— Через полчаса прибудут кареты, — обратился виконт к появившемуся в дверях ризничему: — будьте добры объявить об этом почтенному аббату.
— Никто, надеюсь, не знает о ночном богослужении? — спросил маркиз старого церковного служителя.
— Я даже сам не знаю, какая будет служба.
— Тем лучше! Она совершится в полном уединении.
— Не умер ли кто-нибудь из высочайших членов королевского семейства? — спросил ризничий.
— Нет, старик, — ответил виконт, — служба будет не заупокойная, а напротив, будет совершен радостный церковный обряд.
— Вы ведь увидите и узнаете все, почему же не сказать вам об этом заранее — сказал Милон.
— Здесь совершится тайное бракосочетание!
— Что вы говорите, сударь, бракосочетание?
— Вы, конечно, удивитесь, только мы должны молчать, — продолжал Милон.
— Королева требует от всех свидетелей сегодняшнего торжества строжайшей тайны.
— Это долг, который налагает на меня мое звание, благородный господин мой! Но кого же будут венчать?
— Саму королеву, старина!
— Вдовствующую королеву! Вы смеетесь надо мной, — сказал с легким упреком ризничий.
— Если вы нам не верите, подождите!
— Но для такого торжества не сделано никаких приготовлений!
— Они и не нужны, — сказал маркиз, — церемония должна совершиться тихо, без малейшей помпезности. Это настоятельный приказ королевы.
— И это есть непременное желание королевы.
— Удивительно, — проворчал старик, — я хоть наскоро посыплю цветами.
— Сделайте это — ответил маркиз, — зажжены ли свечи в склепе?
— Маленький алтарь украшен, как всегда, когда внизу бывает служба!
— Но скажите же мне, господа, с кем вступает в брак наша благочестивая королева?
— Гм! Вы любопытны, — засмеялся Милон, — но скоро вы и сами увидите — кому ее величество отдает свою руку.
Ризничий покачал седой головой и недоверчиво посмотрел на мушкетеров, как бы думая, что они потешаются над ним.
— Доложите честному отцу аббату, что королева уже выехала из Парижа и через четверть часа прибудет сюда, — сказал виконт. Вы знаете, высочайшие особы ждать не любят, все должно быть готово к их прибытию.
— Спешу… однако удивительная это вещь… мне было бы очень любопытно узнать, кто…
Окончание речи старого ризничего поглотил мрак. Он торопливыми, маленькими шажками пошел из церкви в ризницу.
— Вот удивится-то, когда увидит, — сказал, улыбаясь, Милон.
— И есть чему удивляться, — тихо ответил маркиз, — но, несмотря на это, я вполне согласен с королевой, что хоть раз в жизни надо же настоять на своем и исполнить личное желание.
— Постойте, мне кажется, кареты уже едут, — сказал Этьенн, прислушиваясь.
— Я полагаю, их будет не более двух, — тихо ответил маркиз. Число свидетелей бракосочетания невелико.
— Знаешь, я никогда бы не поверил в это, — проговорил виконт сдержанным голосом, если бы мне рассказали… Но тетерь я и сам свидетель…
— Ты правду сказал, они едут! — крикнул Милон, — уже ясно слышен стук кареты.
Маркиз раскрыл большую стеклянную дверь, которая вела в церковь аббатства.
Маленькое местечко Сен-Дени никогда бы не сделалось столь известным, если бы в нем не было аббатства и находящегося под ним королевского склепа. Аббатство это принадлежало к самым прекрасным памятникам старинной французской архитектуры.
Еще в 250 году на месте, где теперь находится вышеупомянутая церковь, была построена часовня, в 630 году перестроенная королем Дагобертом. Он и был основателем монастыря.
Как одна из древнейших во Франции, обитель эта заслуживает, чтобы мы бросили взор на дальнейшую ее историю.
От первой ее постройки до настоящего времени, конечно, не осталось и следа, даже и от второй перестройки в 754 году сохранилось очень немногое.
Около 1144 года известный аббат Зугер выстроил нынешнюю церковь, разрушенную молнией в 1230 году.
Людовик IX вновь предпринял перестройку частично разрушенного здания, еще не раз подвергавшегося изменениям в последовавших за тем столетиях.
Впрочем, с этой церковью связаны воспоминания всех исторических переворотов Франции.
Во время первой революции она поочередно была превращена в храм разума, затем в артиллерийский склад, в соляной магазин и, наконец, она служила даже местом рыночной торговли!
В то смутное время было решено разрушить все королевские могилы, находившиеся в склепе под церковью.
12 октября 1793 года решено было приступить к тому постыдному разрушению, о котором, как о событии очень примечательном, мы здесь упоминаем.
Чтобы удобнее было выносить королевские тела, в стена Крипты, — где мы вскоре должны будем присутствовать при втором тайном бракосочетании Анны Австрийской, — было пробито большое отверстие.
Поблизости были приготовлены две большие ямы, наполненные свежей известью, и в эти-то ямы и поместили останки королевских тел, из которых некоторые уже много столетий покоились в склепе.
Посмотрим, что писал француз Жорж д'Эйме о состоянии, в каком были найдены тела более известных нам и близких к нашим временам покойников.
Тело Генриха IV, покоившегося в королевском склепе почти двести лет, отлично сохранилось. Даже черты его лица, судя по оставшимся после него портретам, были вполне узнаваемы. Он как будто бы спал, и в течение двух дней гроб с его телом выставляли для показа, прежде чем поместить в известковые ямы.
Людовик VIII также замечательно сохранился: его усы великолепно сохранились и казались только что закрученными. Напротив, тело Людовика XIV было совершенно черно, а кожа на нем так высохла и лоснилась, что имела вид лакированного черного дерева.
Гроб Людовика XV, возлюбленного самых знаменитых дам — Помпадур и Дюбарри, открыли только на краю известковой ямы, так как в нем предполагали увидеть полное разложение. Предположение оказалось верным. То, что обнаружили в этом гробе, превзошло все ожидания! Впрочем, из большей части гробов, при их вскрытии, поднималась темная, заражающая воздух миазмами, пыль, которая, несмотря на беспрерывные окуривания уксусом и на очищение воздуха обеззараживающими снадобьями, тем не менее вызвала у рабочих массовое заболевание лихорадкой и гнилой горячкой. Но вернемся к нашему рассказу. Посреди церкви было оставлено небольшое свободное пространство. Алтарь был украшен с необыкновенной роскошью. По нему можно было судить о богатстве обители. Церковная утварь могла составить целое состояние. Почти все живописные полотна принадлежали кисти выдающихся художников.
С хоров правой стороны был виден склеп со сводами, гранитные плиты которого старый ризничий посыпал только что принесенными цветами.
Внизу, в Крипте, как и в верхней церкви, было светло, как днем.
Не слышно было ни звуков органа, ни голосов певчих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102