- Если погорим по твоей
милости - лично пристрелю тебя как предателя, понял?
- Вот-вот, - уже успокоившись, проворчал Корреспондент. - Чуть что -
вы сразу хватаетесь за оружие. "Добро должно быть с кулаками"... Но не с
оружием же, черт возьми!
Секунду лейтенант смотрел как бы сквозь Рамирова, потом разжал свои
пудовые кулачища и повел нас дальше по лесу.
Мне казалось, что болото никогда не закончится. И когда мы,
перепачкавшись до пояса в вонючей жиже, стали выбираться из топкой
трясины, Одессит, который шел последним, вдруг оступился и по горло
провалился в черную воду.
Тонул он профессионально. Вокруг были начеку многочисленные дозоры
противника, и поэтому Слава даже не пикнул. Все наши попытки вытянуть его
оказались тщетными. Одессит успел только передать командиру свой ган с
подсумком и "горб" с взрывчаткой, а через несколько секунд над его головой
сомкнулась смрадная топь, и на поверхности закачались, лопаясь, большие
пузыри воздуха...
- Как же так, Слава? - сказал я непослушными губами. - Зачем так
нелепо?.. Это не правильно, Одессит!..
Бык же не проронил ни слова. Корреспондент хотел что-то сказать, но
передумал и молча взял у командира из рук ган и вещмешок Канцевича.
МИЛИТАР ИОСИФ ГУВХ ("АББРЕВИАТУРА")
Они обложили нас с трех сторон плотным кольцом и не давали поднять
головы. Казалось, что и воздух уже состоит не из молекул водорода и
кислорода, как известно любому школьнику, а из шариков свинца и стали,
беспорядочно циркулирующих подобно броуновскому движению атомов. Феномен
был, конечно, чисто психологический, а не физический, но легче от этого
нам не было. Нисколько нам не нравился этот самый феномен. Олегу - больше
всех, потому что его успели ранить в плечо, времени на перевязку не было,
и Сибиряк только судорожно дергался при каждом резком движении рукой,
роняя на густую траву капли крови.
Противника насчитывалось до роты. На трех тяжелых бронетранспортерах.
Атаковали нас грамотно: под прикрытием пулеметного огня, короткими
перебежками, постепенно затягивая петлю окружения на наших глотках, чтобы
не дать нам ни малейшего шанса на прорыв. Откровенно говоря, мы и сами на
это уже не надеялись. А уходить было позарез необходимо, и не на все
четыре стороны, а в направлении вертолетной площадки, до которой было еще
добрых пять километров с гаком. Час неторопливой, по нашим понятиям,
ходьбы...
Решение пришло в мою голову тогда, когда я в очередной раз обложил
всеми ругательствами, которые узнал с момента рождения по настоящее время,
те бронированные дуры, что медленно надвигались на нас, сбивая, словно
спички, деревья. Это решение было таким сумасшедшим, что сначала выглядело
как бред в состоянии аффекта, но потом я понял, что именно его
несуразность подобной затеи могла дать шанс на успех.
Когда человека припирают к стене и подносят к его беззащитному горлу
лезвие ножа, бедняге ничего не остается, кроме как выкинуть такую фортель,
которая и в голову не может прийти нападающему.
Идея возникла у меня, когда я заметил, что из башни одного из
бэтээров торчат усики антенны. Антенна означает связь. А ведь с помощью
связи можно попытаться вызвать средство более скороходное, чем "свои
двои".
- Олег, - позвал я Гаркавку. - Слушай меня внимательно!
Но Олег не ответил. Он лежал, закатив глаза, и некогда было
разбираться - то ли в него опять угодил кусочек свинца, то ли он просто
впал в шок от потери крови...
Я повернулся к Белорусу и Эсаулу.
- Мужики, - прокричал я, стараясь перекрыть голосом грохот автоматных
очередей, - прикройте меня!
- Ты куда? - удивился Ромпало.
- Туда. - Я ткнул пальцем в бронетранспортер, который подполз к нам
уже метров на пятьдесят.
Трава перед нами буквально под корень срезалась веером пулеметных
очередей, будто здесь прошлась невидимая, но очень мощная сенокосилка.
- Зачем? - ошарашенно осведомился даргинец.
От удивления он даже забыл, что нужно нажимать на спусковой крючок.
- Есть идея, - крикнул я. - Ты, главное, - стреляй побольше!..
В нашем положении не хватало только, чтобы я в течение получаса
старательно разжевывал им свой замысел!.. Оставалось надеяться, что
друзья-товарищи поверят мне на слово.
Перекатившись за ближайшую ель, я взметнулся вверх в прыжке и,
ухватившись за нижнюю ветвь, вышел в упор гимнастическим приемом,
вызывающим отвращение у всех новобранцев - "подъемом переворотом". Со
стороны, наверное, могло показаться, что мне этот номер ничего не стоил, а
на самом деле мышцы на моих руках лишь каким-то чудом не лопнули: ведь
помимо своих девяноста килограмм живого веса я вынужден был поднимать еще
и тяжесть оружия, "горба" и разного снаряжения.
Отдыхать на ветке подобно пташке мне не пришлось. Возле уха чересчур
назойливо засвистели пули, и я перепрыгнул на соседнее дерево - благо, лес
был не таким уж редким. Секундный вис, раскачивание - и прыжок на
следующее дерево. Когда-то таким способом передвигались наши пращуры, пока
не спустились с деревьев на землю. Жаль все-таки, что их акробатические
способности не передавались с генами из поколения в поколение: например, у
меня их пришлось в свое время формировать заново инструктору по гимнастике
с помощью довольно-таки увесистой дубинки...
Когда я достиг высокой березы, под которой находился в тот момент
БТР, руки мои вдруг сорвались с ветки, и я хряпнулся чуть ли не под самые
гусеницы бронемашины. Вовремя увернулся от них, но ко мне тут же бросились
со всех сторон самые бойкие солдатики, что-то крича мне на ходу.
Увернувшись от захвата одного из них, ударом ноги я перевел в лежачее
положение другого, а остальных расстрелял в упор короткой очередью...
Через секунду я оказался на скользкой, воняющей соляркой и ржавчиной
броне бэтээра. Как и полагается вежливым, цивилизованным воинам, я
постучал в запертую изнутри крышку люка. Правда, стучать пришлось
прикладом СГСа, но иначе экипаж не услышал бы меня.
Крышка приоткрылась, и в люке показалось перекошенное от возмущения
лицо, обрамленное кожаным шлемом. Судя по его нецензурному восклицанию,
приветствовать гостей - пусть даже незваных - лицо в детстве не учили, и я
постарался восполнить этот пробел в воспитании. Выстрелом, разумеется -
психологических средств в тот момент у меня под рукой не было.
Потом я очутился внутри бронетранспортера. Командир экипажа в чине
старшего лейтенанта уже судорожно тащил из кобуры свой табельный пистолет,
бортстрелок тянулся и все никак не мог дотянуться, горемыка, до стойки,
где хранился его автомат, а механик резко дал по тормозам, чем еще больше
затруднил задачу срочного вооружения экипажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
милости - лично пристрелю тебя как предателя, понял?
- Вот-вот, - уже успокоившись, проворчал Корреспондент. - Чуть что -
вы сразу хватаетесь за оружие. "Добро должно быть с кулаками"... Но не с
оружием же, черт возьми!
Секунду лейтенант смотрел как бы сквозь Рамирова, потом разжал свои
пудовые кулачища и повел нас дальше по лесу.
Мне казалось, что болото никогда не закончится. И когда мы,
перепачкавшись до пояса в вонючей жиже, стали выбираться из топкой
трясины, Одессит, который шел последним, вдруг оступился и по горло
провалился в черную воду.
Тонул он профессионально. Вокруг были начеку многочисленные дозоры
противника, и поэтому Слава даже не пикнул. Все наши попытки вытянуть его
оказались тщетными. Одессит успел только передать командиру свой ган с
подсумком и "горб" с взрывчаткой, а через несколько секунд над его головой
сомкнулась смрадная топь, и на поверхности закачались, лопаясь, большие
пузыри воздуха...
- Как же так, Слава? - сказал я непослушными губами. - Зачем так
нелепо?.. Это не правильно, Одессит!..
Бык же не проронил ни слова. Корреспондент хотел что-то сказать, но
передумал и молча взял у командира из рук ган и вещмешок Канцевича.
МИЛИТАР ИОСИФ ГУВХ ("АББРЕВИАТУРА")
Они обложили нас с трех сторон плотным кольцом и не давали поднять
головы. Казалось, что и воздух уже состоит не из молекул водорода и
кислорода, как известно любому школьнику, а из шариков свинца и стали,
беспорядочно циркулирующих подобно броуновскому движению атомов. Феномен
был, конечно, чисто психологический, а не физический, но легче от этого
нам не было. Нисколько нам не нравился этот самый феномен. Олегу - больше
всех, потому что его успели ранить в плечо, времени на перевязку не было,
и Сибиряк только судорожно дергался при каждом резком движении рукой,
роняя на густую траву капли крови.
Противника насчитывалось до роты. На трех тяжелых бронетранспортерах.
Атаковали нас грамотно: под прикрытием пулеметного огня, короткими
перебежками, постепенно затягивая петлю окружения на наших глотках, чтобы
не дать нам ни малейшего шанса на прорыв. Откровенно говоря, мы и сами на
это уже не надеялись. А уходить было позарез необходимо, и не на все
четыре стороны, а в направлении вертолетной площадки, до которой было еще
добрых пять километров с гаком. Час неторопливой, по нашим понятиям,
ходьбы...
Решение пришло в мою голову тогда, когда я в очередной раз обложил
всеми ругательствами, которые узнал с момента рождения по настоящее время,
те бронированные дуры, что медленно надвигались на нас, сбивая, словно
спички, деревья. Это решение было таким сумасшедшим, что сначала выглядело
как бред в состоянии аффекта, но потом я понял, что именно его
несуразность подобной затеи могла дать шанс на успех.
Когда человека припирают к стене и подносят к его беззащитному горлу
лезвие ножа, бедняге ничего не остается, кроме как выкинуть такую фортель,
которая и в голову не может прийти нападающему.
Идея возникла у меня, когда я заметил, что из башни одного из
бэтээров торчат усики антенны. Антенна означает связь. А ведь с помощью
связи можно попытаться вызвать средство более скороходное, чем "свои
двои".
- Олег, - позвал я Гаркавку. - Слушай меня внимательно!
Но Олег не ответил. Он лежал, закатив глаза, и некогда было
разбираться - то ли в него опять угодил кусочек свинца, то ли он просто
впал в шок от потери крови...
Я повернулся к Белорусу и Эсаулу.
- Мужики, - прокричал я, стараясь перекрыть голосом грохот автоматных
очередей, - прикройте меня!
- Ты куда? - удивился Ромпало.
- Туда. - Я ткнул пальцем в бронетранспортер, который подполз к нам
уже метров на пятьдесят.
Трава перед нами буквально под корень срезалась веером пулеметных
очередей, будто здесь прошлась невидимая, но очень мощная сенокосилка.
- Зачем? - ошарашенно осведомился даргинец.
От удивления он даже забыл, что нужно нажимать на спусковой крючок.
- Есть идея, - крикнул я. - Ты, главное, - стреляй побольше!..
В нашем положении не хватало только, чтобы я в течение получаса
старательно разжевывал им свой замысел!.. Оставалось надеяться, что
друзья-товарищи поверят мне на слово.
Перекатившись за ближайшую ель, я взметнулся вверх в прыжке и,
ухватившись за нижнюю ветвь, вышел в упор гимнастическим приемом,
вызывающим отвращение у всех новобранцев - "подъемом переворотом". Со
стороны, наверное, могло показаться, что мне этот номер ничего не стоил, а
на самом деле мышцы на моих руках лишь каким-то чудом не лопнули: ведь
помимо своих девяноста килограмм живого веса я вынужден был поднимать еще
и тяжесть оружия, "горба" и разного снаряжения.
Отдыхать на ветке подобно пташке мне не пришлось. Возле уха чересчур
назойливо засвистели пули, и я перепрыгнул на соседнее дерево - благо, лес
был не таким уж редким. Секундный вис, раскачивание - и прыжок на
следующее дерево. Когда-то таким способом передвигались наши пращуры, пока
не спустились с деревьев на землю. Жаль все-таки, что их акробатические
способности не передавались с генами из поколения в поколение: например, у
меня их пришлось в свое время формировать заново инструктору по гимнастике
с помощью довольно-таки увесистой дубинки...
Когда я достиг высокой березы, под которой находился в тот момент
БТР, руки мои вдруг сорвались с ветки, и я хряпнулся чуть ли не под самые
гусеницы бронемашины. Вовремя увернулся от них, но ко мне тут же бросились
со всех сторон самые бойкие солдатики, что-то крича мне на ходу.
Увернувшись от захвата одного из них, ударом ноги я перевел в лежачее
положение другого, а остальных расстрелял в упор короткой очередью...
Через секунду я оказался на скользкой, воняющей соляркой и ржавчиной
броне бэтээра. Как и полагается вежливым, цивилизованным воинам, я
постучал в запертую изнутри крышку люка. Правда, стучать пришлось
прикладом СГСа, но иначе экипаж не услышал бы меня.
Крышка приоткрылась, и в люке показалось перекошенное от возмущения
лицо, обрамленное кожаным шлемом. Судя по его нецензурному восклицанию,
приветствовать гостей - пусть даже незваных - лицо в детстве не учили, и я
постарался восполнить этот пробел в воспитании. Выстрелом, разумеется -
психологических средств в тот момент у меня под рукой не было.
Потом я очутился внутри бронетранспортера. Командир экипажа в чине
старшего лейтенанта уже судорожно тащил из кобуры свой табельный пистолет,
бортстрелок тянулся и все никак не мог дотянуться, горемыка, до стойки,
где хранился его автомат, а механик резко дал по тормозам, чем еще больше
затруднил задачу срочного вооружения экипажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74