Потом она засуетилась и принялась подталкивать Дину и её команду к ступеням, так что пиратке было некогда проверять – все ли её вещи на месте.
– Там они будут в безопасности, – сказал Мак тук, опуская ковер на дверь.
– И несомненно сменят свое отношение, – злорадно добавила Шинид. – Сюда налетело так много паразитов, желающих поживиться за чужой счет что нам, наверное, нужно вести каждого из них в пещеру, и пусть сами договариваются с Сурсом.
– Я надеюсь, – повернулась Мармион к Неймиду, – что с ней все будет в порядке. Она ведь не такая уж и плохая. Все время старалась защищать нас перед Лучардом.
Неймид горько усмехнулся.
– По своим соображениям. Тут Мармион показала ему предмет, который выудила у Дины из кармана.
– Немного тяжеловат для кома, тебе не кажется, Неймид?
Он мельком бросил взгляд на прибор и отвел её руку.
– Потом, Мармион. Потом, – тихо пробормотал астроном и улыбнулся жителям поселка, столпившимся в комнате.
Через некоторое время гостей распределили на ночь. После чашки супа «для сугреву» Банни и Диего отправились вместе с одной семьей, Лайэм и Шинид с другой, а Сегитуки предоставили свой дом в безраздельное пользование Неймиду и Мармион – местные жители решили, что добрая леди Алджемен заслуживает лучших условий, какие только может предоставить Танана-Бэй.
Хозяева постелили новые шкуры на кровать, развели огонь в печи и оставили Мармион и Неймида наедине. Неймид подскочил к окну и убедился, что хозяева домика удалились к друзьям. Он облегченно вздохнул и кивнул Мармион, которая тут же выложила тяжелый прибор на стол.
– Чего это ты так запаниковал, Неймид?
– Мне кажется, что эта штука – портативный голопроектор, – ответил астроном. Он взял прибор, повертел его и осторожно потрогал несколько кнопок. – Не могу себе представить, зачем…
Видимо, он трогал кнопки недостаточно осторожно, потому что прибор включился. И вместо стола их взорам предстал капитан Ониди Лучард. Странное существо просто стояло и молчало, пока Неймид и Мармион, совершенно сбитые с толку, смотрели друг на друга в немом изумлении.
– Это было у Дины? – наконец пришел в себя Неймид.
– Неужели Дина…
Неймид боязливо взял прибор, и внезапно изображение аурелианина окутало его с головы до ног.
– Ах, вот в чем все дело! – воскликнула удивленная и прозревшая Мармион. – Эта женщина водила нас за нос! Только представь, она играла с нами, выдавая себя за секретаря, в то время как сама была капитаном Лучардом…
Мармион задохнулась от избытка чувств.
– А как она вертела командой, лучше вообще не вспоминать, – произнес Неймид-Лучард звучным басом, со странным акцентом и модуляциями чужеземного существа. – Неудивительно, что знаменитого Лучарда никто не видел в лицо.
Мармион засмеялась – вернее, захихикала – и села на кровать.
– Да, Неймид, я бы сроду не догадалась. Дина – великая актриса.
– И не только актриса, – сказал Неймид своим привычным голосом, выключая изображение и возвращая прибор на стол. – Она никогда не надевала личину в моем присутствии, но, с другой стороны, ей не нужно было притворяться Лучардом перед собственным мужем.
– А то бы ты поколотил свою женушку.
– О, такое с ней тоже случалось. Я видел у неё шрамы, – вздохнул Неймид.
Он потрогал проектор, но тотчас же отдернул руку. – И что нам делать с этой штукой?
Мармион, видимо, обдумывала ту же проблему. Она поводила указательным пальцем по щеке.
– Тут нужно все хорошенько обдумать, а я слишком устала.
Она посмотрела на постель.
– И не вздумай говорить, что будешь ночевать на полу, Неймид, – твердо добавила Мармион и лукаво улыбнулась.
– Как настоящий мужчина… – начал Неймид, но его губы и глаза улыбались ей в ответ.
– Настоящий, да, мужчина, да, но… Последнее слово прозвучало таким недвусмысленным приглашением, что Неймид не мог отказаться.
* * *
Она могла только ждать, наблюдать и иногда задремывать, пока люди устраивались на ночлег. Несмотря на поднявшуюся вьюгу, она довела-таки их до безопасного места, хотя снег ледяной мошкой впивался в глаза, уши и нос. И даже под бдительным присмотром Остальных некоторые из людских существ умудрились отстать, сбиться с пути и замерзнуть насмерть. Их тела отыщут только после оттепели.
Коакстл и её «котенок» отдыхали. С ними рядом прикорнули и обитатели Боготы, и хозяин железной птицы. Из самой глубины Дома бурлящие горячие ключи несли тепло и покой. А снаружи холодный ветер наметал снежные заносы, которые с каждой минутой становились все больше и больше. У входа в пещеру залегли медведи, как большие белые горы, им много тепла не надо. А в самой пещере копошились леопарды, белые тигры, рыси и песцы, которые пережидали пургу и загоняли людей поглубже в чрево Дома.
Некоторые, как человечий детеныш со львенком, открыв рот, зачарованно озирали Дом, прислушиваясь к песням его крови, вглядываясь в разноцветье его красок и чутко отзываясь на его ритмичное дыхание. Кита и её наставница улыбались сквозь дрему, которая сморила их после тяжкого перехода.
Чего нельзя было сказать об остальных! Они разразились такими жалобными и пронзительными воплями, что кошке пришлось зажать лапами уши, чтобы спокойно заснуть.
* * *
Неймид выскользнул из постели, которую он делил с Мармион, подбросил дров в печь и после пяти неудачных попыток все же разжег огонь. Потом астроном натянул теплую местную одежду – плотное нижнее белье, вязаные шерстяные носки, шерстяные штаны, рубаху, сапоги из овечьей кожи, натертые бобровым жиром, чтобы не пропускали воду, шарф, шапку, рукавицы и парку. В карман парки он положил голопроектор. И, бросив признательный взгляд на Мармион, отворил дверь и шагнул в нежно-розовый рассвет Сурса.
Неймид потопал по тропинке между сугробами, ведущей к домику О'Нилов, и открыл незапертую дверь. Он рассчитывал справиться в одиночку, но под дверью, скрытой ковром, увидел спящего Диего Метаксоса.
Когда щеки юноши коснулся морозный воздух с улицы, он открыл глаза.
– Доброе утро, – сказал Диего бодрым голосом. Неймид кивнул. Разговаривать ему не хотелось.
– Что-то рано вы встали, – продолжал Диего.
– Мне нужно поговорить с Диной.
– Это вряд ли.
– Почему? С ней что-то случилось? Диего пожал плечами.
– Не знаю. Но если вспомнить, как планета подействовала на моего папу в первый раз, едва ли Дина сможет хоть слово сказать. Они же терпят со вчерашнего вечера.
– Что значит «терпят»? Ей плохо?
– Не хуже, чем тем, кому она вредила всю свою жизнь. Но людям с такими замашками, как у нее, первая встреча с Сурсом обходится недешево. Сами поглядите.
– А как же ты?
– Ну, мне все это нравится. Я вот лежал и придумывал новую песню обо всем, что с нами произошло. Думаю, что мне ничего не будет, если я спущусь вниз, но насчет вас я не уверен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69