Ну, вот я и пришла спросить у вас, господин Пипо, нельзя ли вам отпустить ее.
Белая Голубка устремила на него умоляющий взгляд, но лучше было бы ей не делать этого. Ее невольное восклицание при вести о болезни Милона и выражение ее глаз при этой просьбе Ренарды утвердили Пипо в мысли, что между мушкетером, когда-то прочитавшем ему такую назидательную речь, и молодой девушкой существует нечто вроде тайной привязанности.
Поэтому он состроил очень важную и задумчивую физиономию.
— Нет, об этом нечего и говорить, Ренарда, — проговорил он сухо, — и что это пришло вам в голову? Ну, подумайте сами, какое мне дело до вашего маркиза, а тем более до того раненого мушкетера? Да, и, кроме того, разве прилично, чтобы молоденькая придворная судомойка была сиделкой возле постели холостого буяна.
Ренарда посмотрела на него так, точно хотела сказать, — с каких это пор ты стал таким сторонником добродетели и как ты смеешь называть буяном такого знатного господина?
— Но послушайте, господин ключник, — заговорила она было вслух.
— Нет, нет! Этого нельзя, Ренарда! Ступайте к вашему маркизу и скажите ему, пусть наймет сиделку, где сам знает. У Жозефины есть много дел и здесь, да и спать ей нельзя в ином месте. Ведь такое жалованье, как здешнее, даром не платится.
— Да что это с вами стряслось, господин Пипо! С каких это пор вы стали таким строгим? — не выдержала Ренарда, видя, что Жозефина залилась горькими слезами.
— Не трудитесь уговаривать меня! — вскричал кругленький человек, багровея от досады. — Я вовсе не намерен оказывать вашему маркизу любезности, за которые могу нажить большие неприятности. Ведь если госпожа обергофмейстерина узнает, что здесь никто не ночевал несколько ночей, то меня с позором прогонят с места, а кто станем меня кормить тогда? Ну-ка, скажите. Уж не ваш ли маркиз? Не бывать этому! Так пусть уж Жозефина остается здесь и делает свое дело.
Этого Ренарда никак не ожидала. Что оставалось ей теперь делать? Кого послать в замок? Кому поручить уход за тяжело раненым Милоном?
— И неужто это ваше последнее слово, господин Пипо? — спросила она еще с искрой надежды.
— И не трудитесь ждать иного. Я ведь сказал вам, — значит так тому и быть!
— Ну так мне нужно скорее идти! — проговорила Ренарда, оправляя платье. — Надо еще забежать к доктору и позвать его к нам, чтобы мне уж хоть не совсем зря пробегаться. Не плачь, Жозефина, ведь этим дела не поправишь. Я вижу, что будь твоя воля, ты помогла бы мне. Да, видно, уж нельзя. Прощай.
Старушка быстро вышла из комнаты. Начинало уже смеркаться, а господин Пипо все еще продолжал убирать что-то, все время отдавая Жозефине разные приказания и сопровождая их наставлениями. Может быть, он хотел доказать ей этим, что отпустить ее было действительно невозможно.
Наконец, однако, он собрался уйти и взялся уже за шляпу и палку.
Дверь снова быстро распахнулась и на пороге показался мушкетер, а вслед за ним появилось сияющее торжеством лицо Ренарды.
— Вот, поговорите с этим господином сами, господин маркиз? — вскричала она. — Пусть он вам повторит то, что осмелился сказать мне! Я не могу допустить, чтобы так отзывались о господах мушкетерах.
Шарль Пипо с невыразимым удивлением смотрел на мушкетера.
— Это вы ключник комнаты с серебром? — обратился к нему маркиз.
— Так точно, сударь.
— А я маркиз де Монфор.
— Да меня это не касается! — грубо возразил Пипо. — Что вам здесь угодно?
— Мне угодно вас, господин Пипо, или, вернее, просто Пипо, — ответил маркиз таким тоном, которого от него вообще не слыхивали, — я хочу поговорить с вами и вы останетесь здесь до тех пор, пока я этого захочу. Не думайте, чтобы я пришел к вам из-за пустяков, мой милый.
— Если вы намерены толковать опять о сиделке для раненого мушкетера, то я вам заранее, без всяких проволочек, скажу мой ответ. Придворная судомойка останется здесь. Я так ей приказываю и имею на это право, — вот и все!
— Да это все дело второстепенное, мой милый. А прежде вы мне ответите за то оскорбление, которое позволили себе нанести больному израненному мушкетеру. Ведь оскорбив его, вы тем самым оскорбили всех мушкетеров.
— Да ведь я не знал, господин маркиз…
— Однако, надо признаться, что вы плохо понимаете слово честь! Вы, может быть, думаете, что «буян» название лестнее и почетное?
— Нет. Но только я вовсе не хотел оскорблять… Да и что мне за дело до господ мушкетеров.
— Да уж, не отпирайтесь, господин Пипо, — от меня словами не отделаетесь. Вы оскорбили все мушкетерство, да еще в лице больного, израненного товарища. Так оставаться это не может! Поскольку дать удовлетворение на дуэли вы не можете, то будете привлечены к суду чести. Понимаете вы, что это такое?
— Да послушайте же, господин маркиз…
— Нет, нет! Не разыгрывайте, пожалуйста, угнетенную невинность. Повторяю вам, вас привлекут к суду чести, а что будет дальше — вы там сами узнаете.
— Да прошу же вас… Ну, к чему все это?..
— Мадемуазель Жозефина, проводите, пожалуйста, старую Ренарду сначала к доктору, а потом в замок. Ответственность за это я беру на себя, — обратился маркиз к Жозефине. — Ренарда говорит, что вы можете помочь ей ухаживать за одним больным, и я буду очень вам благодарен, если вы возьметесь за это. Она вас проводит.
— Да ведь господин ключник… — начала было Жозефина.
— Разобраться с господином Пипо вы уж предоставьте мне, — перебил ее маркиз, — и не беспокойтесь ни о чем. Ступайте только скорее в замок. Ведь хуже того, что вы потеряете ваше здешнее место, не может ничего случиться.
— Да, и она его лишится! — вскричал Пипо, видя, что на него не обращают ни малейшего внимания и приходя от этого в бешенство. — Даю вам мое честное слово, она у меня вылетит!
— И это тоже придется решать не вам, — спокойно возразил маркиз.
Между тем, Жозефина и Ренарда быстро вышли из комнаты с серебром.
— А кому же если не мне? Позвольте узнать? Вы, кажется, уж что-то очень много воображаете о себе из-за того, что вы маркиз, и придумали стращать меня каким-то судом чести. Уж не рассчитываете ли вы, что я от страха стану делать все, что вам вздумается? Очень ошибаетесь! Не бывать этому, — кричал Пипо в бешенстве, — да было бы вам известно, я буду отстаивать свои права, если даже для этого мне придется идти к хотя бы самому его эминенции кардиналу! А он ко мне очень расположен. Этого еще не доставало, чтобы первый встречный забирался сюда и распоряжался здесь, как ему угодно.
— Да ведь вы сами видите, что мое приказание исполнено, — придворная судомойка ушла.
— И больше не придет сюда, в этом я уверен.
— Мне не о чем больше говорить с вами, господин ключник, и так как я ухожу, то можете идти и вы, — проговорил маркиз с такой комичной важностью, что чуть сам не расхохотался над собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102