Молнии сверкали не переставая, а гром непрерывно гремел в глубинах небесного свода. Так как почва все более и более понижалась, капитан и Мин Си стали беспокоиться.
— Плохо дело, — сказал капитан Джорджио, внимательно осматривая горизонт на севере и юге.
— Разве вы боитесь дождя? — спросил американец, с которого вода лила такими потоками, что можно было подумать, будто он только что вылез из реки. — Какая нелепость!
— Я ведь собственно не дождя боюсь.
— Чего же в таком случае? Может быть, лихорадки? Ба! Ведь мы железные люди.
— Я боюсь наводнения, Джеймс. Вы знаете, что Сицзян несет свои воды с юга от нас, а Хуншуйхэ — с севера; обе эти реки выходят из берегов в дождливое время года.
— Мы примем ванну.
— Подождите, когда эти реки разольются по степи, и тогда увидите, какая тут будет ванна. Тут будет столько воды, что даже янки найдется в чем утонуть.
— Э! — воскликнул упрямец. — Каких-нибудь четыре взмаха рук — и мы спасены.
— Однако какой вы хвастун, Джеймс. Клянусь Бахусом! Хотел бы я видеть, как вы переплываете сто миль воды.
— Сто миль? Река разливается на целых сто миль?
— Мне кажется, сэр Джеймс, — сказал поляк, — что это такое расстояние, которое способно испугать даже янки, сильного, как бегемот.
— В таком случае мы непременно утонем! А ведь обидно будет утонуть в китайской реке. По крайней мере, хотя бы река-то была американская!
— Может быть, она пощадила бы вас? — спросил маленький китаец.
— Я этого не говорю, но… тем не менее, то была бы американская река. Необходимо во что бы то ни стало подготовиться к наводнению. О! Не построить ли нам плот?
— Если вы потащите его на ваших плечах, то с удовольствием, — сказал капитан. — Однако у вас оригинальные идеи, друг мой Джеймс.
— Дело идет о спасении собственной шкуры. По крайней мере, нельзя ли найти хоть какое-нибудь убежище?
— Я не вижу никакого.
— Мне вспомнилось одно, — сказал Мин Си.
— Где оно? — спросили трое белых с некоторой тревогой.
— На границах провинции, близ Юньнани. Там есть великолепный грот, называемый Коо-Чинг. До него можно добраться за двое суток.
— А там мы будем вне опасности?
— В гроте, конечно, нет, но на самой горе — да.
— Только когда и как мы доберемся до надежной пристани? — сказал капитан. — В путь, не теряя больше ни минуты!
Надежда достигнуть обещанного убежища ободрила путешественников, которые, не обращая больше внимания на потоки воды, пустили лошадей в галоп и направились к западу.
Бедные животные сильно устали, так как земля была глубоко пропитана водой. Лошади по колено уходили в воду в лощинах, путались в водорослях и скользили в грязи по берегу прудов, озер и ручьев, которых каждую минуту становилось все больше.
Вечером путешественники, усталые, промокшие, измученные дождем, расположились под бананом, который грустно и одиноко возвышался среди мокрой степи.
Ночь была ужасна. Неистово бушевал ветер, и дождь лил как из ведра, насквозь промочив палатку; подземные воды, проникая сквозь поры почвы, гасили огонь и затапливали людей и животных. Казалось, что целое озеро, подвергавшееся колебаниям прилива, простиралось под землей, так что, приблизив ухо к земле, можно было слышать глухой шум, как будто в подземных водах свирепствовала буря.
Никто не мог спать из-за ветра и дождя, а также из страха быть застигнутым наводнением. Двадцать раз капитан вставал в беспокойстве, влезал на банан, стараясь рассмотреть, что делалось на черте горизонта, и двадцать раз американец поднимался, боясь, что верхний слой почвы не выдержит и обрушится в воду под тяжестью их лагеря.
В шесть часов утра, проглотив немного чая, наши путешественники продолжали свой утомительный поход, спеша достигнуть грота Коо-Чинг, единственного убежища, которое могло спасти их от гибели.
Лошади были страшно утомлены и вели себя очень беспокойно. Приходилось пускать в дело кнут, чтобы заставить их двигаться вперед; часто они поворачивали голову и пытались бежать на восток.
Местность была везде одинакова — без леса и даже без единого деревца. Только и виднелись болотный тростник, выросший за несколько дней, да несчастные кустики. Ни одной хижины, ни одной загородки, ни одного зверя кругом, насколько можно было кинуть взгляд.
В полдень путники сделали остановку возле нескольких печально торчащих кустов, сварили себе немного риса, проглотили по несколько глотков водки, а затем продолжали путь, все так же под дождем.
— Да что же, кончится это когда-нибудь, в конце-то концов? — спросил американец.
— Терпение, Джеймс, — отвечал капитан. — Сегодня вечером мы отдохнем в гроте.
— Я бы отдал год своей жизни за горшочек вареного риса. Если эта собачья жизнь еще продолжится, я сделаюсь худым, как селедка, и желтым, как дыня.
— Сегодня вечером у вас будет огонь и горячий рис.
В шесть часов вечера, в ту минуту, когда уже совсем стемнело, китаец, трусивший впереди всех, указал пальцем на возвышение, едва видневшееся сквозь густую завесу дождя.
— Что это? — спросил капитан.
— Гора Коо-Чинг, — отвечал Мин Си.
— Давно пора! — воскликнул американец. — Я совсем изнемог. Измученные лошади под ударами кнутов помчались вперед, рассекая воду, ослепляемые молниями и оглушаемые раскатами грома.
К восьми часам бедные животные, все в крови, мокрые от дождя и пота, подъехали к подножию горы и остановились перед темным отверстием.
— Это грот, — сказал китаец.
Всадники соскочили на землю и вошли в отверстие, таща за собой лошадей. Несколько минут спустя они остановились над спуском, довольно крутым, скользким и мокрым.
— Господа! Где же это мы? — спросил американец, ничего не видя в окружающей темноте.
— Подождите! Сейчас мы зажжем огонь, — отвечал китаец. — Пойдем, Казимир.
Поляк и китаец вышли и поползли на гору, где вскоре собрали две охапки дров и несколько смолистых веток, которые должны были в горящем виде служить факелами.
Мин Си зажег одну из этих веток, красноватое пламя которой ярко осветило пещеру.
— Следуйте за мной, — сказал он. — Оставим здесь лошадей и войдем во второй грот, который просторнее и суше этого.
Каждый из них, бросив беспокойный взгляд на огромную равнину, на которой свирепствовал ураган, нагрузил на себя ружье, часть амуниции, палатки и провизию и последовал за маленьким китайцем, освещавшим дорогу.
Первая пещера, довольно обширная — высотой более сорока футов и длиной и шириной не менее ста — оказалась пустой и страшно сырой. В глубине ее виднелся постепенно опускавшийся темный коридор, покрытый роскошными сталактитами, с которых медленно, с равномерным и монотонным шумом сбегала вода. Гулко раздавалось эхо, разнося под сводами шум шагов и голоса путешественников.
Минут через десять путешественники достигли второго грота, при виде которого у них вырвался крик изумления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Плохо дело, — сказал капитан Джорджио, внимательно осматривая горизонт на севере и юге.
— Разве вы боитесь дождя? — спросил американец, с которого вода лила такими потоками, что можно было подумать, будто он только что вылез из реки. — Какая нелепость!
— Я ведь собственно не дождя боюсь.
— Чего же в таком случае? Может быть, лихорадки? Ба! Ведь мы железные люди.
— Я боюсь наводнения, Джеймс. Вы знаете, что Сицзян несет свои воды с юга от нас, а Хуншуйхэ — с севера; обе эти реки выходят из берегов в дождливое время года.
— Мы примем ванну.
— Подождите, когда эти реки разольются по степи, и тогда увидите, какая тут будет ванна. Тут будет столько воды, что даже янки найдется в чем утонуть.
— Э! — воскликнул упрямец. — Каких-нибудь четыре взмаха рук — и мы спасены.
— Однако какой вы хвастун, Джеймс. Клянусь Бахусом! Хотел бы я видеть, как вы переплываете сто миль воды.
— Сто миль? Река разливается на целых сто миль?
— Мне кажется, сэр Джеймс, — сказал поляк, — что это такое расстояние, которое способно испугать даже янки, сильного, как бегемот.
— В таком случае мы непременно утонем! А ведь обидно будет утонуть в китайской реке. По крайней мере, хотя бы река-то была американская!
— Может быть, она пощадила бы вас? — спросил маленький китаец.
— Я этого не говорю, но… тем не менее, то была бы американская река. Необходимо во что бы то ни стало подготовиться к наводнению. О! Не построить ли нам плот?
— Если вы потащите его на ваших плечах, то с удовольствием, — сказал капитан. — Однако у вас оригинальные идеи, друг мой Джеймс.
— Дело идет о спасении собственной шкуры. По крайней мере, нельзя ли найти хоть какое-нибудь убежище?
— Я не вижу никакого.
— Мне вспомнилось одно, — сказал Мин Си.
— Где оно? — спросили трое белых с некоторой тревогой.
— На границах провинции, близ Юньнани. Там есть великолепный грот, называемый Коо-Чинг. До него можно добраться за двое суток.
— А там мы будем вне опасности?
— В гроте, конечно, нет, но на самой горе — да.
— Только когда и как мы доберемся до надежной пристани? — сказал капитан. — В путь, не теряя больше ни минуты!
Надежда достигнуть обещанного убежища ободрила путешественников, которые, не обращая больше внимания на потоки воды, пустили лошадей в галоп и направились к западу.
Бедные животные сильно устали, так как земля была глубоко пропитана водой. Лошади по колено уходили в воду в лощинах, путались в водорослях и скользили в грязи по берегу прудов, озер и ручьев, которых каждую минуту становилось все больше.
Вечером путешественники, усталые, промокшие, измученные дождем, расположились под бананом, который грустно и одиноко возвышался среди мокрой степи.
Ночь была ужасна. Неистово бушевал ветер, и дождь лил как из ведра, насквозь промочив палатку; подземные воды, проникая сквозь поры почвы, гасили огонь и затапливали людей и животных. Казалось, что целое озеро, подвергавшееся колебаниям прилива, простиралось под землей, так что, приблизив ухо к земле, можно было слышать глухой шум, как будто в подземных водах свирепствовала буря.
Никто не мог спать из-за ветра и дождя, а также из страха быть застигнутым наводнением. Двадцать раз капитан вставал в беспокойстве, влезал на банан, стараясь рассмотреть, что делалось на черте горизонта, и двадцать раз американец поднимался, боясь, что верхний слой почвы не выдержит и обрушится в воду под тяжестью их лагеря.
В шесть часов утра, проглотив немного чая, наши путешественники продолжали свой утомительный поход, спеша достигнуть грота Коо-Чинг, единственного убежища, которое могло спасти их от гибели.
Лошади были страшно утомлены и вели себя очень беспокойно. Приходилось пускать в дело кнут, чтобы заставить их двигаться вперед; часто они поворачивали голову и пытались бежать на восток.
Местность была везде одинакова — без леса и даже без единого деревца. Только и виднелись болотный тростник, выросший за несколько дней, да несчастные кустики. Ни одной хижины, ни одной загородки, ни одного зверя кругом, насколько можно было кинуть взгляд.
В полдень путники сделали остановку возле нескольких печально торчащих кустов, сварили себе немного риса, проглотили по несколько глотков водки, а затем продолжали путь, все так же под дождем.
— Да что же, кончится это когда-нибудь, в конце-то концов? — спросил американец.
— Терпение, Джеймс, — отвечал капитан. — Сегодня вечером мы отдохнем в гроте.
— Я бы отдал год своей жизни за горшочек вареного риса. Если эта собачья жизнь еще продолжится, я сделаюсь худым, как селедка, и желтым, как дыня.
— Сегодня вечером у вас будет огонь и горячий рис.
В шесть часов вечера, в ту минуту, когда уже совсем стемнело, китаец, трусивший впереди всех, указал пальцем на возвышение, едва видневшееся сквозь густую завесу дождя.
— Что это? — спросил капитан.
— Гора Коо-Чинг, — отвечал Мин Си.
— Давно пора! — воскликнул американец. — Я совсем изнемог. Измученные лошади под ударами кнутов помчались вперед, рассекая воду, ослепляемые молниями и оглушаемые раскатами грома.
К восьми часам бедные животные, все в крови, мокрые от дождя и пота, подъехали к подножию горы и остановились перед темным отверстием.
— Это грот, — сказал китаец.
Всадники соскочили на землю и вошли в отверстие, таща за собой лошадей. Несколько минут спустя они остановились над спуском, довольно крутым, скользким и мокрым.
— Господа! Где же это мы? — спросил американец, ничего не видя в окружающей темноте.
— Подождите! Сейчас мы зажжем огонь, — отвечал китаец. — Пойдем, Казимир.
Поляк и китаец вышли и поползли на гору, где вскоре собрали две охапки дров и несколько смолистых веток, которые должны были в горящем виде служить факелами.
Мин Си зажег одну из этих веток, красноватое пламя которой ярко осветило пещеру.
— Следуйте за мной, — сказал он. — Оставим здесь лошадей и войдем во второй грот, который просторнее и суше этого.
Каждый из них, бросив беспокойный взгляд на огромную равнину, на которой свирепствовал ураган, нагрузил на себя ружье, часть амуниции, палатки и провизию и последовал за маленьким китайцем, освещавшим дорогу.
Первая пещера, довольно обширная — высотой более сорока футов и длиной и шириной не менее ста — оказалась пустой и страшно сырой. В глубине ее виднелся постепенно опускавшийся темный коридор, покрытый роскошными сталактитами, с которых медленно, с равномерным и монотонным шумом сбегала вода. Гулко раздавалось эхо, разнося под сводами шум шагов и голоса путешественников.
Минут через десять путешественники достигли второго грота, при виде которого у них вырвался крик изумления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70