Был - это подходящее слово, потому что в тот момент, когда мы
его увидели, он уже существовал, как говорят в Одессе, "и не то чтобы да,
и не то чтобы нет"...
Мы залегли на опушке леса метрах в двухсот от окраины деревни и
принялись изучать то жуткое зрелище, которое представляла собой Сосновка.
Половина домов была сожжена дотла, от них остались лишь головешки да
остовы печей с нелепо торчащими трубами. Но и в уцелевших избах не было
заметно признаков жизни. Зато признаков смерти было полно. Посередине
единственной улицы лежали трупы коров. На одном из пепелищ маленькая
девчушка копалась в слое золы и пепла. Чуть подальше виднелся каким-то
чудом уцелевший колодезный сруб с "журавлем", на котором болтались два
бесформенных мешка.
- Канцевич, - приказал Бык, - быстро к девчонке! Расспроси ее, что и
как... В случае чего - бегом обратно, мы тебя прикроем.
Перебежками я добрался до девочки, то и дело прячась на всякий случай
за всевозможными укрытиями. Несколько раз мне попадались трупы, в том
числе и женщин, но задерживаться и разглядывать их у меня не было ни
времени, ни, если честно, желания - уж слишком они были изуродованы...
Когда до девочки осталось не больше пяти метров, я поднялся из-за
остатков забора и направился к ней, одновременно озираясь по сторонам. Я
думал, она испугается меня, но девчонка даже не вздрогнула. Глаза ее
остались безучастными, когда в них отразилась моя фигура.
Вокруг было неестественно тихо. Ни лая собак. Ни пения петухов. Ни
человеческих голосов. Так не бывает вблизи жилья. Неужели всех тут
убили?!.
- Ты одна здесь? - спросил я девчонку.
Не могу похвалиться большим опытом общения с детьми, особенно
девчонками, тем более - в таких экстремальных условиях, поэтому в
дальнейшем язык мой выдавал на-гора шаблонные фразы.
По-моему, я спросил еще, как ее зовут и где ее родители.
Но девочка смотрела на меня как на пустое место и молчала. Лицо ее,
испачканное сажей, по-прежнему ничего не выражало. Оглохла она, что ли?
Лишь когда я уже отчаялся выудить из нее хоть какую-нибудь
информацию, она показала глазами на колодезный "журавель".
Только теперь я увидел, что там висит. Два трупа: мужчина и женщина
средних лет. Руки связаны за спиной куском колючей проволоки, к груди
каждого прикреплена табличка на русском и английском (эта продуманность
меня почему-то больше всего взбесила!): "ТЕРРОРИСТЫ". Судя по всему, их
повесили не очень давно...
Я сглотнул сухой комок в горле и до боли в пальцах сжал свой "ган".
- Кто это сделал? - спросил девочку.
Она, не мигая, глядела на меня своими синими, но не яркими, а как бы
потухшими глазами. Потом разлепила пересохшие губы и почему-то
по-французски сказала:
- Туа!
Я не поверил своим ушам. Как сказал бы на моем месте Аббревиатура, у
меня возник "эмоциональный стресс".
- Я?! - для большей наглядности я ткнул себя в грудь пальцем. - Ты
обвиняешь меня?!
- Уи, - равнодушно проговорила девчонка с чисто русским акцентом. -
Сэте туа ки а тюэ ма мэр ы мон пэр.
Что переводилось, если я не забыл еще французского, как "Это ты убил
мою мать и моего отца".
- Да нет, послушай, ты что-то путаешь! Разве я мог бы?..
Она не стала меня слушать.
- Дядя, а у тебя нет хлебушка? - спросила она уже по-русски. - Дай
покушать, и тогда я никому не скажу, что ты убил моих родителей.
Я совсем было растерялся от таких заявлений. Но тут же понял, что
бедняжка тронулась умом от неожиданного горя...
Я судорожно сбросил с плеча и, обрывая застежки, открыл свой "горб".
Не помню, что я доставал и совал ей - вначале в ручонку, потом в подол
ситцевого платьица, а потом просто на черный снег золы. Наверное, я отдал
ей все, что у меня оставалось съестного... А в голове билась мысль: как же
так, как же так?!.
- Есть здесь еще кто-нибудь, кроме тебя? - спросил я и,
спохватившись, уточнил: - Живой...
В этот момент со стороны дороги, которая вела к Сосновке по берегу
речушки, послышалось гудение автомобильных двигателей.
Крикнув девчонке: "Прячься быстрее!" - я рванул к лесу как на
стометровке. Через несколько минут был рядом со своими.
- Ну, что там? - нетерпеливо спросил Бык.
- Девчонка в шоке, - сказал я. - Это ее родителей повесили вон на том
колодце...
В деревню нагло, не скрываясь, ворвался открытый блиндер, в кузове
которого сидело человек двадцать солдат. За ним следовал самый
обыкновенный, обшарпанный дорогами Нечерноземья "джип". Он затормозил
прямо напротив девочки, которая и не думала прятаться, и из машины через
борт выпрыгнул голенастый капитан в полевой форме Сообщества. Но не это
бросило меня в холод. В бинокль я увидел, что капитан похож на меня, как
будто мы с ним появились на свет из одного чрева и в одно время. Так вот
почему девчонка приняла меня за убийцу!..
Мой "двойник" неторопливо подошел к девчонке, которая что-то грызла
(наверное, галету из моего сухпайка, подумал я, и от этой мысли мне стало
еще холоднее, несмотря на жаркое солнце в зените). Офицер что-то спросил.
Девочка отрицательно помотала головой. Капитан опустился на корточки и
стал изучать пепелище.
"Следы!" - на этот раз меня будто обожгло. От моих полусапог с
характерным рубчиком подошвы наверняка остались следы на золе!..
Капитан выпрямился и поманил девочку к себе пальцем, но она,
наоборот, попятилась от него. Тогда он деловито достал из кобуры пистолет
и передернул затвор.
Сбоку от меня кто-то завозился, шумно вздыхая. Я повернул голову.
Лейтенант лежал на Белорусе, заламывая его правую руку, в которой был
судорожно зажат СМГ, а Ромпало, пытаясь вырваться из железных тисков Быка,
сдавленно сипел:
- Он же, зверуга, прыбьет дяучонку!.. Неужто мы будям смотрэть на
это?!
- Нельзя, Вася, нельзя, - твердил командир. - Пойми: не для того нас
сюда послали...
Ефрейтор грязно выругался и прекратил сопротивление.
А на пепелище грохнул выстрел, и он показался мне громче залпа
гаубичного дивизиона. Я закусил губу, не чувствуя боли, ничего не
чувствуя. Глаза мои застлала странная пелена. И из-за этой пелены до меня
донесся голос лейтенанта:
- Уходим, бойз! Они будут прочесывать лес!
Солдаты весело прыгали из кузова блиндера и разворачивались в цепь.
ЕФРЕЙТОР-МОР ВАСИЛИЙ РОМПАЛО (КЛИЧКА "БЕЛОРУС")
Вот уже полчаса мы лежали в кустах у шоссе, а по нему все шли и шли
нескончаемым потоком колонны. Вся техника была знакомой, и лица у
милитаров, которые ехали по шоссе, были знакомыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
его увидели, он уже существовал, как говорят в Одессе, "и не то чтобы да,
и не то чтобы нет"...
Мы залегли на опушке леса метрах в двухсот от окраины деревни и
принялись изучать то жуткое зрелище, которое представляла собой Сосновка.
Половина домов была сожжена дотла, от них остались лишь головешки да
остовы печей с нелепо торчащими трубами. Но и в уцелевших избах не было
заметно признаков жизни. Зато признаков смерти было полно. Посередине
единственной улицы лежали трупы коров. На одном из пепелищ маленькая
девчушка копалась в слое золы и пепла. Чуть подальше виднелся каким-то
чудом уцелевший колодезный сруб с "журавлем", на котором болтались два
бесформенных мешка.
- Канцевич, - приказал Бык, - быстро к девчонке! Расспроси ее, что и
как... В случае чего - бегом обратно, мы тебя прикроем.
Перебежками я добрался до девочки, то и дело прячась на всякий случай
за всевозможными укрытиями. Несколько раз мне попадались трупы, в том
числе и женщин, но задерживаться и разглядывать их у меня не было ни
времени, ни, если честно, желания - уж слишком они были изуродованы...
Когда до девочки осталось не больше пяти метров, я поднялся из-за
остатков забора и направился к ней, одновременно озираясь по сторонам. Я
думал, она испугается меня, но девчонка даже не вздрогнула. Глаза ее
остались безучастными, когда в них отразилась моя фигура.
Вокруг было неестественно тихо. Ни лая собак. Ни пения петухов. Ни
человеческих голосов. Так не бывает вблизи жилья. Неужели всех тут
убили?!.
- Ты одна здесь? - спросил я девчонку.
Не могу похвалиться большим опытом общения с детьми, особенно
девчонками, тем более - в таких экстремальных условиях, поэтому в
дальнейшем язык мой выдавал на-гора шаблонные фразы.
По-моему, я спросил еще, как ее зовут и где ее родители.
Но девочка смотрела на меня как на пустое место и молчала. Лицо ее,
испачканное сажей, по-прежнему ничего не выражало. Оглохла она, что ли?
Лишь когда я уже отчаялся выудить из нее хоть какую-нибудь
информацию, она показала глазами на колодезный "журавель".
Только теперь я увидел, что там висит. Два трупа: мужчина и женщина
средних лет. Руки связаны за спиной куском колючей проволоки, к груди
каждого прикреплена табличка на русском и английском (эта продуманность
меня почему-то больше всего взбесила!): "ТЕРРОРИСТЫ". Судя по всему, их
повесили не очень давно...
Я сглотнул сухой комок в горле и до боли в пальцах сжал свой "ган".
- Кто это сделал? - спросил девочку.
Она, не мигая, глядела на меня своими синими, но не яркими, а как бы
потухшими глазами. Потом разлепила пересохшие губы и почему-то
по-французски сказала:
- Туа!
Я не поверил своим ушам. Как сказал бы на моем месте Аббревиатура, у
меня возник "эмоциональный стресс".
- Я?! - для большей наглядности я ткнул себя в грудь пальцем. - Ты
обвиняешь меня?!
- Уи, - равнодушно проговорила девчонка с чисто русским акцентом. -
Сэте туа ки а тюэ ма мэр ы мон пэр.
Что переводилось, если я не забыл еще французского, как "Это ты убил
мою мать и моего отца".
- Да нет, послушай, ты что-то путаешь! Разве я мог бы?..
Она не стала меня слушать.
- Дядя, а у тебя нет хлебушка? - спросила она уже по-русски. - Дай
покушать, и тогда я никому не скажу, что ты убил моих родителей.
Я совсем было растерялся от таких заявлений. Но тут же понял, что
бедняжка тронулась умом от неожиданного горя...
Я судорожно сбросил с плеча и, обрывая застежки, открыл свой "горб".
Не помню, что я доставал и совал ей - вначале в ручонку, потом в подол
ситцевого платьица, а потом просто на черный снег золы. Наверное, я отдал
ей все, что у меня оставалось съестного... А в голове билась мысль: как же
так, как же так?!.
- Есть здесь еще кто-нибудь, кроме тебя? - спросил я и,
спохватившись, уточнил: - Живой...
В этот момент со стороны дороги, которая вела к Сосновке по берегу
речушки, послышалось гудение автомобильных двигателей.
Крикнув девчонке: "Прячься быстрее!" - я рванул к лесу как на
стометровке. Через несколько минут был рядом со своими.
- Ну, что там? - нетерпеливо спросил Бык.
- Девчонка в шоке, - сказал я. - Это ее родителей повесили вон на том
колодце...
В деревню нагло, не скрываясь, ворвался открытый блиндер, в кузове
которого сидело человек двадцать солдат. За ним следовал самый
обыкновенный, обшарпанный дорогами Нечерноземья "джип". Он затормозил
прямо напротив девочки, которая и не думала прятаться, и из машины через
борт выпрыгнул голенастый капитан в полевой форме Сообщества. Но не это
бросило меня в холод. В бинокль я увидел, что капитан похож на меня, как
будто мы с ним появились на свет из одного чрева и в одно время. Так вот
почему девчонка приняла меня за убийцу!..
Мой "двойник" неторопливо подошел к девчонке, которая что-то грызла
(наверное, галету из моего сухпайка, подумал я, и от этой мысли мне стало
еще холоднее, несмотря на жаркое солнце в зените). Офицер что-то спросил.
Девочка отрицательно помотала головой. Капитан опустился на корточки и
стал изучать пепелище.
"Следы!" - на этот раз меня будто обожгло. От моих полусапог с
характерным рубчиком подошвы наверняка остались следы на золе!..
Капитан выпрямился и поманил девочку к себе пальцем, но она,
наоборот, попятилась от него. Тогда он деловито достал из кобуры пистолет
и передернул затвор.
Сбоку от меня кто-то завозился, шумно вздыхая. Я повернул голову.
Лейтенант лежал на Белорусе, заламывая его правую руку, в которой был
судорожно зажат СМГ, а Ромпало, пытаясь вырваться из железных тисков Быка,
сдавленно сипел:
- Он же, зверуга, прыбьет дяучонку!.. Неужто мы будям смотрэть на
это?!
- Нельзя, Вася, нельзя, - твердил командир. - Пойми: не для того нас
сюда послали...
Ефрейтор грязно выругался и прекратил сопротивление.
А на пепелище грохнул выстрел, и он показался мне громче залпа
гаубичного дивизиона. Я закусил губу, не чувствуя боли, ничего не
чувствуя. Глаза мои застлала странная пелена. И из-за этой пелены до меня
донесся голос лейтенанта:
- Уходим, бойз! Они будут прочесывать лес!
Солдаты весело прыгали из кузова блиндера и разворачивались в цепь.
ЕФРЕЙТОР-МОР ВАСИЛИЙ РОМПАЛО (КЛИЧКА "БЕЛОРУС")
Вот уже полчаса мы лежали в кустах у шоссе, а по нему все шли и шли
нескончаемым потоком колонны. Вся техника была знакомой, и лица у
милитаров, которые ехали по шоссе, были знакомыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74