.. Да что там! Она еще прима-любовница на первые роли! Разве не так? И разве не к ней пару месяцев назад присватывались двое молоденьких морячков?
Таня погляделась в зеркальное отражение тонированной двери аэропорта... Хороша! И фигура, и волосы... Как тогда, как тогда...
И даже навязчиво-развязный бавардаж двух ее соседок в самолете, семнадцатилетних полухиппи в фенечках, с глупыми татуировками по юным плечикам, по ладным спинкам и по едва прикрытым вырезами смелых ти-шорток бесстыдно торчащим титькам - даже их навязчиво громкая болтовня не испортила Татьяне праздника ожидания скорых перемен.
Девчонки болтали о Голливуде. Они тоже летели в Эл-Эй с надеждой пробиться в звезды. Но, слушая развязные рассуждения, изобилующие едва понятными жаргонными словечками, она не ревновала к их молодости. Никого не стыдясь, отчаянно жуя чуингам, девчонки громко обсуждали стратегию предстоящей борьбы за место на голливудском небосклоне.
- Главное, если будут прикалываться на предмет секса, - надо разобраться для начала кто есть кто, а то можно пролететь. Там любой может себя за крутого выдать, а найдем влиялу, можно и подмазать. Я укомплектована на случай заразы. Даже спецовок прикупила. Закачаешься! Если у тебя фартить будет, я тебе выдам на раз-другой. А лучше вообще без всего ходить. Если что, можно по-быстрому: и ему приятно и тебе без хлопот. Потом эффект неожиданности тоже сильно их долбит. - Красноволосая девчонка уверенно инструктировала коротко остриженную худенькую блондинку, похожую на девочку из секции спортивной гимнастики. - И запомни! Держаться надо вместе. Мы с тобой на контрасте клево смотримся! Типажи разные, понимаешь? А главное - дуэт. Прикид можно будет и напрокат брать.
- Я боюсь, на меня никто не клюнет. У тебя груди хоть есть, а мне хоть силикон закачивай! - грустно отозвалась стриженая.
- Да плюнь ты. Вон у мужиков вообще грудей нет, но они же трахаются, и это для них не помеха.
- Так то педики.
- Да в Голливуде все би. А может даже еще круче. Раз уж решилась, готовься к секслэнду. Будь проще, не погружайся, а то свихнешься или на геру подсядешь, и полиэтиленовый пакет на молнии будет твоим последним прикидом.
- Я со стариками не очень могу. Тошнит. Попадется какое-нибудь лет за сорок ископаемое. У них дряхлое тело, как у моего деда. А уж про член и говорить нечего.
- Ну и что? Если что, можно и прикусить, главное потом джином прополоскать и порядок. Ты думаешь, на тебя сразу Ромео бросится? Это еще отработать надо. Зато потом, если сфартит, ты уже сама выбирать будешь как по каталогу. Еще очередь встанет. Запомни. Главное - имидж создать. Надо только выбрать какой. Можно под школьницу-праведницу, можно под Лолитку.
- Я ее не знаю, твою Лолитку.
- Дура, кино такое было, ну про школьницу гипер-секси, которая старика соблазнила.
- А-а, въехала. Страшновато мне что-то. Может лучше музоном пробьемся, там проще: спел, подрыгался и в постельку.
- Во-во в постельку к потному менеджеру, тихому садисту-одиночке.
- Не, я садистов терпеть не могу. Даже не понимаю этого кайфа.
- А я бы попробовала... Особенно мне нравятся их примочки всякие: плетки, наручники, цепки разные. Ради Голливуда я и пострадать готова. Зато потом! - красноголовая закатила глазки и зачмокала губами.
"Ах, ничего они дурочки не смыслят! - думала Таня, краем уха прислушиваясь к непристойной болтовне соседок, - вообразили, что смогут через секс пробиться на первые роли? Не знают, не ведают дурочки, что кино - бешеная круговерть, где режиссеры и продюсеры прежде всего заняты деланием денег. А искать на съемочной площадке сексуальных развлечений удел околокиношной тусовки, а не тех, кто реально имеет власть и кто реально принимает решения..."
Татьяне так и хотелось сказать этим несмышленым девчонкам, что они в плену стереотипного заблуждения.... Такие, как они - юные татуированные хипповочки, - обычно заканчивают свою голливудскую карьеру в посудомоечной каморке задрипанного ресторанчика или за стойкой в хот-дог-стэнде...
Но Таня промолчала - ничего не сказала наивным соискательницам голливудского счастья. "Еще скажут, дескать, ты, старая тетка, из зависти к нашей молодости со своими сентенциями пристаешь! - подумала Таня, с легкой улыбкой глядя в иллюминатор на облака, - но разве я им завидую? Я в самом расцвете лет, я в самом соку, я на пике удачи!"
Но как-то странно подействовала болтовня девчонок на Таню. Откровенное отношение к сексу, без привычного ложного стыда вызвало у нее ненужное возбуждение. Павел не так уж и давно был с ней, а показалось, что она не была с мужчиной целую вечность. И острое желание пронзило ее тело.
"Пашка, Пашка, что ты натворил.. Как я теперь буду одна? С кем? Может и мне придется ублажать потного менеджера..."
С этими мыслями она и не заметила, как заснула.
И Тане приснился сон. Она идет по красной дорожке под ручку с самим Колином Фитцсиммонсом... На ней черное с красным платье с от крытой спиной, на шее и на запястьях бриллианты... И папарацци щелкают затворами своих "никонов"... Она идет по нескончаемой красной дорожке по коридору воплощенной славы... Публика истошно вопит, простирая руки, желая потрогать, прикоснуться к своим кумирам... А впереди идет парочка - Арнольд Шварценеггер с дамой... Таня не могла различить с какой... Но вдруг Арнольд натолкнулся на откуда-то, словно черт из коробочки, выскочившего Клода Ван Дамма... И тут они принялись толкаться. И принялись по-русски говорить друг дружке: ну ты, мол, чего? А ты чего? А я ничего! Ну и отвали, если ничего... А эта дама, что была со Шварценеггером... Она вдруг обернулась к Татьяне лицом и тоже как толкнет ее!.. Ты чего? И Таня испугалась. В подруге Арнольда она узнала ту женщину... Ту, с которой давным-давно не виделась...
Самолет встряхнуло... Шасси коснулись бетона...
"Дамы и господа! Мы прибыли в Лос-Анджелес... Температура воздуха восемьдесят градусов по Фаренгейту".
Восемьдесят, по-нашему, больше двадцати... Здесь, на юге штата зимы, наверное, вообще не бывает, так, ранняя осень, переходящая в позднюю весну...
В конце самодвижущейся дорожки, по которой из терминала пассажиры Пан-Америкэн попадают в главный вестибюль, среди плотной группы встречающих, Таня стала высматривать своего... А вот и он. Парнишка лет восемнадцати, с мелированными косичками, гирляндой сережек в розовых ушах и крашеной в рыжее жиденькой бородкой. В руках парень держал табличку "Мунлайт Пикчерз - миссис Розен".
- Хай, миссис Розен это я, - сказала Таня, протягивая парню руку.
Он как-то вяло пожал ее, и вопреки Таниному ожиданию, не взял у нее чемодана, буркнул что-то неразборчивое и бодрым, достойным собачьих бегов пэйсмэйкерским шагом засеменил к паркингу... Таня со своей сумкой и чемоданом на колесиках еле поспевала, думая про себя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Таня погляделась в зеркальное отражение тонированной двери аэропорта... Хороша! И фигура, и волосы... Как тогда, как тогда...
И даже навязчиво-развязный бавардаж двух ее соседок в самолете, семнадцатилетних полухиппи в фенечках, с глупыми татуировками по юным плечикам, по ладным спинкам и по едва прикрытым вырезами смелых ти-шорток бесстыдно торчащим титькам - даже их навязчиво громкая болтовня не испортила Татьяне праздника ожидания скорых перемен.
Девчонки болтали о Голливуде. Они тоже летели в Эл-Эй с надеждой пробиться в звезды. Но, слушая развязные рассуждения, изобилующие едва понятными жаргонными словечками, она не ревновала к их молодости. Никого не стыдясь, отчаянно жуя чуингам, девчонки громко обсуждали стратегию предстоящей борьбы за место на голливудском небосклоне.
- Главное, если будут прикалываться на предмет секса, - надо разобраться для начала кто есть кто, а то можно пролететь. Там любой может себя за крутого выдать, а найдем влиялу, можно и подмазать. Я укомплектована на случай заразы. Даже спецовок прикупила. Закачаешься! Если у тебя фартить будет, я тебе выдам на раз-другой. А лучше вообще без всего ходить. Если что, можно по-быстрому: и ему приятно и тебе без хлопот. Потом эффект неожиданности тоже сильно их долбит. - Красноволосая девчонка уверенно инструктировала коротко остриженную худенькую блондинку, похожую на девочку из секции спортивной гимнастики. - И запомни! Держаться надо вместе. Мы с тобой на контрасте клево смотримся! Типажи разные, понимаешь? А главное - дуэт. Прикид можно будет и напрокат брать.
- Я боюсь, на меня никто не клюнет. У тебя груди хоть есть, а мне хоть силикон закачивай! - грустно отозвалась стриженая.
- Да плюнь ты. Вон у мужиков вообще грудей нет, но они же трахаются, и это для них не помеха.
- Так то педики.
- Да в Голливуде все би. А может даже еще круче. Раз уж решилась, готовься к секслэнду. Будь проще, не погружайся, а то свихнешься или на геру подсядешь, и полиэтиленовый пакет на молнии будет твоим последним прикидом.
- Я со стариками не очень могу. Тошнит. Попадется какое-нибудь лет за сорок ископаемое. У них дряхлое тело, как у моего деда. А уж про член и говорить нечего.
- Ну и что? Если что, можно и прикусить, главное потом джином прополоскать и порядок. Ты думаешь, на тебя сразу Ромео бросится? Это еще отработать надо. Зато потом, если сфартит, ты уже сама выбирать будешь как по каталогу. Еще очередь встанет. Запомни. Главное - имидж создать. Надо только выбрать какой. Можно под школьницу-праведницу, можно под Лолитку.
- Я ее не знаю, твою Лолитку.
- Дура, кино такое было, ну про школьницу гипер-секси, которая старика соблазнила.
- А-а, въехала. Страшновато мне что-то. Может лучше музоном пробьемся, там проще: спел, подрыгался и в постельку.
- Во-во в постельку к потному менеджеру, тихому садисту-одиночке.
- Не, я садистов терпеть не могу. Даже не понимаю этого кайфа.
- А я бы попробовала... Особенно мне нравятся их примочки всякие: плетки, наручники, цепки разные. Ради Голливуда я и пострадать готова. Зато потом! - красноголовая закатила глазки и зачмокала губами.
"Ах, ничего они дурочки не смыслят! - думала Таня, краем уха прислушиваясь к непристойной болтовне соседок, - вообразили, что смогут через секс пробиться на первые роли? Не знают, не ведают дурочки, что кино - бешеная круговерть, где режиссеры и продюсеры прежде всего заняты деланием денег. А искать на съемочной площадке сексуальных развлечений удел околокиношной тусовки, а не тех, кто реально имеет власть и кто реально принимает решения..."
Татьяне так и хотелось сказать этим несмышленым девчонкам, что они в плену стереотипного заблуждения.... Такие, как они - юные татуированные хипповочки, - обычно заканчивают свою голливудскую карьеру в посудомоечной каморке задрипанного ресторанчика или за стойкой в хот-дог-стэнде...
Но Таня промолчала - ничего не сказала наивным соискательницам голливудского счастья. "Еще скажут, дескать, ты, старая тетка, из зависти к нашей молодости со своими сентенциями пристаешь! - подумала Таня, с легкой улыбкой глядя в иллюминатор на облака, - но разве я им завидую? Я в самом расцвете лет, я в самом соку, я на пике удачи!"
Но как-то странно подействовала болтовня девчонок на Таню. Откровенное отношение к сексу, без привычного ложного стыда вызвало у нее ненужное возбуждение. Павел не так уж и давно был с ней, а показалось, что она не была с мужчиной целую вечность. И острое желание пронзило ее тело.
"Пашка, Пашка, что ты натворил.. Как я теперь буду одна? С кем? Может и мне придется ублажать потного менеджера..."
С этими мыслями она и не заметила, как заснула.
И Тане приснился сон. Она идет по красной дорожке под ручку с самим Колином Фитцсиммонсом... На ней черное с красным платье с от крытой спиной, на шее и на запястьях бриллианты... И папарацци щелкают затворами своих "никонов"... Она идет по нескончаемой красной дорожке по коридору воплощенной славы... Публика истошно вопит, простирая руки, желая потрогать, прикоснуться к своим кумирам... А впереди идет парочка - Арнольд Шварценеггер с дамой... Таня не могла различить с какой... Но вдруг Арнольд натолкнулся на откуда-то, словно черт из коробочки, выскочившего Клода Ван Дамма... И тут они принялись толкаться. И принялись по-русски говорить друг дружке: ну ты, мол, чего? А ты чего? А я ничего! Ну и отвали, если ничего... А эта дама, что была со Шварценеггером... Она вдруг обернулась к Татьяне лицом и тоже как толкнет ее!.. Ты чего? И Таня испугалась. В подруге Арнольда она узнала ту женщину... Ту, с которой давным-давно не виделась...
Самолет встряхнуло... Шасси коснулись бетона...
"Дамы и господа! Мы прибыли в Лос-Анджелес... Температура воздуха восемьдесят градусов по Фаренгейту".
Восемьдесят, по-нашему, больше двадцати... Здесь, на юге штата зимы, наверное, вообще не бывает, так, ранняя осень, переходящая в позднюю весну...
В конце самодвижущейся дорожки, по которой из терминала пассажиры Пан-Америкэн попадают в главный вестибюль, среди плотной группы встречающих, Таня стала высматривать своего... А вот и он. Парнишка лет восемнадцати, с мелированными косичками, гирляндой сережек в розовых ушах и крашеной в рыжее жиденькой бородкой. В руках парень держал табличку "Мунлайт Пикчерз - миссис Розен".
- Хай, миссис Розен это я, - сказала Таня, протягивая парню руку.
Он как-то вяло пожал ее, и вопреки Таниному ожиданию, не взял у нее чемодана, буркнул что-то неразборчивое и бодрым, достойным собачьих бегов пэйсмэйкерским шагом засеменил к паркингу... Таня со своей сумкой и чемоданом на колесиках еле поспевала, думая про себя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75