Я приглашаю вас, милые дамы, идти вместе со мной к моей матери!
— А наш дядя, кардинал? — робко спросила Олимпия.
— У кого столь прелестные адвокаты, — отвечал любезно Людовик, — тот может быть заранее уверен, что дело его выиграно.
— Так ваше величество позволяет дяде возвратиться в Париж? — спросила Гортензия.
— Сам я всегда был сердечно расположен к кардиналу, но были другие препятствия, не позволявшие мне призвать его к себе. Теперь все они устранены и господин кардинал переселится опять в Париж, чтобы советом и делом помогать мне в делах государства. Без сомнения, и вы поселитесь вместе с ним?
— Мы постоянно живем с дядей, ваше величество!
— Может быть, вы предпочтете возвратиться в ваше прекрасное отечество, Италию? — спросил король Олимпию, которая особенно ему понравилась.
— Наша родина Италия действительно прекрасна, но с тех пор, как мы имели счастье ощутить на себе милость и доброту вашего величества, равно как и ее величества королевы, мы считаем Францию нашим новым отечеством, — ответила Олимпия.
— Я уже вижу, что вам вполне известны этикеты двора, — сказал, улыбаясь, молодой король, идя с девушками по лесной дороге, ведущей в Ле-Лож.
— Я говорю то, ваше величество, что чувствует мое сердце!
— Тем приятнее слышать это, — сказал Людовик, все более и более интересующийся Олимпией и на пятнадцатом году впервые испытавший чувство влюбленности, — я надеюсь, что мы часто будем видеться в Париже.
— Как обрадуется дядя, — воскликнула Гортензия, — мы завтра поспешим к нему и принесем ему радостное известие. Он очень любит вас, сир!
— Верю, синьора, я всегда чувствовал и понимал это, — ответил Людовик, поэтому я очень рад, что кардинал будет опять с нами.
Когда Анна Австрийская увидела своего сына, идущего между двумя девушками, она поняла, что миссия девушек имела полный успех, она была так этому рада, что от всей души обняла молодого короля и поцеловала его в лоб.
В тот же вечер хорошенькие племянницы кардинала отправились обратно в Реймс, причем Людовик сам проводил их до дорожного экипажа.
Но возвращение Мазарини, или лучше сказать официальный въезд его в столицу, не могло состояться ранее 3 февраля 1653 года, так как к этому времени все партии должны были заключить мир.
Жители Парижа встретили кардинала глубоким молчанием, но хитрый кардинал успел в самое короткое время приобрести опять любовь народа и возвратить свою прежнюю всемогущую власть.
Молодой король совершенно доверился Мазарини. Анна Австрийская любила и уважала его больше, чем когда-нибудь. Знать, принцы и даже парламент преклонялись перед ним. Он шел по пути, проложенному Ришелье, и ему удалось усилить влияние и могущество Франции. Во внутренних делах, относительно финансов и юриспруденции, он был министром полезным для государства и народа, но не только поэтому он считается одним из первых государственных деятелей Франции того времени.
VIII. ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА
Новый управляющий уединенного замка Пиньероль прибыл на место своего назначения.
Шевалье де Сен-Марс, человек лет тридцати, с воинственной осанкой, нашел старушку Мариэтту на смертном одре. Маленький Луи стоя рядом с ней на коленях, ухаживал за ней, насколько у него хватало на это умения, он горько заплакал, когда ему сказали, что его добрая мать Мариэтта должна умереть.
Луи уже было четырнадцать лет. Он был не по летам высок и умственно развит и так похож на молодого короля, своего брата-близнеца, что Сен-Марс испугался, увидев мальчика в первый раз. Сходство это было так поразительно, что, будь они рядом, их трудно было бы различить.
Мазарини открыл тайну новому воспитателю, будучи вполне уверенным, что последний никогда не выдаст этой тайны, как Жюль Гри.
Сен-Марс был твердого характера, обладал железной волей, когда это было нужно, непреклонен, когда того требовал долг, но при этом справедлив, точен в исполнении своих обязанностей и вполне благонадежен.
Когда он совершенно неожиданно прибыл в уединенный замок и явился перед Луи, бедный мальчик с понятным страхом смотрел на него, думая увидеть в нем еще одного мучителя. И даже старая Мариэтта, очень слабая и больная, оживилась и старалась собрать свои угасающие силы, увидев нового управляющего.
Конечно, теперь, чувствуя приближение смерти, она хотела, чтобы у вступившего уже в юношеский возраст мальчика был добрый, снисходительный наставник и воспитатель.
Она смотрела испытывающим взглядом на офицера, который приветливо подал мальчику руку, потом подошел к ее постели, чтобы представиться ей.
Когда он, сказав имя, сообщил ей свое новое назначение, она выразила большую радость.
— Я давно забочусь о том, чтобы кто-нибудь заменил меня здесь, — сказала она слабым голосом, — чувствую, что дни мои сочтены; кроме того, доброе милое дитя изнуряет себя, сидя у моей постели, которую я не в силах оставить! Поэтому я радуюсь вашему прибытию, оно успокаивает меня. Я могу теперь возложить на вас ответственность за мальчика и умереть спокойно.
— Вы можете положиться на меня, мадам Мариэтта, я принимаю на себя воспитание мальчика, буду обучать его наукам, как и всем физическим упражнениям, и вместе с тем позабочусь о том, чтобы он ни в чем не терпел недостатка.
— Ступай вниз, в сад, милый Луи, — ласково сказала Мариэтта мальчику, видимо очень привязанному к доброй старушке.
— Иди вниз, и отдохни, дитя мое, я должна поговорить с господином Шевалье о вещах, которых тебе слышать еще не следует!
Луи поклонился Шевалье, приветливо кивнул головой старой Мариэтте и вышел.
— Он добрый, послушный мальчик, — сказала она, оставшись одна с Сен-Марсом, — я горжусь и утешаюсь тем, что передаю его вам, хорошему человеку, с сердцем, не понимающим зла! Единственной тенью в жизни мальчика было до сих пор дурное обращение прежнего управляющего замка. Мы одни здесь и можем говорить откровенно! Я всегда считала в высшей степени несправедливым обращаться с мальчиком не как с собственным ребенком! Мой покойный муж и я посвятили нашу жизнь этому безродному мальчику. Будьте вы ему после меня верным советником, воспитателем, заменяющим отца.
— Даю вам честное слово, — это твердое мое намерение. Я чувствую, что с этим ребенком мне легко будет исполнить его.
— Луи произвел на меня очень благоприятное впечатление, — сказал Сен-Марс, — но позвольте мне задать вам еще один вопрос, мадам Мариэтта. Что знает мальчик о своем происхождении?
— Со времени пребывания здесь прежнего управляющего Луи совершенно сбит с толку! Раньше он считал меня своей настоящей матерью, но теперь мне часто кажется, что он тайно сомневается в этом. В нем зародились разные подозрения и мысли. Разобраться, конечно, во всем он не в силах, но тем не менее с ним надо быть в этом случае крайне осторожным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102