Но Бестужев-Рюмин восторженно говорит об огромных силах и возможностях их Тайного общества. Среди его членов самые блестящие офицеры, князья, генералы. Он подробно рассказал о конституции, сообщил, что князь Трубецкой возил текст этой конституции для ознакомления и консультаций во Францию и Англию…
Разумеется, ничего этого не было, кроме как в горячем воображении молодого заговорщика.
«Славяне» не верят на слово. Они настаивают, чтобы им показали конституцию, они хотят также познакомиться с программой Южного общества. Только тогда можно будет обсуждать вопрос о слиянии двух тайных обществ.
Пестель диктует Бестужеву-Рюмину «Государственный завет» — краткое изложение основных положений «Русской правды». Бестужев-Рюмин передает его «Славянам».
Наконец в их руках программный документ о целях Южного общества! Наконец они могут не только слушать блестящие речи молодого Бестужева-Рюмина, а прочесть и обсудить программу тайной политической организации!
«Славяне» тщательно обсуждают отдельные пункты, делают замечания, предлагают дополнения, спорят и хотят получить некоторые разъяснения. К ним опять приезжает Бестужев-Рюмин, чтобы услышать об их окончательном решении.
«Славяне» забрасывают его вопросами, они хотят знать все о будущем России. Бестужев-Рюмин им отвечает, что рассматривать сейчас в деталях будущую конституцию «совершенно излишне». Он обещает сделать это при следующей встрече. Затем добавляет:
— Сейчас могут возникнуть споры, разногласия, и мы лишь потеряем время, а она, конституция, уже одобрена великими умами!
Но не только эти последние слова огорчают «Славян». Задело их предложение — оказать неограниченное доверие и войти в полное подчинение Верховной думе Южного общества.
— Мы хотим иметь доказательства, мы хотим получить исчерпывающие разъяснения! — заявляют некоторые из них.
Майор Спиридов из «Славян» хочет знать, кто входит в Верховную думу.
— К чему такое любопытство? — спрашивает Бестужев-Рюмин. — Следует почитать за счастье входить в такое общеполезное и важное дело.
Но «Славяне» не соглашаются. Они не желают вслепую вступать в борьбу.
Тогда Бестужев-Рюмин достает лист бумаги и перед всеми начинает чертить схему организации Южного общества. Начертил большой круг и в центре его поставил Верховную думу, а радиусами обозначил посредников между ею и отделениями общества. Он назвал имена многих высших офицеров, генералов, штабных офицеров из корпусов, дивизий и полков.
— Все это благороднейшие люди, — говорит он в заключение, — пренебрегающие почестями и роскошью, поклявшиеся освободить Россию от рабства и готовые умереть за благо отечества.
Бестужев-Рюмин с воодушевлением рассказывает о связях с Польским обществом, с горячностью рисует картину будущей революции.
«Славяне» приходят в восторг. С чисто детской радостью слушают они волнующие слова. Лишь Петр Борисов спокойно и даже несколько холодно замечает, что придерживается первоначальной цели своего общества — освобождения всех славянских народов, объединения их в единый республиканский федеративный союз.
— Более того, — обращается он к своим товарищам, — если мы безоговорочно подчинимся Верховной думе Южного общества, будем ли мы тогда в состоянии исполнить принятые на себя обязательства? Подчинившись этой таинственной Думе, не окажемся ли мы во власти ее произвола, когда может быть найдена никчемной высокая цель «Общества соединенных славян» — федеративный союз славянских народов, и ради сегодняшней пользы мы пожертвуем будущим, когда нам запретят иметь связь с другими народами?
Созвали новое собрание. Сергей Муравьев-Апостол и Михаил Бестужев-Рюмин приглашают упрямых «Славян» к себе. Приехавшие застают на квартире подполковника Муравьева-Апостола и других членов Южного общества. «Славян» приветливо встречают три полковника — Враницкий, Повало-Швейковский и Тизенгаузен. Подполковник Муравьев-Апостол представляет им командира Ахтырского полка Артамона Муравьева, подполковника Фролова, подпоручика Лихарева.
— Господа! Все это наши члены.
Муравьев-Апостол старается дружески рассеять смущение младших офицеров, вызвать их расположение и доверие.
Очень быстро завязался оживленный разговор. «Славяне» крайне изумлены, когда Артамон Муравьев громко произнес проклятие самодержавию и сказал, что собственной кровью искупит свободу. Офицеры говорят о казнокрадстве и злоупотреблениях, о страданиях крепостных, о тяжкой доле солдата.
Один из «Славян» — Веденяпин — вдруг громко заявляет перед всеми, что не собирается верить только словам.
По его мнению, каждый член организации, какой бы чин он ни имел, должен на деле подтвердить свои убеждения и идеалы. Он выражает недовольство, что полковые командиры, состоящие членами Тайного общества, не стремятся привлекать в него рядовых солдат, ничего не делают для увеличения численности членов организации.
Загорелся горячий спор. Члены Южного общества доказывают, что Верховная дума принимает в общество лишь самых благородных, и пусть никто не сомневается в том, что это достойнейшие люди.
Спорят долго и много. Бестужев-Рюмин заявляет, что восхищается целями, выдвинутыми «Славянами», и подробно останавливается на содержании документов, представленных Петром Борисовым. Но он подчеркивает, что не приемлет постепенность и отдаленность их целей. Бестужев-Рюмин выступает против идеи включения народа в их борьбу, заявляя, что это опасно.
— Наша революция, — говорит Бестужев-Рюмин, — будет подобна революции испанской: она не будет стоить ни одной капли крови, ибо будет совершена одной армией, без участия народа. Москва и Петербург с нетерпением ожидают восстания войск. Наша конституция утвердит навсегда свободу и благоденствие народа. Будущего 1826 года, в августе месяце, император будет смотреть 3-й корпус, и в то время решится судьба деспотизма; тогда ненавистный тиран падет под нашими ударами; мы поднимем знамя свободы и пойдем на Москву, провозгласим конституцию.
На эту пламенную речь вряд ли можно было что-нибудь возразить. Но Петр Борисов резко спросил:
— Какие меры принимаются обществом, чтобы Временное правительство придерживалось законности и могло бы быть обузданным, если у него появятся властолюбивые и честолюбивые намерения, которые могут оказаться пагубными для республики?
Бестужев-Рюмин взволнованно возразил:
— Как вам не стыдно спрашивать это, как будто те, которые, чтобы добиться свободы, решили умертвить своего монарха, превратятся в простых узурпаторов власти!
Даже «Славяне» с удивлением и недоумением посмотрели на своего товарища. Петр Борисов отвечал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125