Он ведь твой папа?
Таня покачала головой:
— Нет, Валмо не папа. Он просто мамин муж. А мой папа — он давно умер. Он погиб в аварии.
— Вот как, — растерянно пробормотал Иван, жалея о том, что начал этот неприятный для девочки разговор.
— Мама думает, что я не знаю. А я один раз подслушала их разговор с Валмо и все узнала. Ну, что мой папа погиб. А мама мне говорит, что папа у меня живой, просто он далеко-далеко и не может жить с нами. Потому что взрослые иногда не могут жить вместе. Иван, а почему взрослые иногда не могут жить вместе?
Иван опешил. Нет, к такому повороту событий он был не готов. Таня сидела на краешке дивана и смотрела на него снизу вверх, пристально и с надеждой. Он молчал, потому что не знал, что сказать.
— Таня, это очень сложный вопрос… Знаешь, я не смогу тебе на него ответить. Сейчас — не смогу. Но обещаю, что подумаю и непременно отвечу. В следующий раз, когда приду к вам в гости…
— Ответишь? — Она прищурилась. Словно собиралась взять с него клятву.
— Отвечу, — пообещал Иван, потому что ничего другого ему не оставалось. Хотя он понятия не имел, придет ли в следующий раз в гости. Вполне может быть, что больше и не придет никогда.
— Ты только маме не говори, что я про папу знаю. Она расстроится.
— Не скажу, — снова пообещал Иван.
Некоторое время они помолчали. Лицо у Тани было грустным. Не зная, надо или не надо это говорить, Иван все же сказал:
— Знаешь, а у меня тоже отец умер, когда я еще совсем маленький был. Я его даже не помню. И мама меня одна воспитывала.
Таня кивнула:
— А ты правда хороший. Ты мне понравился. Я когда у мамы или у Лоры спрашиваю про разные серьезные вещи, они мне всегда говорят, что я еще маленькая про это знать. А я на самом деле никакая не маленькая. Мне скоро семь лет будет уже. Давай журналы смотреть?
— Давай, — облегченно вздохнул Иван. Еще пять минут назад он даже представить не мог, что перспектива смотреть детские журналы про куклу Барби может его так обрадовать.
Журналов оказалась целая стопка. Таня, обученная, видимо, светским манерам, развлекала гостя, как только могла. Вскоре Таисия Федоровна принесла им две чашки ароматного чая — точно такого же, как заваривала всегда мать, с мятой. И большой кусок пирога с яблочной начинкой. Оставив все это на столе, она снова ушла к себе, пояснив, что у нее много накопилось стирки.
— Баба Тася хорошая. Она все время пироги печет, — объяснила Таня, откусывая огромный кусок яблочного пирога. — Мама пироги печь вообще не умеет. Сколько раз пробовала, у нее всегда внизу подгорают, а сверху белые остаются. А вот Лора хорошо пироги печь умеет. Только она не печет никогда, потому что ей некогда.
— А моя мама делает очень вкусные пирожки с капустой.
— Твоя мама, наверное, тоже хорошая, да?
— Да, — кивнул Иван. — Хорошая.
Исподтишка она его разглядывала. С деликатностью, достойной взрослого человека, старалась не смущать пристальным взглядом — но взгляд ее он все равно чувствовал в те моменты, когда не смотрел на нее. А иногда она не успевала соблюсти конспирацию, и тогда он ловил этот ее пристальный взгляд на своем лице и немного смущался. В самом деле, зачем так пялиться? Что в нем такого особенного? Ох уж эта детская непосредственность…
— Тань, ты чего на меня так смотришь, а?
— Да ничего. Просто так. Ты на меня похож.
— Я на тебя похож? — Иван рассмеялся. — Ну, если уж мы с тобой похожи, то это не я на тебя, а ты на меня похожа. Я ведь первый родился.
— Ну да. — Таня была не против такой расстановки сил. — У тебя глаза такого же цвета и тоже губы большие. И ресницы короткие и черные. Тебе твои ресницы нравятся?
— Не знаю. Никогда об этом не думал. Я же не девчонка.
— А мне мои не нравятся. Я хочу длинные ресницы, а эти совсем короткие.
— Ничего, вырастут еще, — утешил ее Иван. — Просто ты сама маленькая, оттого и ресницы у тебя маленькие. Будешь расти, и ресницы вместе с тобой расти станут.
— У тебя же не выросли, — возразила Таня.
— Я же мужчина. Мужчинам не полагается иметь длинные ресницы. Оттого они и не выросли. А у тебя вырастут непременно.
— Правда?
— Правда.
— А еще я хочу длинные волосы. Как у настоящей принцессы. А мама говорит, что тоже хочет, чтобы у меня были длинные волосы, и поэтому все время меня стрижет.
— Это как? Что-то я не совсем понимаю твою маму.
— Я тоже не понимаю. Но она говорит, что все, у кого в детстве были длинные волосы, потом обязательно стригутся. Ну, когда становятся уже взрослыми девушками, потому что волосы им надоедают. У нее тоже в.детстве были длинные волосы, а когда она стала взрослой девушкой, то подстриглась. Вот поэтому она мне и не разрешает пока длинные волосы. Чтобы они не успели мне надоесть.
— Ну и логика.
— Мама если чего задумала — так ее не переубедишь. Ни за что в жизни.
— Упрямая, да?
— Ага. А я вот не такая. Я все время уступаю. И ссориться не люблю.
— Это очень хорошо, что ты ссориться не любишь. Значит, у тебя в жизни будет много друзей.
— У меня и сейчас уже много. Ира, Лена и Оля — мои подруги в классе. А еще Илья, Вадим и Сашка Кулаков.
— Здорово. А я вот в детстве с девчонками не дружил. Я их за косички дергал и обзывался.
— Ты, значит, хулиганом был. У нас в классе тоже есть хулиган. Лешка Бабушкин. Он меня один раз портфелем по голове ударил. А Илья, Вадим и Сашка Кулаков — не хулиганы. Хотя Сашка тоже иногда девчонок за косы дергает. Вообще, мне с мальчишками даже интереснее, чем с девочками. Если бы мама могла меня заново родить, я бы лучше мальчиком родилась.
— Да? А по-моему, девочкой быть тоже неплохо.
— Тоже неплохо, — согласилась Таня. — Можно играть в кукол и шить для них одежду. Но мальчишкой все равно быть интереснее. Мне так кажется.
— А как же длинные волосы? Если бы ты была мальчишкой?
Ответить на вопрос Таня не успела. Из-за стены донесся звук шагов и голоса. Щелкнул замок — открылась входная дверь, Таня с криком «Мама! Мама пришла!» сорвалась с места и пулей вылетела в прихожую.
«Вот и настал час расплаты», — с усмешкой подумал Иван. Может, выпрыгнуть в окно? Или в шкафу спрятаться? В этом определенно гораздо больше здравого смысла, чем во всем его предприятии. Один из голосов, доносящихся из прихожей, явно был мужским. Иван вздохнул, поднялся с дивана и поплелся в прихожую встречать хозяев.
Они толкались возле двери, снимая обувь и мешая друг другу, потому что пространство было донельзя узким. Они — это Диана и двое ее сопровождающих. Уже знакомая девушка-мулатка в коротком кожаном плаще с растрепанной кудрявой шевелюрой. И незнакомый мужчина лет двадцати восьми-тридцати, с прямыми и белыми волосами, доходящими почти до плеч, бледной кожей и реденькой, тоже очень светлой бородкой.
Они толкались у двери и Ивана не замечали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Таня покачала головой:
— Нет, Валмо не папа. Он просто мамин муж. А мой папа — он давно умер. Он погиб в аварии.
— Вот как, — растерянно пробормотал Иван, жалея о том, что начал этот неприятный для девочки разговор.
— Мама думает, что я не знаю. А я один раз подслушала их разговор с Валмо и все узнала. Ну, что мой папа погиб. А мама мне говорит, что папа у меня живой, просто он далеко-далеко и не может жить с нами. Потому что взрослые иногда не могут жить вместе. Иван, а почему взрослые иногда не могут жить вместе?
Иван опешил. Нет, к такому повороту событий он был не готов. Таня сидела на краешке дивана и смотрела на него снизу вверх, пристально и с надеждой. Он молчал, потому что не знал, что сказать.
— Таня, это очень сложный вопрос… Знаешь, я не смогу тебе на него ответить. Сейчас — не смогу. Но обещаю, что подумаю и непременно отвечу. В следующий раз, когда приду к вам в гости…
— Ответишь? — Она прищурилась. Словно собиралась взять с него клятву.
— Отвечу, — пообещал Иван, потому что ничего другого ему не оставалось. Хотя он понятия не имел, придет ли в следующий раз в гости. Вполне может быть, что больше и не придет никогда.
— Ты только маме не говори, что я про папу знаю. Она расстроится.
— Не скажу, — снова пообещал Иван.
Некоторое время они помолчали. Лицо у Тани было грустным. Не зная, надо или не надо это говорить, Иван все же сказал:
— Знаешь, а у меня тоже отец умер, когда я еще совсем маленький был. Я его даже не помню. И мама меня одна воспитывала.
Таня кивнула:
— А ты правда хороший. Ты мне понравился. Я когда у мамы или у Лоры спрашиваю про разные серьезные вещи, они мне всегда говорят, что я еще маленькая про это знать. А я на самом деле никакая не маленькая. Мне скоро семь лет будет уже. Давай журналы смотреть?
— Давай, — облегченно вздохнул Иван. Еще пять минут назад он даже представить не мог, что перспектива смотреть детские журналы про куклу Барби может его так обрадовать.
Журналов оказалась целая стопка. Таня, обученная, видимо, светским манерам, развлекала гостя, как только могла. Вскоре Таисия Федоровна принесла им две чашки ароматного чая — точно такого же, как заваривала всегда мать, с мятой. И большой кусок пирога с яблочной начинкой. Оставив все это на столе, она снова ушла к себе, пояснив, что у нее много накопилось стирки.
— Баба Тася хорошая. Она все время пироги печет, — объяснила Таня, откусывая огромный кусок яблочного пирога. — Мама пироги печь вообще не умеет. Сколько раз пробовала, у нее всегда внизу подгорают, а сверху белые остаются. А вот Лора хорошо пироги печь умеет. Только она не печет никогда, потому что ей некогда.
— А моя мама делает очень вкусные пирожки с капустой.
— Твоя мама, наверное, тоже хорошая, да?
— Да, — кивнул Иван. — Хорошая.
Исподтишка она его разглядывала. С деликатностью, достойной взрослого человека, старалась не смущать пристальным взглядом — но взгляд ее он все равно чувствовал в те моменты, когда не смотрел на нее. А иногда она не успевала соблюсти конспирацию, и тогда он ловил этот ее пристальный взгляд на своем лице и немного смущался. В самом деле, зачем так пялиться? Что в нем такого особенного? Ох уж эта детская непосредственность…
— Тань, ты чего на меня так смотришь, а?
— Да ничего. Просто так. Ты на меня похож.
— Я на тебя похож? — Иван рассмеялся. — Ну, если уж мы с тобой похожи, то это не я на тебя, а ты на меня похожа. Я ведь первый родился.
— Ну да. — Таня была не против такой расстановки сил. — У тебя глаза такого же цвета и тоже губы большие. И ресницы короткие и черные. Тебе твои ресницы нравятся?
— Не знаю. Никогда об этом не думал. Я же не девчонка.
— А мне мои не нравятся. Я хочу длинные ресницы, а эти совсем короткие.
— Ничего, вырастут еще, — утешил ее Иван. — Просто ты сама маленькая, оттого и ресницы у тебя маленькие. Будешь расти, и ресницы вместе с тобой расти станут.
— У тебя же не выросли, — возразила Таня.
— Я же мужчина. Мужчинам не полагается иметь длинные ресницы. Оттого они и не выросли. А у тебя вырастут непременно.
— Правда?
— Правда.
— А еще я хочу длинные волосы. Как у настоящей принцессы. А мама говорит, что тоже хочет, чтобы у меня были длинные волосы, и поэтому все время меня стрижет.
— Это как? Что-то я не совсем понимаю твою маму.
— Я тоже не понимаю. Но она говорит, что все, у кого в детстве были длинные волосы, потом обязательно стригутся. Ну, когда становятся уже взрослыми девушками, потому что волосы им надоедают. У нее тоже в.детстве были длинные волосы, а когда она стала взрослой девушкой, то подстриглась. Вот поэтому она мне и не разрешает пока длинные волосы. Чтобы они не успели мне надоесть.
— Ну и логика.
— Мама если чего задумала — так ее не переубедишь. Ни за что в жизни.
— Упрямая, да?
— Ага. А я вот не такая. Я все время уступаю. И ссориться не люблю.
— Это очень хорошо, что ты ссориться не любишь. Значит, у тебя в жизни будет много друзей.
— У меня и сейчас уже много. Ира, Лена и Оля — мои подруги в классе. А еще Илья, Вадим и Сашка Кулаков.
— Здорово. А я вот в детстве с девчонками не дружил. Я их за косички дергал и обзывался.
— Ты, значит, хулиганом был. У нас в классе тоже есть хулиган. Лешка Бабушкин. Он меня один раз портфелем по голове ударил. А Илья, Вадим и Сашка Кулаков — не хулиганы. Хотя Сашка тоже иногда девчонок за косы дергает. Вообще, мне с мальчишками даже интереснее, чем с девочками. Если бы мама могла меня заново родить, я бы лучше мальчиком родилась.
— Да? А по-моему, девочкой быть тоже неплохо.
— Тоже неплохо, — согласилась Таня. — Можно играть в кукол и шить для них одежду. Но мальчишкой все равно быть интереснее. Мне так кажется.
— А как же длинные волосы? Если бы ты была мальчишкой?
Ответить на вопрос Таня не успела. Из-за стены донесся звук шагов и голоса. Щелкнул замок — открылась входная дверь, Таня с криком «Мама! Мама пришла!» сорвалась с места и пулей вылетела в прихожую.
«Вот и настал час расплаты», — с усмешкой подумал Иван. Может, выпрыгнуть в окно? Или в шкафу спрятаться? В этом определенно гораздо больше здравого смысла, чем во всем его предприятии. Один из голосов, доносящихся из прихожей, явно был мужским. Иван вздохнул, поднялся с дивана и поплелся в прихожую встречать хозяев.
Они толкались возле двери, снимая обувь и мешая друг другу, потому что пространство было донельзя узким. Они — это Диана и двое ее сопровождающих. Уже знакомая девушка-мулатка в коротком кожаном плаще с растрепанной кудрявой шевелюрой. И незнакомый мужчина лет двадцати восьми-тридцати, с прямыми и белыми волосами, доходящими почти до плеч, бледной кожей и реденькой, тоже очень светлой бородкой.
Они толкались у двери и Ивана не замечали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78