Там немцы уже могли видеть их самолеты, и больше не было необходимости скрытничать. Первым говорил обычно Бадер:
«Хэлло, автобус зеленой линии. Можете трепаться. С тобой все в порядке, Кен?»
«О'кей, Салага. Я занял место». (Холден)
«Ты в норме, Стэн? Черт, ты где? Я тебя не вижу».
«Все в порядке, ДБ. Можете заткнуться. Я здесь».
«Хэлло, Вуди, видно что-нибудь стоящее?»
«Хэлло, Салага. Отвечает управление. Следует ждать сильного отпора над Большим Деревом! От 30 до 40 самолетов собираются к востоку от него. Я слежу за ними. Пока все».
Снова Бадер:
«Ты слышал, Кен?»
«Да».
«А ты, Сэн?»
Тэрнер питал пристрастие к более красочным ответам. Он имел привычку пищать ломаным фальцетом, как испуганная горничная:
«О, дорогой! О, милый! Как страшно. Это просто ужасно».
За этим обычно следовал жизнерадостный смех.
Они пересекли побережье возле Площадки для гольфа, и Бадер проворчал умиротворенно:
«Мне кажется, на площадках кто-то копошится, не так ли, Кен?» (С высоты 20000 футов площадки казались не больше булавочных головок.)
После такого диалога нервное напряжение ослабло, и теперь Вудхолл точно знал, где они находятся. Затем голос Бадера потерял игривые нотки и снова стал сухим и деловитым.
Зато голос Вудхолла ничуть не изменился — все тот же глубокий проникновенный бас, никогда не теряющий уверенности. Временами пилотам казалось, что в кабине у них за спиной сидит строгий учитель. В паре с Бадером они составляли прекрасную команду.
Вскоре снова появился Вудхолл.
«Хэлло, Салага. „Мессера“ над Большим Деревом, идут на юг с набором высоты. Смотри, как бы они не атаковали со стороны солнца твой правый фланг».
«О'кей, Вуди».
Несколько минут тишины, а потом опять:
«Хэлло, ДБ. Рекомендую посмотреть на три часа вверх. Я полагаю, ты увидишь то, что искал».
Предупреждение поступило исключительно вовремя. Обычно через несколько мгновений после того, как кто-либо замечал самолеты противника, строй немедленно рассыпался. Словно в мелкую заводь с мальками кто-то бросил камешек, и рыбки брызнули во все стороны. Тогда Бадеру приходилось следить за бешеной круговертью, предупреждать, направлять, поворачивать, реорганизовывать, выбирать момент для атаки и отхода, вертя головой, как на шарнирах.
Чтобы показать, как это происходило, мы приведем выписку из журнала радиопереговоров в первые, относительно спокойные дни, пока битва еще не набрала обороты.
«Более 50 на два часа».
«Я не вижу их, Джонни. Что они делают?»
«Все нормально, ДБ. Никакой паники. Они пересекают наш курс. Я слежу за ними».
«О'кей, теперь я их вижу».
(На какое-то время молчание.)
Затем:
«Самолет сзади».
«Самолет на три часа».
«Самолет ниже».
«Поворот вправо».
«Мессер» над головой».
«О'кей, вижу».
«Самолеты сзади, пусть все займутся». (Бадер)
«Скажите мне, когда отрываться. Я не вижу ублюдков».
«Шесть ублюдков позади нас».
«Я вижу их в зеркале».
«Два самолета снизу».
Когда «Мессершмитты» начали выходить в атаку:
«Отрывайтесь вправо».
«Он едва не попал в тебя, Кокки».
«Четверо прямо сверху».
«Прямо у тебя над головой».
«Соберитесь».
«Будь я …, если смогу».
«Четверо сзади и выше».
«О'кей, я прикрою тебя».
«Следи за хвостом».
«Они мои. Не поднимайся».
«Все нормально, ты, …!»
«Не … об этом! Мы получим несколько столкновений за минуту». (Очевидно, во время перестроения после атаки.)
«Что за гнусные парни». (Вероятно, канадцы.)
«Твое радио звучит прелестно».
«Со мной все в порядке?»
«Смотришься, как цветик».
Прошло всего 10 минут с того момента, как немецкие истребители заметили англичан, однако пока ни один самолет не пострадал. Обрывки переговоров по радио ни в коей мере не передают напряженность происходившего. Об этом можно судить лишь по слегка дрожащим голосам летчиков.
В центре управления полетами Тангмера динамик с металлическим лязганьем передавал слова пилотов, прерываемые потрескиванием атмосферных разрядов. Сидевший у микрофона Вудхолл был занят по горло. Не меньше работы было и у «Хора красоток», как называли летчики женщин из вспомогательной службы КВВС, передвигавших фигурки на планшете.
Глава 21
Теперь «Мессершмитты» встречались все чаще и во все больших количествах. Практически каждый день они атаковали англичан. Бадеру все чаще и чаще приходилось ломать строй крыла, чтобы отогнать противника. В эти напряженные минуты в небе начиналась безумная суматоха. Несколько летчиков одержали победы, но 3 «Спитфайра» не вернулись назад.
«Мессершмитты» избрали правильную тактику боя. Они никогда не смешивались с более маневренными «Спитфайрами» в ближнем бою, и английские истребители никак не могли догнать противников. Несмотря на утешительные заявления пропаганды, «Спитфайр» все-таки немного уступал в скорости «мессеру». Поэтому немцы предпочитали проводить атаку с пикирования, после чего немедленно отрывались от противника. Иногда они повторяли заход. А иногда после атаки выполняли иммельман и проводили вторую атаку на встречных курсах. Все пилоты «Спитфайров» имели строжайший приказ после стычки немедленно присоединиться к ближайшему истребителю и образовать пару, чтобы прикрыть хвост товарища. В бою царил закон джунглей, и требовались адские усилия, чтобы заставить людей забыть о нем.
Возвращаясь в Англию после очередного поиска, Дандас с удивлением увидел Бадера, летящего рядом. Он сдвинул колпак кабины, снял кислородную маску и мирно попыхивал трубочкой. Судя по всему, ручку управления он зажал между здоровым и деревянным коленями. Он безмятежно пускал клубы дыма, которые поток воздуха тут же уносил назад. Дандасу немедленно захотелось закурить сигарету. Однако он вовремя сообразил, что нормальный человек никогда не чиркнет спичкой в кабине «Спитфайра». Бадер посмотрел, увидел квадратные глаза Дандаса, ухмыльнулся и сделал непристойный жест.
После этого он всегда закуривал трубку прямо в кабине на обратном пути. Пилоты, летевшие рядом, наполовину в шутку, наполовину всерьез заключали пари: когда же «Спитфайр» ДБ взорвется. Однако это был очередной кирпичик в пирамиду мифов, складывающуюся вокруг Бадера. Все начинали верить, что его не берут ни бомбы, ни пули, ни огонь.
Так как крыло совершало рейды практически ежедневно, к нему прилипла кличка «Автобусная служба Бадера. Регулярные рейсы. Только обратные билеты». Это вызвало всеобщие ухмылки. Кое-кто из пилотов написал это объявление на борту своего истребителя. Они гордились тем, что служат в авиакрыле Тангмера. Почти каждый вечер Бадер брал кого-нибудь из своих парней (иногда вместе с подругой) в свой дом Бей-Хаус, где Тельма и Джилл готовили сэндвичи. Они сидели и потягивали пиво. Их дом начали называть «общагой», что Тельма восприняла с обычным стоицизмом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
«Хэлло, автобус зеленой линии. Можете трепаться. С тобой все в порядке, Кен?»
«О'кей, Салага. Я занял место». (Холден)
«Ты в норме, Стэн? Черт, ты где? Я тебя не вижу».
«Все в порядке, ДБ. Можете заткнуться. Я здесь».
«Хэлло, Вуди, видно что-нибудь стоящее?»
«Хэлло, Салага. Отвечает управление. Следует ждать сильного отпора над Большим Деревом! От 30 до 40 самолетов собираются к востоку от него. Я слежу за ними. Пока все».
Снова Бадер:
«Ты слышал, Кен?»
«Да».
«А ты, Сэн?»
Тэрнер питал пристрастие к более красочным ответам. Он имел привычку пищать ломаным фальцетом, как испуганная горничная:
«О, дорогой! О, милый! Как страшно. Это просто ужасно».
За этим обычно следовал жизнерадостный смех.
Они пересекли побережье возле Площадки для гольфа, и Бадер проворчал умиротворенно:
«Мне кажется, на площадках кто-то копошится, не так ли, Кен?» (С высоты 20000 футов площадки казались не больше булавочных головок.)
После такого диалога нервное напряжение ослабло, и теперь Вудхолл точно знал, где они находятся. Затем голос Бадера потерял игривые нотки и снова стал сухим и деловитым.
Зато голос Вудхолла ничуть не изменился — все тот же глубокий проникновенный бас, никогда не теряющий уверенности. Временами пилотам казалось, что в кабине у них за спиной сидит строгий учитель. В паре с Бадером они составляли прекрасную команду.
Вскоре снова появился Вудхолл.
«Хэлло, Салага. „Мессера“ над Большим Деревом, идут на юг с набором высоты. Смотри, как бы они не атаковали со стороны солнца твой правый фланг».
«О'кей, Вуди».
Несколько минут тишины, а потом опять:
«Хэлло, ДБ. Рекомендую посмотреть на три часа вверх. Я полагаю, ты увидишь то, что искал».
Предупреждение поступило исключительно вовремя. Обычно через несколько мгновений после того, как кто-либо замечал самолеты противника, строй немедленно рассыпался. Словно в мелкую заводь с мальками кто-то бросил камешек, и рыбки брызнули во все стороны. Тогда Бадеру приходилось следить за бешеной круговертью, предупреждать, направлять, поворачивать, реорганизовывать, выбирать момент для атаки и отхода, вертя головой, как на шарнирах.
Чтобы показать, как это происходило, мы приведем выписку из журнала радиопереговоров в первые, относительно спокойные дни, пока битва еще не набрала обороты.
«Более 50 на два часа».
«Я не вижу их, Джонни. Что они делают?»
«Все нормально, ДБ. Никакой паники. Они пересекают наш курс. Я слежу за ними».
«О'кей, теперь я их вижу».
(На какое-то время молчание.)
Затем:
«Самолет сзади».
«Самолет на три часа».
«Самолет ниже».
«Поворот вправо».
«Мессер» над головой».
«О'кей, вижу».
«Самолеты сзади, пусть все займутся». (Бадер)
«Скажите мне, когда отрываться. Я не вижу ублюдков».
«Шесть ублюдков позади нас».
«Я вижу их в зеркале».
«Два самолета снизу».
Когда «Мессершмитты» начали выходить в атаку:
«Отрывайтесь вправо».
«Он едва не попал в тебя, Кокки».
«Четверо прямо сверху».
«Прямо у тебя над головой».
«Соберитесь».
«Будь я …, если смогу».
«Четверо сзади и выше».
«О'кей, я прикрою тебя».
«Следи за хвостом».
«Они мои. Не поднимайся».
«Все нормально, ты, …!»
«Не … об этом! Мы получим несколько столкновений за минуту». (Очевидно, во время перестроения после атаки.)
«Что за гнусные парни». (Вероятно, канадцы.)
«Твое радио звучит прелестно».
«Со мной все в порядке?»
«Смотришься, как цветик».
Прошло всего 10 минут с того момента, как немецкие истребители заметили англичан, однако пока ни один самолет не пострадал. Обрывки переговоров по радио ни в коей мере не передают напряженность происходившего. Об этом можно судить лишь по слегка дрожащим голосам летчиков.
В центре управления полетами Тангмера динамик с металлическим лязганьем передавал слова пилотов, прерываемые потрескиванием атмосферных разрядов. Сидевший у микрофона Вудхолл был занят по горло. Не меньше работы было и у «Хора красоток», как называли летчики женщин из вспомогательной службы КВВС, передвигавших фигурки на планшете.
Глава 21
Теперь «Мессершмитты» встречались все чаще и во все больших количествах. Практически каждый день они атаковали англичан. Бадеру все чаще и чаще приходилось ломать строй крыла, чтобы отогнать противника. В эти напряженные минуты в небе начиналась безумная суматоха. Несколько летчиков одержали победы, но 3 «Спитфайра» не вернулись назад.
«Мессершмитты» избрали правильную тактику боя. Они никогда не смешивались с более маневренными «Спитфайрами» в ближнем бою, и английские истребители никак не могли догнать противников. Несмотря на утешительные заявления пропаганды, «Спитфайр» все-таки немного уступал в скорости «мессеру». Поэтому немцы предпочитали проводить атаку с пикирования, после чего немедленно отрывались от противника. Иногда они повторяли заход. А иногда после атаки выполняли иммельман и проводили вторую атаку на встречных курсах. Все пилоты «Спитфайров» имели строжайший приказ после стычки немедленно присоединиться к ближайшему истребителю и образовать пару, чтобы прикрыть хвост товарища. В бою царил закон джунглей, и требовались адские усилия, чтобы заставить людей забыть о нем.
Возвращаясь в Англию после очередного поиска, Дандас с удивлением увидел Бадера, летящего рядом. Он сдвинул колпак кабины, снял кислородную маску и мирно попыхивал трубочкой. Судя по всему, ручку управления он зажал между здоровым и деревянным коленями. Он безмятежно пускал клубы дыма, которые поток воздуха тут же уносил назад. Дандасу немедленно захотелось закурить сигарету. Однако он вовремя сообразил, что нормальный человек никогда не чиркнет спичкой в кабине «Спитфайра». Бадер посмотрел, увидел квадратные глаза Дандаса, ухмыльнулся и сделал непристойный жест.
После этого он всегда закуривал трубку прямо в кабине на обратном пути. Пилоты, летевшие рядом, наполовину в шутку, наполовину всерьез заключали пари: когда же «Спитфайр» ДБ взорвется. Однако это был очередной кирпичик в пирамиду мифов, складывающуюся вокруг Бадера. Все начинали верить, что его не берут ни бомбы, ни пули, ни огонь.
Так как крыло совершало рейды практически ежедневно, к нему прилипла кличка «Автобусная служба Бадера. Регулярные рейсы. Только обратные билеты». Это вызвало всеобщие ухмылки. Кое-кто из пилотов написал это объявление на борту своего истребителя. Они гордились тем, что служат в авиакрыле Тангмера. Почти каждый вечер Бадер брал кого-нибудь из своих парней (иногда вместе с подругой) в свой дом Бей-Хаус, где Тельма и Джилл готовили сэндвичи. Они сидели и потягивали пиво. Их дом начали называть «общагой», что Тельма восприняла с обычным стоицизмом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106