Он заложил крутой вираж, чтобы увернуться от бомб, и увидел, что в строю осталось около 20 бомбардировщиков. Остальные рассыпались по всему небу, преследуемые английскими истребителями.
В полумиле впереди Бадер увидел «Дорнье». Бадер повернул вслед за ним и начал постепенно догонять немца. 500 ярдов. Внезапно сверху спикировали 2 «Харрикейна», проскочив мимо Бадера, и устремились к «Дорнье». Проклятье! Грабеж среди бела дня! Оба истребителя, гнавшиеся за немцем, сближались все больше. Бадер закричал в микрофон: «Осторожнее! Вы столкнетесь!» И через мгновение это случилось. Левое крыло одного «Харрикейна» сложилось и отскочило прочь. Самолет тут же закувыркался вниз. Другой «Харрикейн» мотнулся, словно пьяный, и врезался в хвост «Дорнье». Фонтаном брызнули обломки. Два изуродованных самолета расцепились и полетели вниз, сопровождаемые оторванными кусками обшивки и набора. Все это произошло в считанные секунды.
Примерно в миле от Бадера и значительно ниже летел большой «Хейнкель». Он спикировал следом за немцем. Вражеский пилот либо был очень глупым, либо с его самолетом было что-то не в порядке. Он даже не попытался уклониться при приближении английского истребителя. Вскоре «Хейнкель» заполнил все лобовое стекло — прекрасное зрелище. Как обычно, Бадер не стрелял, пока не сблизился вплотную, и лишь тогда нажал гашетку. Однако он услышал только шипение воздуха в пневмосистеме. Кончились боеприпасы! Летчик от души выругался и проскочил под самым носом «Хейнкеля». Но немец не обратил на это никакого внимания. Бадер снова описал петлю вокруг немецкого самолета, борясь с желанием протаранить его. Или хотя бы отсечь хвост пропеллером. Но потом он опомнился и отвернул прочь.
Когда он вернулся на аэродром Даксфорд, два пилота, Бримбл и Буш, сказали, что видели, как падал горящий «Дорнье», сбитый Бадером. С парашютом выпрыгнул только один человек. Буш тоже сбил один самолет, МакНайт еще пару… Успеха добились и другие пилоты — Эрик Болл, Пауэлл-Шэддон, Тэрнер, Тамблин… Всего на счет 242-й эскадрильи были занесены 11 подтвержденных побед.
Но Скландерс и Лонсдейл пропали.
Остальные две эскадрильи сбили еще 9 немецких самолетов, однако не вернулись 2 летчика 310-й эскадрильи.
Позднее позвонил Лонсдейл. Он был сбит, выпрыгнул с парашютом и приземлился прямо на дерево в парке женской школы, повредив ногу. Из-за этого он не смог сразу спуститься на землю и проболтался на ветвях целых полчаса, любуясь на визжащих внизу девчонок. Лишь потом прибыл местный констебль и снял его с помощью лестницы.
Скландерс погиб.
Затем из Катерхэма на противоположной окраине Лондона позвонил Гордон Синклер из 310-й эскадрильи. Он находился в одном из столкнувшихся «Харрикейнов» и сумел выпрыгнуть с парашютом. Бадер поспешно схватил трубку.
«Как ты, Гордон?»
Синклер ответил:
«В полной растерянности, сэр. Вы знаете, я приземлился на центральной улице Катерхэма, и когда подбирал парашют, ко мне подошел парень и сказал: „Хэлло, Гордон, старина. Что ты здесь делаешь?“ Черт побери, мы вместе с ним учились в школе».
Пилот второго «Харрикейна», чех, спастись не сумел.
Но соотношение потерь было очень хорошим. 20 вражеских самолетов уничтожены ценой 4 «Харрикейнов» и 2 пилотов. В сентябре 1940 года в расчет принимались только сухие цифры.
Но Бадер все еще не был удовлетворен. Он прилетел в штаб 12-й группы в Хакнелл, чтобы встретиться с Ли-Мэллори.
«Сэр, если бы у нас было еще больше истребителей, мы сбивали бы фрицев десятками».
«Я собирался переговорить с вами об этом. Если я дам вам еще две эскадрильи, сумеете ли вы управлять ими?» — сказал Ли-Мэллори.
Глава 17
Пять эскадрилий! Более 60 самолетов! Бадер даже мечтать не мог о таком. Он постарался собраться.
«Да, сэр. Когда начнется бой, строй все равно рассыплется. Я должен держать „Спитфайры“ вверху, чтобы отгонять „мессеров“. Масса „Харрикейнов“ внизу будет спокойно заниматься бомбардировщиками, не беспокоясь о своих хвостах».
«Я тоже так думаю», — согласился Ли-Мэллори.
Казалось, он понимал абсолютно все. Тогда Бадер решил рискнуть и рассказал, как нарушил инструкции офицера наведения. Но сделал это он не для того, чтобы оправдаться, а чтобы изложить свои новые идеи. Он говорил с жаром новообращенного язычника.
«Но командир группы может ошибиться и вообще упустить противника», — предположил Ли-Мэллори.
«Офицеры наведения уже их делают. Они не могут помочь нам. Радар указывает высоту слишком неточно».
«Вы думаете, что преимущества перевешивают риск?»
«Безусловно», — пылко ответил Бадер.
После некоторого раздумья Ли-Мэллори сказал:
«Так и сделаем. Я постараюсь втолковать все это нужным людям, а вы тем временем можете проверить свою теорию. Кажется, она должна работать».
Конечно, разговор был значительно дольше, чем мы описываем здесь. Он длился более часа, и Ли-Мэллори отнюдь не во всем согласился с Бадером. Однако он был вынужден признать, что этот человек с бульдожьей челюстью и горящими глазами фанатика тщательно изучил проблему и выделил самые важные моменты. Хотя с совершенно одинаковой вероятностью предложенное им решение могло быть глубоко ошибочным или, наоборот, гениальным. Ответ на это можно было получить только в бою, и все же командир авиагруппы полагал, что в основном Бадер прав. Он добавил, что разделяет желание Бадера расколоть вражеский строй, спикировав прямо в гущу противников. В первый раз Бадер проделал это под влиянием моментальной вспышки гнева, но именно тогда родился новый тактический прием, который опровергал все старые наставления. Ли-Мэллори назвал 242-ю «эскадрильей уничтожения».
На следующий день в Даксфорде все поднялись еще до рассвета. Наступило утро. Было проведено несколько патрульных полетов, чтобы облегчить положение 11-й группы, но противника никто не видел. Все говорили, что изнывают от скуки, но это была лишь поза, призванная скрыть волнение. За прошедшие 2 недели 231 пилот погиб или был тяжело ранен, были уничтожены или тяжело повреждены 495 «Харрикейнов» и «Спитфайров» (в основном из состава 11-й группы). Заводы в это время могли выпускать не более 100 самолетов в неделю. Подготовка новых летчиков также отставала от уровня потерь, и многие новички, вышедшие из летных школ, были еще не готовы к боям.
Среди уцелевших под маской натужного веселья прятались страх и растерянность. Но все-таки летчики старались держать себя в руках. Они прекрасно понимали, что только Королевские ВВС сейчас мешают Гитлеру приступить к завоеванию Британии. Жизнь строилась на жутких контрастах. На земле они могли весело смеяться в пабах и спать на чистых простынях. Но утром они просыпались и уходили в мир охотников и добычи, сидели на раскладных стульях возле самолетов, ожидая приказа взлетать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
В полумиле впереди Бадер увидел «Дорнье». Бадер повернул вслед за ним и начал постепенно догонять немца. 500 ярдов. Внезапно сверху спикировали 2 «Харрикейна», проскочив мимо Бадера, и устремились к «Дорнье». Проклятье! Грабеж среди бела дня! Оба истребителя, гнавшиеся за немцем, сближались все больше. Бадер закричал в микрофон: «Осторожнее! Вы столкнетесь!» И через мгновение это случилось. Левое крыло одного «Харрикейна» сложилось и отскочило прочь. Самолет тут же закувыркался вниз. Другой «Харрикейн» мотнулся, словно пьяный, и врезался в хвост «Дорнье». Фонтаном брызнули обломки. Два изуродованных самолета расцепились и полетели вниз, сопровождаемые оторванными кусками обшивки и набора. Все это произошло в считанные секунды.
Примерно в миле от Бадера и значительно ниже летел большой «Хейнкель». Он спикировал следом за немцем. Вражеский пилот либо был очень глупым, либо с его самолетом было что-то не в порядке. Он даже не попытался уклониться при приближении английского истребителя. Вскоре «Хейнкель» заполнил все лобовое стекло — прекрасное зрелище. Как обычно, Бадер не стрелял, пока не сблизился вплотную, и лишь тогда нажал гашетку. Однако он услышал только шипение воздуха в пневмосистеме. Кончились боеприпасы! Летчик от души выругался и проскочил под самым носом «Хейнкеля». Но немец не обратил на это никакого внимания. Бадер снова описал петлю вокруг немецкого самолета, борясь с желанием протаранить его. Или хотя бы отсечь хвост пропеллером. Но потом он опомнился и отвернул прочь.
Когда он вернулся на аэродром Даксфорд, два пилота, Бримбл и Буш, сказали, что видели, как падал горящий «Дорнье», сбитый Бадером. С парашютом выпрыгнул только один человек. Буш тоже сбил один самолет, МакНайт еще пару… Успеха добились и другие пилоты — Эрик Болл, Пауэлл-Шэддон, Тэрнер, Тамблин… Всего на счет 242-й эскадрильи были занесены 11 подтвержденных побед.
Но Скландерс и Лонсдейл пропали.
Остальные две эскадрильи сбили еще 9 немецких самолетов, однако не вернулись 2 летчика 310-й эскадрильи.
Позднее позвонил Лонсдейл. Он был сбит, выпрыгнул с парашютом и приземлился прямо на дерево в парке женской школы, повредив ногу. Из-за этого он не смог сразу спуститься на землю и проболтался на ветвях целых полчаса, любуясь на визжащих внизу девчонок. Лишь потом прибыл местный констебль и снял его с помощью лестницы.
Скландерс погиб.
Затем из Катерхэма на противоположной окраине Лондона позвонил Гордон Синклер из 310-й эскадрильи. Он находился в одном из столкнувшихся «Харрикейнов» и сумел выпрыгнуть с парашютом. Бадер поспешно схватил трубку.
«Как ты, Гордон?»
Синклер ответил:
«В полной растерянности, сэр. Вы знаете, я приземлился на центральной улице Катерхэма, и когда подбирал парашют, ко мне подошел парень и сказал: „Хэлло, Гордон, старина. Что ты здесь делаешь?“ Черт побери, мы вместе с ним учились в школе».
Пилот второго «Харрикейна», чех, спастись не сумел.
Но соотношение потерь было очень хорошим. 20 вражеских самолетов уничтожены ценой 4 «Харрикейнов» и 2 пилотов. В сентябре 1940 года в расчет принимались только сухие цифры.
Но Бадер все еще не был удовлетворен. Он прилетел в штаб 12-й группы в Хакнелл, чтобы встретиться с Ли-Мэллори.
«Сэр, если бы у нас было еще больше истребителей, мы сбивали бы фрицев десятками».
«Я собирался переговорить с вами об этом. Если я дам вам еще две эскадрильи, сумеете ли вы управлять ими?» — сказал Ли-Мэллори.
Глава 17
Пять эскадрилий! Более 60 самолетов! Бадер даже мечтать не мог о таком. Он постарался собраться.
«Да, сэр. Когда начнется бой, строй все равно рассыплется. Я должен держать „Спитфайры“ вверху, чтобы отгонять „мессеров“. Масса „Харрикейнов“ внизу будет спокойно заниматься бомбардировщиками, не беспокоясь о своих хвостах».
«Я тоже так думаю», — согласился Ли-Мэллори.
Казалось, он понимал абсолютно все. Тогда Бадер решил рискнуть и рассказал, как нарушил инструкции офицера наведения. Но сделал это он не для того, чтобы оправдаться, а чтобы изложить свои новые идеи. Он говорил с жаром новообращенного язычника.
«Но командир группы может ошибиться и вообще упустить противника», — предположил Ли-Мэллори.
«Офицеры наведения уже их делают. Они не могут помочь нам. Радар указывает высоту слишком неточно».
«Вы думаете, что преимущества перевешивают риск?»
«Безусловно», — пылко ответил Бадер.
После некоторого раздумья Ли-Мэллори сказал:
«Так и сделаем. Я постараюсь втолковать все это нужным людям, а вы тем временем можете проверить свою теорию. Кажется, она должна работать».
Конечно, разговор был значительно дольше, чем мы описываем здесь. Он длился более часа, и Ли-Мэллори отнюдь не во всем согласился с Бадером. Однако он был вынужден признать, что этот человек с бульдожьей челюстью и горящими глазами фанатика тщательно изучил проблему и выделил самые важные моменты. Хотя с совершенно одинаковой вероятностью предложенное им решение могло быть глубоко ошибочным или, наоборот, гениальным. Ответ на это можно было получить только в бою, и все же командир авиагруппы полагал, что в основном Бадер прав. Он добавил, что разделяет желание Бадера расколоть вражеский строй, спикировав прямо в гущу противников. В первый раз Бадер проделал это под влиянием моментальной вспышки гнева, но именно тогда родился новый тактический прием, который опровергал все старые наставления. Ли-Мэллори назвал 242-ю «эскадрильей уничтожения».
На следующий день в Даксфорде все поднялись еще до рассвета. Наступило утро. Было проведено несколько патрульных полетов, чтобы облегчить положение 11-й группы, но противника никто не видел. Все говорили, что изнывают от скуки, но это была лишь поза, призванная скрыть волнение. За прошедшие 2 недели 231 пилот погиб или был тяжело ранен, были уничтожены или тяжело повреждены 495 «Харрикейнов» и «Спитфайров» (в основном из состава 11-й группы). Заводы в это время могли выпускать не более 100 самолетов в неделю. Подготовка новых летчиков также отставала от уровня потерь, и многие новички, вышедшие из летных школ, были еще не готовы к боям.
Среди уцелевших под маской натужного веселья прятались страх и растерянность. Но все-таки летчики старались держать себя в руках. Они прекрасно понимали, что только Королевские ВВС сейчас мешают Гитлеру приступить к завоеванию Британии. Жизнь строилась на жутких контрастах. На земле они могли весело смеяться в пабах и спать на чистых простынях. Но утром они просыпались и уходили в мир охотников и добычи, сидели на раскладных стульях возле самолетов, ожидая приказа взлетать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106