.. неосознанно, на одном инстинкте...
и долго возился с пультом управления тяжелого наружного люка, прежде чем
тот, наконец, согласился выпустить Рамирова на поляну, напоенную щедрым
утренним солнцем и запахом лесных трав... Все это время в подсознании
щелкал невидимый метроном, который Ян старался не слышать, но секунды
автоматически отсчитывали сами себя, и когда Рамиров, шатаясь, на
негнущихся ногах брел напролом через лесные заросли, земля позади него
вдруг отчетливо вздрогнула, словно ожил один из тех мифических китов, на
которых она якобы держится, и протяжно охнула всем своим нутром, будто
рожающая женщина...
Силы окончательно оставили Рамирова, он опустился на колени и
уткнулся в колючую траву почерневшим, страшным лицом, по которому стекала
неизвестно откуда взявшаяся струйка крови.
"Прости меня, Николь, - думал он, преодолевая ледяную пустоту в
голове. - Это же я... я погубил тебя. Я открыл тебе глаза, я рассказал
тебе правду, я всегда считал, что только правда может спасти человека и
удержать его от падения в пропасть... Глупец! Я совсем забыл, что иногда
правда способна убивать... Да, ты, конечно, был не ангелом и наделал много
глупостей в своей жизни, но справедливым ли было наказание, к которому ты
сам себя приговорил?!"...
"Люди, люди, - думал Рамиров, не открывая глаз. - Как же опрометчиво
вы поступаете порой! Почему, ну почему вы так устроены?!. Почему вы не
предвидите всех последствий того, что вы творите во имя Добра? Разве для
этого обязательно нужны оракулы?! Вы одно поймите: каждый человек должен
быть оракулом - хотя бы для себя, а настоящие или придуманные "оракулы"
должны молчать! Иначе просто нет и никогда не будет выхода из созданного
вами самими замкнутого круга!"...
ПЕРСПЕКТИВА (СКОЛЬКО-ТО ДНЕЙ ИЛИ ЛЕТ СПУСТЯ)
Он видел это так, будто был подключен к "зрению" некоего мощного
"оракула".
Несколько тяжелых бронированных турбокаров на полной скорости
подлетят к бетонной стене, за которой громоздится комплекс приплюснутых
бетонных строений, и затормозят с протяжным визгом шин. Одновременно в
небе, надсадно гудя, зависнут специально оборудованные "джамперы",
ощетинившиеся частоколом стволов снайперских винтовок и лазерных
пулеметов.
Он выпрыгнет из кабины головной машины, краем глаза отмечая, как
ссыпаются из кузовов и бегут к стене люди в камуфляжно раскрашенной одежде
милитарного образца. Первым подоспеет к двери в будке
контрольно-пропускного пункта, над которым будет висеть табличка "Объект
ЮНПИСа. Посторонним вход воспрещен". Из двери появятся двое в стандартной
синей форме охранников и срывающимися от паники голосами потребуют
предъявить документы, но он просто отшвырнет их в сторону, не теряя время
на объяснения. Внутри КПП некто в синем будет лихорадочно нажимать на
какие-то кнопки - видимо, чтобы блокировать проход через специальные
автоматические турникеты, оснащенные лазерными датчиками контроля. Сзади
прозвучит выстрел, человек в синем упадет лицом вниз на кафельный пол, и
его череп захрустит под тяжелыми ботинками штурм-группы. Протяжно взвоет
сирена, которую все-таки успеет включить за миг до падения еще один
охранник, но будет поздно, потому что турникеты к тому моменту будут
взломаны прикладами, и, чувствуя за спиной тяжелое дыхание своих
товарищей, он устремится дальше, через аккуратный дворик с "курилкой" и
цветочками в клумбах, в полутемный коридор, в котором будут мелькать
фигуры в белых халатах. На лицах, обращенных на него и его спутников,
появится выражение удивления и испуга, кто-то что-то будет кричать, но с
этими людьми некогда будет разбираться, а серьезного препятствия для
штурм-группы они, конечно же, представлять не будут, так что - вперед,
вперед, в нарастающем темпе, грохоча ботинками на толстой, рубчатой
подошве по бетонному полу... Снаружи будут громыхать выстрелы - это
снайперы, сидящие на борту "джамперов", приступят к обезвреживанию "точек
активного сопротивления".
Коридор приведет в хорошо освещенное, обширное помещение с высоким
потолком, в котором будут гудеть, двигаться, лязгать какие-то сложные
механизмы, в котором будут ползти, как длинные, безобразно разросшиеся
гусеницы, резиновые ленты конвейеров. Люди, сопровождающие его, растекутся
по проходам между машинами, сооружениями и станками непонятной
конструкции, кое-кто попытается остановить конвейер длинной очередью,
другие будут ломать прикладами хрупкие стеклянные блоки преобразователей
силовых полей. "Обесточьте цех!", крикнет чей-то хриплый голос, в котором
он секунду спустя признает свой собственный. На глаза попадется
ярко-красный распределительный щит с надписями на разных европейских
языках: "ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!", и он сам прыгнет к этому
щиту, рванет несколько рубильников наугад, в цехе сразу станет темнее, но
самое главное - машины замолчат, движение конвейеров прекратится, и только
слышно будет капание какой-то темной, вонючей жидкости из перерезанных
автоматными очередями гофрированных шлангов. Для надежности он ударит еще
штык-ножом сноп толстых кабелей и проводов, уходящих из бетонного пола в
распределительный щит, и они брызнут ослепительно-белыми искрами
замыкания, и тут же из-под кожуха медленно, будто нехотя, поползет
удушливый черный дым...
Потом он оглядится, и увидит, что пятнистые комбинезоны мелькают в
разных уголках цеха, а жалкая кучка операторов машин и станков с
программным управлением выстроена лицом к стене, широко раздвинув ноги, и
кто-то из своих, держа автомат под мышкой, зачем-то обыскивает их...
В наушниках по барабанным перепонкам ударит чей-то хлесткий голос:
"Третий, третий, почему не докладываете, как продвигаетесь? Где
находитесь?", и он будет вынужден отрывисто сказать, сглатывая во время
пауз между словами комок горечи и облегчения одновременно: "Я - "третий",
идем по плану, захватили объект номер один, деактивируем его"...
Потом он каким-то образом окажется совсем один в непонятных
закоулках, где будут тянуться длинные, слабо освещенные коридоры с
многочисленными дверями, и он будет рвать на себя поочередно каждую дверь,
словно разыскивая кого-то или что-то, и в затхлых, бюрократического вида
кабинетах и конторках мужчины и женщины в белых халатах будут с ужасом
оборачиваться в его сторону, но это все будет не то, что ему надо..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
и долго возился с пультом управления тяжелого наружного люка, прежде чем
тот, наконец, согласился выпустить Рамирова на поляну, напоенную щедрым
утренним солнцем и запахом лесных трав... Все это время в подсознании
щелкал невидимый метроном, который Ян старался не слышать, но секунды
автоматически отсчитывали сами себя, и когда Рамиров, шатаясь, на
негнущихся ногах брел напролом через лесные заросли, земля позади него
вдруг отчетливо вздрогнула, словно ожил один из тех мифических китов, на
которых она якобы держится, и протяжно охнула всем своим нутром, будто
рожающая женщина...
Силы окончательно оставили Рамирова, он опустился на колени и
уткнулся в колючую траву почерневшим, страшным лицом, по которому стекала
неизвестно откуда взявшаяся струйка крови.
"Прости меня, Николь, - думал он, преодолевая ледяную пустоту в
голове. - Это же я... я погубил тебя. Я открыл тебе глаза, я рассказал
тебе правду, я всегда считал, что только правда может спасти человека и
удержать его от падения в пропасть... Глупец! Я совсем забыл, что иногда
правда способна убивать... Да, ты, конечно, был не ангелом и наделал много
глупостей в своей жизни, но справедливым ли было наказание, к которому ты
сам себя приговорил?!"...
"Люди, люди, - думал Рамиров, не открывая глаз. - Как же опрометчиво
вы поступаете порой! Почему, ну почему вы так устроены?!. Почему вы не
предвидите всех последствий того, что вы творите во имя Добра? Разве для
этого обязательно нужны оракулы?! Вы одно поймите: каждый человек должен
быть оракулом - хотя бы для себя, а настоящие или придуманные "оракулы"
должны молчать! Иначе просто нет и никогда не будет выхода из созданного
вами самими замкнутого круга!"...
ПЕРСПЕКТИВА (СКОЛЬКО-ТО ДНЕЙ ИЛИ ЛЕТ СПУСТЯ)
Он видел это так, будто был подключен к "зрению" некоего мощного
"оракула".
Несколько тяжелых бронированных турбокаров на полной скорости
подлетят к бетонной стене, за которой громоздится комплекс приплюснутых
бетонных строений, и затормозят с протяжным визгом шин. Одновременно в
небе, надсадно гудя, зависнут специально оборудованные "джамперы",
ощетинившиеся частоколом стволов снайперских винтовок и лазерных
пулеметов.
Он выпрыгнет из кабины головной машины, краем глаза отмечая, как
ссыпаются из кузовов и бегут к стене люди в камуфляжно раскрашенной одежде
милитарного образца. Первым подоспеет к двери в будке
контрольно-пропускного пункта, над которым будет висеть табличка "Объект
ЮНПИСа. Посторонним вход воспрещен". Из двери появятся двое в стандартной
синей форме охранников и срывающимися от паники голосами потребуют
предъявить документы, но он просто отшвырнет их в сторону, не теряя время
на объяснения. Внутри КПП некто в синем будет лихорадочно нажимать на
какие-то кнопки - видимо, чтобы блокировать проход через специальные
автоматические турникеты, оснащенные лазерными датчиками контроля. Сзади
прозвучит выстрел, человек в синем упадет лицом вниз на кафельный пол, и
его череп захрустит под тяжелыми ботинками штурм-группы. Протяжно взвоет
сирена, которую все-таки успеет включить за миг до падения еще один
охранник, но будет поздно, потому что турникеты к тому моменту будут
взломаны прикладами, и, чувствуя за спиной тяжелое дыхание своих
товарищей, он устремится дальше, через аккуратный дворик с "курилкой" и
цветочками в клумбах, в полутемный коридор, в котором будут мелькать
фигуры в белых халатах. На лицах, обращенных на него и его спутников,
появится выражение удивления и испуга, кто-то что-то будет кричать, но с
этими людьми некогда будет разбираться, а серьезного препятствия для
штурм-группы они, конечно же, представлять не будут, так что - вперед,
вперед, в нарастающем темпе, грохоча ботинками на толстой, рубчатой
подошве по бетонному полу... Снаружи будут громыхать выстрелы - это
снайперы, сидящие на борту "джамперов", приступят к обезвреживанию "точек
активного сопротивления".
Коридор приведет в хорошо освещенное, обширное помещение с высоким
потолком, в котором будут гудеть, двигаться, лязгать какие-то сложные
механизмы, в котором будут ползти, как длинные, безобразно разросшиеся
гусеницы, резиновые ленты конвейеров. Люди, сопровождающие его, растекутся
по проходам между машинами, сооружениями и станками непонятной
конструкции, кое-кто попытается остановить конвейер длинной очередью,
другие будут ломать прикладами хрупкие стеклянные блоки преобразователей
силовых полей. "Обесточьте цех!", крикнет чей-то хриплый голос, в котором
он секунду спустя признает свой собственный. На глаза попадется
ярко-красный распределительный щит с надписями на разных европейских
языках: "ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!", и он сам прыгнет к этому
щиту, рванет несколько рубильников наугад, в цехе сразу станет темнее, но
самое главное - машины замолчат, движение конвейеров прекратится, и только
слышно будет капание какой-то темной, вонючей жидкости из перерезанных
автоматными очередями гофрированных шлангов. Для надежности он ударит еще
штык-ножом сноп толстых кабелей и проводов, уходящих из бетонного пола в
распределительный щит, и они брызнут ослепительно-белыми искрами
замыкания, и тут же из-под кожуха медленно, будто нехотя, поползет
удушливый черный дым...
Потом он оглядится, и увидит, что пятнистые комбинезоны мелькают в
разных уголках цеха, а жалкая кучка операторов машин и станков с
программным управлением выстроена лицом к стене, широко раздвинув ноги, и
кто-то из своих, держа автомат под мышкой, зачем-то обыскивает их...
В наушниках по барабанным перепонкам ударит чей-то хлесткий голос:
"Третий, третий, почему не докладываете, как продвигаетесь? Где
находитесь?", и он будет вынужден отрывисто сказать, сглатывая во время
пауз между словами комок горечи и облегчения одновременно: "Я - "третий",
идем по плану, захватили объект номер один, деактивируем его"...
Потом он каким-то образом окажется совсем один в непонятных
закоулках, где будут тянуться длинные, слабо освещенные коридоры с
многочисленными дверями, и он будет рвать на себя поочередно каждую дверь,
словно разыскивая кого-то или что-то, и в затхлых, бюрократического вида
кабинетах и конторках мужчины и женщины в белых халатах будут с ужасом
оборачиваться в его сторону, но это все будет не то, что ему надо..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74