Зрелище это для человека очень тягостно, так как он гордится перед животным тем, что он человек…»
Фридрих Ницше. «О пользе и вреде истории для жизни…»
Было бы чем гордиться.
Народ все же любит музу Истории хотя бы за то, что она развлекает его красивыми легендами, с одной стороны, далекими и чуждыми, а с другой — все же в какой-то мере имеющими к нему отношение, что, несомненно, волнует и вдохновляет.
И народ, оглядывая эту лавку древностей, приговаривает, подобно персонажам «Двенадцати стульев»: «Эх! Люди жили!»
КСТАТИ:
«Там лучше, где нас нет. В прошлом нас уже нет, следовательно…»
Антон Чехов. Из записных книжек
Мелькают, сменяя друг друга, кадры исторического сериала с постоянно повторяющимися сюжетными ходами — нескончаемый труд легендарного Сизифа, катящего вверх по горному склону камень, который неминуемо вернется вниз.
И так все время…
Если спросить любого из элементарно образованных людей, какие именно ассоциации вызывает у него, к примеру, девятнадцатый век, то ответ, скорее всего, будет таким: «…Наполеон… Диккенс… Железная дорога… Пушкин… Покорение Кавказа… Королева Виктория… Фотография… Репин… Автомобиль… Эйфелева башня… Золя… Толстой…»
И никакого капитализма, социализма, общественных формаций, движущих сил, да и народа как такового.
Скорее всего, это и есть История.
А все прочее… было ли оно?
Наверное, было, потому что вот уже в который раз Сизиф начинает свой путь к вершине.
КСТАТИ:
«Отличительное свойство человека — желать непременно все начинать сначала…»
Иоганн Вольфганг Гете
Что ж, начнем…
Предыстория
Невольно приходит в голову одна чрезвычайно забавная, но невыносимо грустная мысль: «Ну что, если человек был пущен на землю в виде какой-то наглой пробы, чтоб только посмотреть: уживется ли подобное существо на земле или нет.
Федор Достоевский
Происхождение человечества окутано настолько плотным флером взаимоисключающих версий, что сама собой напрашивается мысль о какой-то позорной тайне.
Но что толку в этой мысли? Очередная версия, не более того.
А из сонмища существующих можно выделить три основных направления, три тенденции.
Первая из них — не по времени возникновения, а по степени популярности в нашем пошло-материалистическом мире — основывается на теории Чарльза Дарвина о происхождении видов. Согласно этой теории (в наиболее одиозной ее части) человек якобы произошел от обезьяны.
Основоположник дарвинизма швырнул в мир очень опасную и чреватую самыми тяжкими последствиями мысль об эволюционном превращении четверорукого, как принято называть, зверя в человека. Эта мысль, прежде всего, становится фундаментом для воинствующего атеизма и его родного брата — социального нигилизма: человек произошел от приматов, следовательно, является венцом их совершенствования без всякого там участия того, что называется душой. Действительно. Можно научить зверя перетаскивать тяжести, складывать кубики или сшибать палкой яблоки с дерева, но вот человеческую душу в него не вдохнет никакая эволюция.
А без души любой, самого совершенного внешнего вида человек — вовсе не человек, а композиция из костей, мяса и звериных инстинктов.
Душа — по крайней мере в человеческом понимании этого слова — относится к совершенно особой категории компонентов личности, а посему никак не может быть простым слагаемым результата развития одного из подвидов земной фауны.
КСТАТИ:
Древнегреческий философ Аристипп, плывя на корабле, был застигнут бурей. Он очень испугался, причем, настолько сильно было это состояние его души, что не укрылось оно от глаз окружающих его людей.
— Забавная штука получается, — обратился к философу один из матросов, — мы, простые люди, спокойны, а ты, мудрец, трясешься от страха!
— Тому есть веская причина, — ответил Аристипп.
— Какая же?
— Души у нас неодинаковой ценности.
Кроме того, если преображение гориллы в человека — процесс эволюционный, то почему же тогда в современном мире никто и никогда не сталкивался с промежуточными стадиями этой эволюции?
Впрочем, это компетенция естественников.
Я же, продолжая тему, мог бы сказать вслед за Козьмой Прутковым: «Если человека назвать свиньей, он начнет хрюкать». Если человеку приписать обезьянью генеалогию, это не сможет не сказаться на его мироощущении, причем, сказаться не самым лучшим образом, что подтверждают бесчисленные факты Истории.
КСТАТИ:
«Немец обезьяну выдумал» — выдумать это гораздо интереснее, чем самое обезьяну».
Антон Чехов. Из записных книжек
А стоит ли выдумывать?
Видимо, стоит, если это соответствует чьим-то далеко идущим интересам, если обезьянье происхождение автоматически занижает планку требований к уровню сугубо человеческих качеств не только у отдельно взятого прямоходящего, но и у целых слоев человеческого сообщества.
Всегда отыщутся сердобольные, которые склонны простить самое тяжкое преступление только лишь на основании такого обстоятельства как «тяжелое детство» злодея, которого в нежном возрасте никто не любил, видите ли, и малютка вынужден был героически бороться за жизнь, противостоя грозным стихиям. Так что, господа присяжные заседатели…
Но каким в действительности было детство человечества, никто толком не знает, а археологические раскопки едва ли могут служить серьезным основанием для уверенных выводов. Что говорить, если даже те жалкие данные, которыми располагают исследователи, тщательно сортируются с целью надежно изолировать «зерна» от «плевел»!
«Плевелами» считаются все прямые или косвенные свидетельства контактов наших пращуров с представителями внеземных (или земных, но не вписывающихся в обезьянью теорию) цивилизаций. Право слово, таких свидетельств ничуть не меньше, чем гордо демонстрируемых каменных топоров или наконечников дротиков! Их список достаточно велик. Он включает в себя и электрические батареи, изготовленные не менее четырех-пяти тысяч лет назад, и череп неандертальца, простреленный винтовочной пулей (причем именно тогда, во тьме тысячелетий, что подтвердил спектральный анализ), и площадка в Кордильерах, выложенная каменными монолитами такого размера и веса, что их монтаж был бы абсолютно недоступен самой мощной современной технике (и это при том, что примерный возраст монолитов — 12 000 лет), и наскальные рисунки, изображающие людей в скафандрах астронавтов, и многое другое, с маниакальным упорством игнорируемое официальной наукой.
В этом плане власти предержащие снисходительно поддерживают своих верноподданных академиков, главным аргументом которых является сакраментальное: «Этого не может быть потому, что этого не может быть никогда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Фридрих Ницше. «О пользе и вреде истории для жизни…»
Было бы чем гордиться.
Народ все же любит музу Истории хотя бы за то, что она развлекает его красивыми легендами, с одной стороны, далекими и чуждыми, а с другой — все же в какой-то мере имеющими к нему отношение, что, несомненно, волнует и вдохновляет.
И народ, оглядывая эту лавку древностей, приговаривает, подобно персонажам «Двенадцати стульев»: «Эх! Люди жили!»
КСТАТИ:
«Там лучше, где нас нет. В прошлом нас уже нет, следовательно…»
Антон Чехов. Из записных книжек
Мелькают, сменяя друг друга, кадры исторического сериала с постоянно повторяющимися сюжетными ходами — нескончаемый труд легендарного Сизифа, катящего вверх по горному склону камень, который неминуемо вернется вниз.
И так все время…
Если спросить любого из элементарно образованных людей, какие именно ассоциации вызывает у него, к примеру, девятнадцатый век, то ответ, скорее всего, будет таким: «…Наполеон… Диккенс… Железная дорога… Пушкин… Покорение Кавказа… Королева Виктория… Фотография… Репин… Автомобиль… Эйфелева башня… Золя… Толстой…»
И никакого капитализма, социализма, общественных формаций, движущих сил, да и народа как такового.
Скорее всего, это и есть История.
А все прочее… было ли оно?
Наверное, было, потому что вот уже в который раз Сизиф начинает свой путь к вершине.
КСТАТИ:
«Отличительное свойство человека — желать непременно все начинать сначала…»
Иоганн Вольфганг Гете
Что ж, начнем…
Предыстория
Невольно приходит в голову одна чрезвычайно забавная, но невыносимо грустная мысль: «Ну что, если человек был пущен на землю в виде какой-то наглой пробы, чтоб только посмотреть: уживется ли подобное существо на земле или нет.
Федор Достоевский
Происхождение человечества окутано настолько плотным флером взаимоисключающих версий, что сама собой напрашивается мысль о какой-то позорной тайне.
Но что толку в этой мысли? Очередная версия, не более того.
А из сонмища существующих можно выделить три основных направления, три тенденции.
Первая из них — не по времени возникновения, а по степени популярности в нашем пошло-материалистическом мире — основывается на теории Чарльза Дарвина о происхождении видов. Согласно этой теории (в наиболее одиозной ее части) человек якобы произошел от обезьяны.
Основоположник дарвинизма швырнул в мир очень опасную и чреватую самыми тяжкими последствиями мысль об эволюционном превращении четверорукого, как принято называть, зверя в человека. Эта мысль, прежде всего, становится фундаментом для воинствующего атеизма и его родного брата — социального нигилизма: человек произошел от приматов, следовательно, является венцом их совершенствования без всякого там участия того, что называется душой. Действительно. Можно научить зверя перетаскивать тяжести, складывать кубики или сшибать палкой яблоки с дерева, но вот человеческую душу в него не вдохнет никакая эволюция.
А без души любой, самого совершенного внешнего вида человек — вовсе не человек, а композиция из костей, мяса и звериных инстинктов.
Душа — по крайней мере в человеческом понимании этого слова — относится к совершенно особой категории компонентов личности, а посему никак не может быть простым слагаемым результата развития одного из подвидов земной фауны.
КСТАТИ:
Древнегреческий философ Аристипп, плывя на корабле, был застигнут бурей. Он очень испугался, причем, настолько сильно было это состояние его души, что не укрылось оно от глаз окружающих его людей.
— Забавная штука получается, — обратился к философу один из матросов, — мы, простые люди, спокойны, а ты, мудрец, трясешься от страха!
— Тому есть веская причина, — ответил Аристипп.
— Какая же?
— Души у нас неодинаковой ценности.
Кроме того, если преображение гориллы в человека — процесс эволюционный, то почему же тогда в современном мире никто и никогда не сталкивался с промежуточными стадиями этой эволюции?
Впрочем, это компетенция естественников.
Я же, продолжая тему, мог бы сказать вслед за Козьмой Прутковым: «Если человека назвать свиньей, он начнет хрюкать». Если человеку приписать обезьянью генеалогию, это не сможет не сказаться на его мироощущении, причем, сказаться не самым лучшим образом, что подтверждают бесчисленные факты Истории.
КСТАТИ:
«Немец обезьяну выдумал» — выдумать это гораздо интереснее, чем самое обезьяну».
Антон Чехов. Из записных книжек
А стоит ли выдумывать?
Видимо, стоит, если это соответствует чьим-то далеко идущим интересам, если обезьянье происхождение автоматически занижает планку требований к уровню сугубо человеческих качеств не только у отдельно взятого прямоходящего, но и у целых слоев человеческого сообщества.
Всегда отыщутся сердобольные, которые склонны простить самое тяжкое преступление только лишь на основании такого обстоятельства как «тяжелое детство» злодея, которого в нежном возрасте никто не любил, видите ли, и малютка вынужден был героически бороться за жизнь, противостоя грозным стихиям. Так что, господа присяжные заседатели…
Но каким в действительности было детство человечества, никто толком не знает, а археологические раскопки едва ли могут служить серьезным основанием для уверенных выводов. Что говорить, если даже те жалкие данные, которыми располагают исследователи, тщательно сортируются с целью надежно изолировать «зерна» от «плевел»!
«Плевелами» считаются все прямые или косвенные свидетельства контактов наших пращуров с представителями внеземных (или земных, но не вписывающихся в обезьянью теорию) цивилизаций. Право слово, таких свидетельств ничуть не меньше, чем гордо демонстрируемых каменных топоров или наконечников дротиков! Их список достаточно велик. Он включает в себя и электрические батареи, изготовленные не менее четырех-пяти тысяч лет назад, и череп неандертальца, простреленный винтовочной пулей (причем именно тогда, во тьме тысячелетий, что подтвердил спектральный анализ), и площадка в Кордильерах, выложенная каменными монолитами такого размера и веса, что их монтаж был бы абсолютно недоступен самой мощной современной технике (и это при том, что примерный возраст монолитов — 12 000 лет), и наскальные рисунки, изображающие людей в скафандрах астронавтов, и многое другое, с маниакальным упорством игнорируемое официальной наукой.
В этом плане власти предержащие снисходительно поддерживают своих верноподданных академиков, главным аргументом которых является сакраментальное: «Этого не может быть потому, что этого не может быть никогда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161