Простые люди никогда не осудят действия своих правителей в этом направлении. Они будут охотно собираться на митинги в поддержку политики правительства и восторженно одобрять выступления косноязычных ораторов относительно того, что «если разобраться, так это ж наша исконная земля» или «житья от них нет» (это при том, что «их» никто никогда в глаза не видел), а еще — самое потрясающее — «если не мы, то…» Простой народ, он всегда патриотичен, он никогда не скажет, как эти паршивые интеллектуалы, что это «незаконное вторжение»», «агрессивная политика» или «оккупация», ни в коем разе!
КСТАТИ:
«Патриотизм — это последнее прибежище негодяя».
Сэмюэль Джонсон
Римляне были патриотами в самом широком понимании этого слова, так что можно лишь посочувствовать из соседям сначала по Аппенинскому полуострову, затем — по северному Средиземноморью, а затем… Как известно, аппетит приходит во время еды.
КСТАТИ:
«Многие почему-то думают, что несправедливые завоевания менее позорят государства, чем кражи — отдельных лиц».
Клод Анри Гельвеций
В V веке до н.э. простые римляне — плебеи — добились права ежегодно избирать своих защитников — народных трибунов, которым вменялось в обязанность держать открытыми двери своих домов в любое время суток, чтобы любой плебей мог обрести там законную защиту.
Естественно, эти трибуны были беззастенчивыми популистами, добиваясь благосклонности плебеев, претензии которых к окружающей жизни чисто по-плебейски превалировали над возможностями их удовлетворения.
Так же естественно, что благоразумные общественные деятели пытались по мере сил сдерживать популистский азарт народных трибунов, а это подчас чревато было весьма опасными последствиями.
КСТАТИ:
«Народ — парень дюжий, но злокозненный».
Томас Гоббс
Весьма поучительна история римского аристократа Гая Марция Кориолана (ок. 493 г. до н.э.), который, вступив в жестокий конфликт с народными трибунами, навлек на себя общественное осуждение и вечное изгнание.
И никто не принял во внимание то, что этот человек — известный общественный деятель, отец славного семейства и храбрый полководец, во многих битвах приумноживший военную славу Рима.
Изгнанника охватывает жажда мести.
И вот здесь-то требуется уточнить, кому именно собирался мстить Марций Кориолан, своей отчизне или державе, что отнюдь не одно и то же. Я не устану повторять, что отчизна и держава — вовсе не синонимы, как на этом настаивают правители всех времен и народов, что отчизна — это мать, а вот держава — всего лишь устройство, государственная машина, которую любят только те, разве что, которым позволено лакать из ее корыта, а вот все остальные могут лишь уважать, да и то если есть за что… Бывают случаи, когда интересы державы вступают в противоречие с интересами отчизны, и тогда, думается, любой нормальный человек окажет предпочтение матери…
Так что, Марций Кориолан решил выяснить отношения с державой, на что имел полное право, потому что машина — не мать. А мать была для него самой большой любовью и самым высоким авторитетом. Держава, изгнавши его, тем самым оторвала от матери, а такое не прощается, тем более людьми, подобными Кориолану.
Он направился во владения вольсков, могучего племени, успешно пресекавшего римскую экспансию, где предложил свои услуги в качестве полководца. Его предложение было встречено с радостью: воинская слава Марция Кориолана была залогом грядущих побед.
Не теряя времени, вольски объявили римлянам войну и вторглись в их владения. Войско под командованием Кориолана занимает позицию в непосредственной близости от стен Вечного Города, где никак не ожидали такого поворота событий. В Риме воцаряется паника. Сенат не находит ничего лучшего чем направить к Марцию Кориолану делегацию, которая должна объявить изгнаннику, что он прощен и может вернуться в город, разумеется, не в роли командующего вражеским войском.
Марций Кориолан встречает посланцев сената довольно холодно. Он требует безоговорочного возврата вольскам отнятых у них земель и предоставления им прав римского гражданства, так как мир должен основываться на справедливости и равенстве. На обдумывание своих требований Кориолан дает римлянам тридцать дней, и ни дня больше.
Сам же он в это время разоряет земли союзников Рима, захватив семь больших городов. Это уже блокада, причем настолько мощная, что прорвать ее у римлян нет никакой возможности.
В назначенный день делегация осажденных вновь приходит в стан вольсков и с истинно римской надменностью предлагает Марцию Кориолану увести свое войско за пределы римских владений, разоружить его, а там, мол, посмотрим на поведение этих мятежников и, может быть, дадим им гражданство, если они будут того заслуживать.
Кориолан советует римлянам умерить свою спесь и трезво оценить положение вещей, потому что шансов выстоять у них практически нет. И еще советует через три дня принести в ставку положительные ответы на его требования, иначе едва ли кто сможет гарантировать безопасность делегатов. Впрочем, добавил Кориолан, делегации будут уже ни к чему, потому что на рассвете четвертого дня произойдет штурм города. И это уже не будет подлежать обсуждению.
И вот такое героическое начало истории Кориолана, вдохновившее Шекспира на создание одной из его классических трагедий, неожиданно переходит в слезливую мелодраму, когда гордые римляне, вместо того чтобы героически защищать свой город от врага, направляют к нему мать, жену и детишек.
Он терпеливо объясняет матери, что пошел войной на державу, где фактически власть перешла ко всякому отребью, а потому следует это отребье ликвидировать во имя спасения Отчизны, и здесь иного выхода нет, потому что отребье не способно жить интересами государства и ему неведомы такие простые понятия, как честь, совесть и достоинство, так что переговоры с ним абсолютно бесполезны и губительны.
КСТАТИ:
«Жизнь есть родник радости; но всюду, где пьет отребье, все родники бывают отравлены… И многие приходившие опустошением и градом на все хлебные поля хотели только просунуть свою ногу в пасть отребья и таким образом заткнуть ему глотку… И от господствующих отвернулся я, когда увидел, что они теперь называют господством: барышничать и торговаться из-за власти с отребьем!»
Фридрих Ницше. «Так говорил Заратустра»
Кориолан, наверное, осознавал эту истину, но не желал следовать ей. Так или иначе он внял мольбам своей матери и беспрекословно выполнил все, о чем она просила: он увел войско из-под стен Рима, предоставив отребью торжествовать победу. Как показала не очень веселая История человечества, далеко не последнюю из побед подобного рода…
Не следует отождествлять и такие понятия, как «плебей» и «малоимущий».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
КСТАТИ:
«Патриотизм — это последнее прибежище негодяя».
Сэмюэль Джонсон
Римляне были патриотами в самом широком понимании этого слова, так что можно лишь посочувствовать из соседям сначала по Аппенинскому полуострову, затем — по северному Средиземноморью, а затем… Как известно, аппетит приходит во время еды.
КСТАТИ:
«Многие почему-то думают, что несправедливые завоевания менее позорят государства, чем кражи — отдельных лиц».
Клод Анри Гельвеций
В V веке до н.э. простые римляне — плебеи — добились права ежегодно избирать своих защитников — народных трибунов, которым вменялось в обязанность держать открытыми двери своих домов в любое время суток, чтобы любой плебей мог обрести там законную защиту.
Естественно, эти трибуны были беззастенчивыми популистами, добиваясь благосклонности плебеев, претензии которых к окружающей жизни чисто по-плебейски превалировали над возможностями их удовлетворения.
Так же естественно, что благоразумные общественные деятели пытались по мере сил сдерживать популистский азарт народных трибунов, а это подчас чревато было весьма опасными последствиями.
КСТАТИ:
«Народ — парень дюжий, но злокозненный».
Томас Гоббс
Весьма поучительна история римского аристократа Гая Марция Кориолана (ок. 493 г. до н.э.), который, вступив в жестокий конфликт с народными трибунами, навлек на себя общественное осуждение и вечное изгнание.
И никто не принял во внимание то, что этот человек — известный общественный деятель, отец славного семейства и храбрый полководец, во многих битвах приумноживший военную славу Рима.
Изгнанника охватывает жажда мести.
И вот здесь-то требуется уточнить, кому именно собирался мстить Марций Кориолан, своей отчизне или державе, что отнюдь не одно и то же. Я не устану повторять, что отчизна и держава — вовсе не синонимы, как на этом настаивают правители всех времен и народов, что отчизна — это мать, а вот держава — всего лишь устройство, государственная машина, которую любят только те, разве что, которым позволено лакать из ее корыта, а вот все остальные могут лишь уважать, да и то если есть за что… Бывают случаи, когда интересы державы вступают в противоречие с интересами отчизны, и тогда, думается, любой нормальный человек окажет предпочтение матери…
Так что, Марций Кориолан решил выяснить отношения с державой, на что имел полное право, потому что машина — не мать. А мать была для него самой большой любовью и самым высоким авторитетом. Держава, изгнавши его, тем самым оторвала от матери, а такое не прощается, тем более людьми, подобными Кориолану.
Он направился во владения вольсков, могучего племени, успешно пресекавшего римскую экспансию, где предложил свои услуги в качестве полководца. Его предложение было встречено с радостью: воинская слава Марция Кориолана была залогом грядущих побед.
Не теряя времени, вольски объявили римлянам войну и вторглись в их владения. Войско под командованием Кориолана занимает позицию в непосредственной близости от стен Вечного Города, где никак не ожидали такого поворота событий. В Риме воцаряется паника. Сенат не находит ничего лучшего чем направить к Марцию Кориолану делегацию, которая должна объявить изгнаннику, что он прощен и может вернуться в город, разумеется, не в роли командующего вражеским войском.
Марций Кориолан встречает посланцев сената довольно холодно. Он требует безоговорочного возврата вольскам отнятых у них земель и предоставления им прав римского гражданства, так как мир должен основываться на справедливости и равенстве. На обдумывание своих требований Кориолан дает римлянам тридцать дней, и ни дня больше.
Сам же он в это время разоряет земли союзников Рима, захватив семь больших городов. Это уже блокада, причем настолько мощная, что прорвать ее у римлян нет никакой возможности.
В назначенный день делегация осажденных вновь приходит в стан вольсков и с истинно римской надменностью предлагает Марцию Кориолану увести свое войско за пределы римских владений, разоружить его, а там, мол, посмотрим на поведение этих мятежников и, может быть, дадим им гражданство, если они будут того заслуживать.
Кориолан советует римлянам умерить свою спесь и трезво оценить положение вещей, потому что шансов выстоять у них практически нет. И еще советует через три дня принести в ставку положительные ответы на его требования, иначе едва ли кто сможет гарантировать безопасность делегатов. Впрочем, добавил Кориолан, делегации будут уже ни к чему, потому что на рассвете четвертого дня произойдет штурм города. И это уже не будет подлежать обсуждению.
И вот такое героическое начало истории Кориолана, вдохновившее Шекспира на создание одной из его классических трагедий, неожиданно переходит в слезливую мелодраму, когда гордые римляне, вместо того чтобы героически защищать свой город от врага, направляют к нему мать, жену и детишек.
Он терпеливо объясняет матери, что пошел войной на державу, где фактически власть перешла ко всякому отребью, а потому следует это отребье ликвидировать во имя спасения Отчизны, и здесь иного выхода нет, потому что отребье не способно жить интересами государства и ему неведомы такие простые понятия, как честь, совесть и достоинство, так что переговоры с ним абсолютно бесполезны и губительны.
КСТАТИ:
«Жизнь есть родник радости; но всюду, где пьет отребье, все родники бывают отравлены… И многие приходившие опустошением и градом на все хлебные поля хотели только просунуть свою ногу в пасть отребья и таким образом заткнуть ему глотку… И от господствующих отвернулся я, когда увидел, что они теперь называют господством: барышничать и торговаться из-за власти с отребьем!»
Фридрих Ницше. «Так говорил Заратустра»
Кориолан, наверное, осознавал эту истину, но не желал следовать ей. Так или иначе он внял мольбам своей матери и беспрекословно выполнил все, о чем она просила: он увел войско из-под стен Рима, предоставив отребью торжествовать победу. Как показала не очень веселая История человечества, далеко не последнюю из побед подобного рода…
Не следует отождествлять и такие понятия, как «плебей» и «малоимущий».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161