— Какие горы приходилось переходить! Негодяй проводник обманывал нас и вел по непроходимым горным тропинкам через леса и болота, по таким местам, где, каждую минуту рискуя жизнью, нам ровным счетом нечего было делать в смысле розысков меча.
— А куда же вы смотрели? — спросил капитан Джорджио.
— Ни я, ни Родни не знали той страны.
— Какие храбрые путешественники! Отправиться в совершенно незнакомую страну и не потрудиться хотя бы по картам изучить ее.
— Хотел бы я посмотреть на вас там, господин капитан! — гневно ответил боливиец.
— Я пошел бы прямо и нашел священный меч! — воскликнул Корсан.
— И вы, и ваш капитан также дали бы провести себя за нос!
— Сомневаюсь в этом, господин Кордонасо! — сказал Джорджио. — Какой же вы после этого моряк?
— Что?!
— Ого! — воскликнул Ольваэс. — Вы хотите затеять ссору? Потерпите немножко!
— Смирно! — закричал Крекнер. — Дайте же дослушать до конца рассказ об этом чудесном путешествии!
— Рассказывайте, Кордонасо! Опишите ваш путь! — торопили его игроки.
— Вы правы, друзья, — сказал боливиец. — Итак, продолжаю. Я сказал, что мы подошли к Хуншуйхэ, реке, изобилующей водоворотами, шириной равняющейся десяти Темзам и…
— Что вы говорите! — вмешался англичанин Родни, задетый за живое. — Вы неправы, друг мой.
Корсан грубо рассмеялся; многие последовали его примеру.
— Разве вам не нравится, что я сравнил Хуншуйхэ с десятью Темзами? — спросил боливиец, покраснев до корней волос.
— Не совсем, каюсь в том. Я, напротив, заметил, что царица английских рек шире китайской Хуншуйхэ.
— Браво, охотник за бегемотами! — воскликнул Корсан.
— Вот и вы также возбуждаете ненужные страсти, — сказал боливиец с едва сдерживаемой яростью.
— Ну-ну, господа! — воскликнул Крекнер. — Вы точно взбесились все!
— Тише, тише! Рассказывайте! Рассказывайте! — кричали слушатели.
Боливиец, который стал краснее пиона, казалось, вот-вот готов был разразиться проклятиями. Ему пришлось опорожнить три стакана хереса один за другим, чтобы успокоиться и иметь возможность продолжать свое повествование.
— Переплыв Хуншуйхэ, — продолжал он, — мы пустились через громадные равнины Юньнани, проходя там, где двадцать человек должны были отступить, усыпая путь вражескими трупами…
— И золотом, — перебил его Родни.
— Пусть будет так, трупами и золотом. Не стану описывать вам наше шествие через леса Юньнани, кишащие тиграми, слонами и бегемотами, через болота, где нас одолевала страшная лихорадка…
— А между тем железные люди не должны бы были страдать от лихорадки, — заметил Ольваэс, с отвращением слушая его бахвальство.
— Эта лихорадка могла бы сломить и железных людей, — ничуть не смущаясь заметил боливиец. — Боже, какая лихорадка! У нас стучали зубы в шестьдесят градусов жары! На тонкинской границе, после страшнейшей битвы, мы попали в руки одного лютого бандита и пробыли в плену шесть долгих месяцев. Однажды ночью мы бежали, перебив всех этих мошенников.
Англичанин Родни, до сих пор куривший молча, поднял голову, с удивлением глядя на своего спутника. Этот взгляд не ускользнул от внимания игроков, и они больше уже не сомневались, что боливиец рассказывает им сказки.
— Во вратах Юаньяна, — продолжал Кордонасо, — мы схватились с китайской стражей, которая не хотела нас впустить. Но храбрость восторжествовала, и мы ворвались в город и настойчиво стали разыскивать священный меч. Все храмы были немедленно осмотрены, а бонзы подвержены пыткам… Но, к невыразимому удивлению, оружие не нашлось! Меч более не существует!
— Как?! — воскликнули картежники. — Священный меч более не существует?!
— Нет! Мы его не нашли, и я твердо уверен в том, что он был уничтожен.
— Уничтожение несколько сомнительно, — сказал капитан.
— Почему? — спросил боливиец, смотря на него сверху вниз.
— Потому что меч мог быть спрятан в каком-нибудь другом городе, который вам не пришло в голову осмотреть.
— Проклятье! — воскликнул Кордонасо, свирепо ударяя кулаком по столу.
— Разве вы никогда ничего не слыхали о Бирме, сеньор Кордонасо?
— О Бирме?!
— Бирма постоянно вмешивается в историю священного меча. Если вы не знаете, то я скажу вам, что, как подозревают китайцы, это оружие было укрыто в Амарапуре.
— В Амарапуре?! — переспросил Кордонасо, стискивая зубы.
— О! — сказал Ольваэс. — Как могла ускользнуть от вас такая интересная подробность, Кордонасо?
— Кто же утверждает, что священный меч Будды находится в Амарапуре? — спросил боливиец, гордо глядя на капитана.
— А кто уверил вас, что священный меч Будды должен был находиться в Юаньяне? — спросил в свою очередь капитан Джорджио.
— Как кто? Документы самих китайцев.
— Но те же самые документы говорят, что, вероятно, он находится в Амарапуре.
— Сеньор Кордонасо, а ведь капитан прав! — сказал Крекнер.
— Не может быть! — воскликнул боливиец.
— А между тем сами факты вам это доказывают, — подтвердили некоторые игроки.
— Не хочет ли кто-нибудь из вас сказать, что я не способен найти этот проклятый меч? — спросил боливиец с возрастающей яростью.
— Очень может быть! — вскричал Корсан, ударяя кулаком по столу с такой силой, что стаканы и бутылки чуть не слетели на пол.
— В самом деле? — отвечал Кордонасо. — Я хотел бы видеть вашего капитана на моем месте!
— Позвольте, это вы, кажется, обо мне? — сказал капитан, вставая
— Я говорю, что я бы добился успеха! — заревел американец, начиная горячиться.
— Да тише же, тише! — кричал Баррадо.
— Вы бы сделали в десять раз меньше того, что сделал я, — возразил боливиец.
— Вы так думаете, сеньор Кордонасо? — спросил капитан, побледнев от гнева.
— Думаю.
— А не желаете ли вы держать пари?
— Хоть десять.
— Хорошо, если так, то я бьюсь об заклад на какую угодно сумму, что через год я вернусь со священным мечом Будды.
— Вы?!! — воскликнули в один голос все игроки.
— Я, капитан Джорджио Лигуза!
— А я, в качестве вашей тени, буду вас сопровождать! — вскричал американец Корсан. — Хорошо! Назначьте сумму, сеньор Кордонасо, и завтра же мы направимся к Юаньяну. Согласны?
— Конечно, согласен, — отвечал боливиец. — Мне хочется посмотреть, что вы сумеете сделать в Юньнани.
— Итак, решено! — сказал капитан. — А вы все, господа, будьте свидетелями, что мы, Джорджио Лигуза и Джеймс Корсан, держим пари. А теперь назначьте сумму пари!
— Я назначаю двадцать тысяч долларов.
— Принимаем, — отвечали Джорджио и Корсан.
— И я принимаю, — сказал Кордонасо.
Капитан оттолкнул свой стул, пока Ольваэс и Крекнер наполняли стаканы.
— За успех предприятия! — закричали игроки, поднимая стаканы
— Благодарю, друзья мои! — отвечал взволнованный капитан. — Приглашаю вас к себе на виллу завтра к двенадцати часам дня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70