Но это были враги.
После того, что видели в Сосновке, это было ясно как божий день...
Сообщество подверглось агрессии хорошо подготовленного и до зубов
вооруженного противника, который, чтобы сбить с толку и армию, и мирное
население, использовал нашу форму, наше оружие и нашу же технику.
Было еще одно возможное объяснение, но в него не хотелось верить: а
что, если в самом Сообществе произошел раскол, вылившийся в крупный
военно-политический конфликт? Что, если это - гражданская война?
Громыхали по дороге, обдавая нас удушливой вонью отработанной
солярки, "джамп-танки", из люков которых высовывались потные и чумазые
лица. Шли грузовики с пехотой, блиндеры и "бээмпешки". Катились штабные и
командирские "джипы" и "уазики", вздымая тучи пыли с обочин, если
приходилось обгонять основную колонну. Два раза неторопливо прогудели
тяжелые тягачи, к которым были прицеплены длинные, тщательно зачехленные
платформы: вероятнее всего - оперативно-стратегические ракеты класса
"Мирпль".
Колонны направлялись на восток, где гремела несмолкаемая
артиллерийская канонада, которую мы сначала приняли за далекую грозу.
Потом передвижение войск на дороге прекратилось, и стало тихо. В
тишине послышался приближающийся топот множества ног. Вскоре из-за
поворота шоссе, метрах в ста от нас, появилась пешая колонна людей. Они
шли шеренгами по четыре, и насчитывалось их несколько сотен. У этих людей
не было ни оружия, ни поясных ремней. Некоторые шагали босиком. Многие
были ранены, и раны наспех были обмотаны обрывками грязных тряпок.
Кое-кого тащили под руки.
Я вспомнил, где мне приходилось видеть подобную процессию: в старых
фильмах про вторую мировую войну. Так обычно конвоировали военнопленных.
Только теперь в роли конвоиров выступали не откормленные эсэсовцы с
овчарками на поводках, а солдаты в милитарной форме Сообщества.
Колонна шла молча. Когда мимо нас проходила очередная шеренга, один
из раненых споткнулся и упал. Встать он не смог, несмотря на помощь
товарищей по несчастью. К упавшему мигом подскочил конвоир, и я сразу
узнал его.
Это был Серега Береговой, мы вместе с ним призывались из Бобруйска,
вместе целую неделю кантовались на пересыльном пункте в Могилеве.
Серега деловито ткнул прикладом упавшего парня и сказал:
- Вставай, сволочь!.. Вставай, если жить хочешь!
- Да пошел ты!.. - огрызнулся пленный, но Серега не последовал этому
совету, а выстрелил лежащему прямо в лицо - навскидку.
Выстрел отбросил тело пленного в кювет, на нашу сторону дороги, и я
успел заметить, в какое месиво превратилось лицо несчастного.
В рядах военнопленных возник ропот, но Серега повел стволом в их
сторону и, ощерясь, прохрипел:
- Кто хочет быть следующим, х-хады?..
Колонна поняла, что с Серегой выкрутасы плохо закончатся, и побрела
дальше - навстречу издевательствам, голоду, заразным болезням, побоям и
смерти...
Я с трудом удержался от того, чтобы больно не ущипнуть себя за руку.
Так кто с кем воюет? Если бы на месте условного противника оказались
какие-нибудь арабы или африканцы, я бы не удивлялся. Но _с_в_о_и_ против
своих - это не укладывалось в голове...
И опять, как и в Сосновке, я одним прыжком вымахиваю на шоссе, сжимая
готовый к бою ган. Прежде всего, я убиваю Серегу, вместе с которым ел
тушенку из одной банки на "пересылке". Я стреляю ему прямо в лицо - так,
как он только что проделал это с пленным - очередью подлиннее... Еще я
успеваю снять пару-тройку самых мордастых жлобов из числа конвойных, а
потом вся остальная свора наваливается на меня, но даже сбитый пулями с
ног, я продолжаю рвать им глотки и ломать ребра ударами, которые мне еще
никогда не приходилось применять против людей по-настоящему...
Кто-то сжимает мое плечо, и я прихожу в себя. Это Плетка.
- Что с тобой, Васья? - шепчет тревожно он. - Ты так скрипишь
зубовно, будто...
Он заводит глаза вверх в поисках подходящего сравнения, но я его уже
не слушаю. Я расслабляюсь. Мне становится страшно. Еще секунда - и я бы
провалил нашу группу. Может, мы бы и освободили пленных, но на этом наша
бурная деятельность завершилась бы...
Когда мне уже стало казаться, что ничего путного на этой дороге у нас
не выйдет, от поворота шоссе послышался условный сигнал Эсаула.
Пресловутые "три зеленых свистка", как гласит бородатая армейская шутка.
Сигнал означал, что приближается подходящий для захвата объект.
Это был "Урал" с турбодвижком в семьсот пятьдесят "лошадей" и с
кузовом, наглухо закрытым брезентовым тентом. Он шел где-то под
шестьдесят... В кабине рядом с водителем дремал, свесив голову на грудь,
обер-капрал. На кузове грузовика было выведено яркой несмываемой краской:
"Карго-персонель".
Наши роли были давным-давно расписаны и отрепетированы заранее. На
выбитом траками гусениц асфальте шоссе, на траектории движения "Урала"
лежал Большой Камень, с помощью специального гримерного набора очень
правдоподобно разукрашенный под тяжелораненого.
Когда грузовик поравнялся с кустами, где затаился Эсаул, даргинец
кошкой выметнулся из укрытия и зацепился с помощью специальной вакуумной
присоски за заднюю часть кузова.
Увидев на дороге тело милитара в луже крови, водитель, естественно,
затормозил, а потом и остановился, не глуша двигателя.
Дальше обычно начинались импровизы, потому что никто не мог
предвидеть, как поведут себя водитель и старший машины. И действительно ли
в кузове есть "персонель"?
Нам же следовало избегать лишнего шума - то есть, стрельбы. И
водитель, и обер-капрал нужны были живыми, это входило в наш план. Но при
всем, при том следовало завладеть машиной за считанные секунды - на шоссе
вот-вот могла появиться очередная колонна.
Из кабины, что-то ворча, вылез обер-капрал, а водитель остался за
рулем. В свою очередь, из-под брезента фургона высунулась голова в пилотке
с нелепым помпоном и осведомилась на скверном английском:
- Уот хаппен, Толлен?
Капрал подошел вразвалочку к Артуру и раскрыл рот, чтобы что-то
вякнуть, но не произнес ни звука, потому что в следующее мгновение,
отброшенным ударом, летел кубарем на обочину.
Эсаул успокоил непрошеного свидетеля, высовывавшегося из-под
брезента, ребром ладони, и тот мешком вывалился из кузова. Судя по тому,
как он задергал конечностями, даргинец повредил ему шейные позвонки.
В несколько прыжков остальная наша братия очутилась возле машины.
Эсаул и невозмутимый Гаркавка взлетели в кузов и там, судя по колыханиям
тента и воплям, пошла рукопашная потеха, что называется, вслепую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
После того, что видели в Сосновке, это было ясно как божий день...
Сообщество подверглось агрессии хорошо подготовленного и до зубов
вооруженного противника, который, чтобы сбить с толку и армию, и мирное
население, использовал нашу форму, наше оружие и нашу же технику.
Было еще одно возможное объяснение, но в него не хотелось верить: а
что, если в самом Сообществе произошел раскол, вылившийся в крупный
военно-политический конфликт? Что, если это - гражданская война?
Громыхали по дороге, обдавая нас удушливой вонью отработанной
солярки, "джамп-танки", из люков которых высовывались потные и чумазые
лица. Шли грузовики с пехотой, блиндеры и "бээмпешки". Катились штабные и
командирские "джипы" и "уазики", вздымая тучи пыли с обочин, если
приходилось обгонять основную колонну. Два раза неторопливо прогудели
тяжелые тягачи, к которым были прицеплены длинные, тщательно зачехленные
платформы: вероятнее всего - оперативно-стратегические ракеты класса
"Мирпль".
Колонны направлялись на восток, где гремела несмолкаемая
артиллерийская канонада, которую мы сначала приняли за далекую грозу.
Потом передвижение войск на дороге прекратилось, и стало тихо. В
тишине послышался приближающийся топот множества ног. Вскоре из-за
поворота шоссе, метрах в ста от нас, появилась пешая колонна людей. Они
шли шеренгами по четыре, и насчитывалось их несколько сотен. У этих людей
не было ни оружия, ни поясных ремней. Некоторые шагали босиком. Многие
были ранены, и раны наспех были обмотаны обрывками грязных тряпок.
Кое-кого тащили под руки.
Я вспомнил, где мне приходилось видеть подобную процессию: в старых
фильмах про вторую мировую войну. Так обычно конвоировали военнопленных.
Только теперь в роли конвоиров выступали не откормленные эсэсовцы с
овчарками на поводках, а солдаты в милитарной форме Сообщества.
Колонна шла молча. Когда мимо нас проходила очередная шеренга, один
из раненых споткнулся и упал. Встать он не смог, несмотря на помощь
товарищей по несчастью. К упавшему мигом подскочил конвоир, и я сразу
узнал его.
Это был Серега Береговой, мы вместе с ним призывались из Бобруйска,
вместе целую неделю кантовались на пересыльном пункте в Могилеве.
Серега деловито ткнул прикладом упавшего парня и сказал:
- Вставай, сволочь!.. Вставай, если жить хочешь!
- Да пошел ты!.. - огрызнулся пленный, но Серега не последовал этому
совету, а выстрелил лежащему прямо в лицо - навскидку.
Выстрел отбросил тело пленного в кювет, на нашу сторону дороги, и я
успел заметить, в какое месиво превратилось лицо несчастного.
В рядах военнопленных возник ропот, но Серега повел стволом в их
сторону и, ощерясь, прохрипел:
- Кто хочет быть следующим, х-хады?..
Колонна поняла, что с Серегой выкрутасы плохо закончатся, и побрела
дальше - навстречу издевательствам, голоду, заразным болезням, побоям и
смерти...
Я с трудом удержался от того, чтобы больно не ущипнуть себя за руку.
Так кто с кем воюет? Если бы на месте условного противника оказались
какие-нибудь арабы или африканцы, я бы не удивлялся. Но _с_в_о_и_ против
своих - это не укладывалось в голове...
И опять, как и в Сосновке, я одним прыжком вымахиваю на шоссе, сжимая
готовый к бою ган. Прежде всего, я убиваю Серегу, вместе с которым ел
тушенку из одной банки на "пересылке". Я стреляю ему прямо в лицо - так,
как он только что проделал это с пленным - очередью подлиннее... Еще я
успеваю снять пару-тройку самых мордастых жлобов из числа конвойных, а
потом вся остальная свора наваливается на меня, но даже сбитый пулями с
ног, я продолжаю рвать им глотки и ломать ребра ударами, которые мне еще
никогда не приходилось применять против людей по-настоящему...
Кто-то сжимает мое плечо, и я прихожу в себя. Это Плетка.
- Что с тобой, Васья? - шепчет тревожно он. - Ты так скрипишь
зубовно, будто...
Он заводит глаза вверх в поисках подходящего сравнения, но я его уже
не слушаю. Я расслабляюсь. Мне становится страшно. Еще секунда - и я бы
провалил нашу группу. Может, мы бы и освободили пленных, но на этом наша
бурная деятельность завершилась бы...
Когда мне уже стало казаться, что ничего путного на этой дороге у нас
не выйдет, от поворота шоссе послышался условный сигнал Эсаула.
Пресловутые "три зеленых свистка", как гласит бородатая армейская шутка.
Сигнал означал, что приближается подходящий для захвата объект.
Это был "Урал" с турбодвижком в семьсот пятьдесят "лошадей" и с
кузовом, наглухо закрытым брезентовым тентом. Он шел где-то под
шестьдесят... В кабине рядом с водителем дремал, свесив голову на грудь,
обер-капрал. На кузове грузовика было выведено яркой несмываемой краской:
"Карго-персонель".
Наши роли были давным-давно расписаны и отрепетированы заранее. На
выбитом траками гусениц асфальте шоссе, на траектории движения "Урала"
лежал Большой Камень, с помощью специального гримерного набора очень
правдоподобно разукрашенный под тяжелораненого.
Когда грузовик поравнялся с кустами, где затаился Эсаул, даргинец
кошкой выметнулся из укрытия и зацепился с помощью специальной вакуумной
присоски за заднюю часть кузова.
Увидев на дороге тело милитара в луже крови, водитель, естественно,
затормозил, а потом и остановился, не глуша двигателя.
Дальше обычно начинались импровизы, потому что никто не мог
предвидеть, как поведут себя водитель и старший машины. И действительно ли
в кузове есть "персонель"?
Нам же следовало избегать лишнего шума - то есть, стрельбы. И
водитель, и обер-капрал нужны были живыми, это входило в наш план. Но при
всем, при том следовало завладеть машиной за считанные секунды - на шоссе
вот-вот могла появиться очередная колонна.
Из кабины, что-то ворча, вылез обер-капрал, а водитель остался за
рулем. В свою очередь, из-под брезента фургона высунулась голова в пилотке
с нелепым помпоном и осведомилась на скверном английском:
- Уот хаппен, Толлен?
Капрал подошел вразвалочку к Артуру и раскрыл рот, чтобы что-то
вякнуть, но не произнес ни звука, потому что в следующее мгновение,
отброшенным ударом, летел кубарем на обочину.
Эсаул успокоил непрошеного свидетеля, высовывавшегося из-под
брезента, ребром ладони, и тот мешком вывалился из кузова. Судя по тому,
как он задергал конечностями, даргинец повредил ему шейные позвонки.
В несколько прыжков остальная наша братия очутилась возле машины.
Эсаул и невозмутимый Гаркавка взлетели в кузов и там, судя по колыханиям
тента и воплям, пошла рукопашная потеха, что называется, вслепую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74