей показалось, что доктор смотрит на нее целую вечность, но в конце концов он, кажется, согласился с тем, что она говорит правду.
– Очень хорошо. – Он бросил взгляд на дверь. – Ты сама скажешь Тому или это сделать мне?
– Сказать Тому?
«Лучше умереть», – подумала она.
– Он должен знать. И твой дедушка тоже. О, ну почему она не может взять и умереть?
Джереми вырвал страницу из каталога семян. Ранняя оттепель заставила его все чаще задумываться о ферме. Ему очень хотелось засеять свою землю. Этот первый год он посеет пшеницу и альфальфу. Ну и, конечно, заведет свой огород. Кукурузу, помидоры, картофель, фасоль и горошек.
Вот на будущий год, может быть...
Дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену.
Джереми вскочил на ноги, инстинктивно потянувшись за ружьем, потом увидел входящего в контору Тома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71