Ну, «великой» ни одна революция быть не может, потому что, как правило, главным ее мотивом является совершенно низменное и банальное желание одной группы людей оттеснить от государственной кормушки другую группу, которая вовсю из нее хлебает и при этом не хочет делиться с другими жаждущими… А вот «справедливость», «равенство», «братство» и даже такая сладкая приманка, как «власть», — всего лишь камуфляж, за которым прячется вот то пошлейшее стремление…
Только-то и всего. А штурма Бастилии никогда не было, так что 14 июля, когда французы бурно радуются, поют, пляшут и устраивают пышные парады, имеет не более оснований для подобных проявлений, чем, скажем, 15 октября или 1 апреля. Последняя дата, пожалуй, предпочтительнее: она хоть что-то означает.
Но начнем, по порядку.
Весной 1789 года Франция вплотную подошла к той грани, с которой вступает в силу понятие «государственное банкротство». Людовик XVI не придумывает ничего лучшего в этой ситуации, как организовать лотерею в пользу неимущих. Эта жалкая затея, как и следовало ожидать, проваливается, едва заявив о себе. В народе усиливается брожение, унятъ которое попросту нечем. И тогда король решает созватьГенеральные штаты — высший представительский орган, который последний раз созывался в 1614 году.
Цель созыва — выкачать деньги из тех, кто и так содержит все и вся, из третьего сословия. Духовенство и дворянство от налогов были освобождены, хотя расходы на их содержание уже превышали все допустимые здравым смыслом проценты от всех затрат государства.
Все ведь должно иметь допустимую меру, иначе начинаются совершенно неуправляемые процессы. Но пока что дело до такого не дошло, все можно было еще спасти, мобилизовав серые клетки головного мозга и решившись на хотя бы частичную ломку сложившихся стереотипов. Да где там…
5 мая 1789 года в Версале (подальше от уже бурлящего Парижа) король в торжественной обстановке открывает Генеральные штаты. Большой зал, трон, перед троном восседают на скамьях делегаты от духовенства и дворянства — по 300 от каждого из этих сословий, а позади трона смиренно стоят 600 делегатов от третьего сословия.

А. Бос. Парижское купечество перед королем.
Ну какие мозги нужно было иметь, чтобы допустить вот такую мизансцену, которая изначально означает полный провал акции? Да разумней было бы заточить в Бастилии всех несогласных с иной планировкой, но кормильцев страны не ставить в такое положение, когда даже корова отказалась бы дать молока, не то что банкиры — денег.
И они, конечно, ничего не дали.
Министр финансов Жак Неккер (1732—1804 гг.), который обеспечил парижан хлебом в голодную зиму 1788—1789 годов (не бесплатно, правда, а посредством ссуды под пять процентов), выступил с речью, из которой явствовало, что все обстоит очень плохо и что надо что-то делать . Что именно надо бы делать, Неккер так и не сказал…
Король поспешил закрыть заседание, причем без каких-либо пояснений или предложений. Это было его ошибкой, которую вполне можно было бы признать роковой: беременность не рассасывается, так что игнорирование этого факта всегда чревато серьезными последствиями…
Инициативу перехватило третье сословие. 17 июня 1789 года его депутаты провозгласили себя Национальным собранием , то есть единственным полномочным представителем нации. Это был очень серьезный шаг. Национальное собрание ставило себя, по сути, выше королевской власти. Граф Мирабо, один из депутатов, приложил немало усилий, чтобы предотвратить такое решение, но представители третьего сословия упорно стояли на своем, и Мирабо счел за лучшее возглавить это движение, если уж никак нельзя было ему противостоять…
Впрочем, от него уже мало что зависело. 20 июня депутаты Национального собрания обнаружили зал заседаний запертым (король не придумал ничего лучшего для выхода из кризиса) и тогда перешли в соседний зал для игры в мяч, где поклялись не расходиться до тех пор, пока у Франции не будет конституции. К ним присоединилась определенная часть дворянства и духовенства, скорее всего исключительно из желания досадить королю, не подумав, во что это может вылиться.
Король, тоже не вникнув в глубинную суть происходящего, признал полномочия Национального собрания, тем самым фактически заявив о своем отречении от престола монарха, по крайней мере, абсолютного. Но он еще мог занять место на престоле монарха конституционного. Мог, но не сделал ни одного шага в этом направлении.
Он открыто игнорировал заседания Национального собрания, занимаясь охотой и устраивая иные развлечения, имевшие целью продемонстрировать его полнейшее равнодушие к «высшей власти» и ее законотворческой деятельности.
Но и это само по себе не так уж страшно было бы, если бы Людовик XVI со свойственной ему неуклюжестью не стал бы стягивать к Версалю, где проходили заседания Национального собрания, воинские подразделения. Депутаты, узнав об этом, подняли большой шум, заявляя о том, что король готовит государственный переворот (!). Поистине депутатская наглость.

КСТАТИ:
«— Вы кто такой?
— Депутат.
— Стыдитесь! Здоровый человек! Лучше бы работать шли».
Журнал «Сатирикон», 1908
А тут еще Людовик увольняет Неккера, обвинив его в халатности и пособничестве кризису власти. Неккер покидает Париж, и народ, окончательно признав в нем защитника своих интересов, а теперь — и жертву королевского своеволия, делает из его образа своеобразное знамя, под которое собираются все, кто желает половить рыбку в мутной воде беспорядков.
Среди таких желающих оказывается и маркиз де Лафайет (1757—1834 гг.), активный участник войны за независимость в Северной Америке, генерал американской армии, которому не терпится устроить во Франции какую-нибудь кровавую забаву.
9 июля Национальное собрание объявляет себя Учредительным , тем самым провозгласив свое право учреждать новый политический строй. Эти претензии были уже настолько серьезными, что требовали немедленных решительных действий со стороны короля, но он лишь продолжал подтягивать к Версалю войска. И это вместо того, чтобы ворваться в зал заседаний этого незаконного собрания во главе отряда улан с саблями наголо или, в крайнем случае, решиться на то, чтобы взорвать Версальский дворец вместе с заседающими там депутатами. Вандализм, конечно, но Франция — дороже…
13 июля образовалась Национальная гвардия под командованием маркиза де Лафайета, настроенного весьма и весьма решительно. Он и подобные ему люди, которых немало в Истории человечества, умеют очень оперативно собирать вокруг себя большие массы агрессивного люда, произнеся две-три энергичных фразы, освобождающих этот люд от всех психических барьеров, обычно называемых моральными устоями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166