Военный самолет доставил меня в Лос-Анджелес быстро, хотя лететь было очень неудобно. Всю дорогу меня не покидали мысли о том, что в ее смерти есть и доля моей вины. Я понимал, что по приезде мне следует сразу же отправиться в свой офис и оттуда по телефону заняться обработкой средств массовой информации, сделать все, чтобы фамилия Кеннеди не упоминалась в связи со смертью Мэрилин, но это было выше моих сил. Сначала я должен был хоть на мгновение побывать там, где еще совсем недавно жила Мэрилин.
Маленький домик все еще был окружен полицейскими. Агенты показали свои удостоверения, и нас пропустили, хотя на лицах полицейских читалось явное недовольство.
Возле дома на газоне лежал большой игрушечный тигр.
— Что это? — поинтересовался я у одного из агентов сыскной полиции Лос-Анджелеса, которые стояли возле дома в надежде, что их фотография попадет на страницы “Лос-Анджелес таймс”.
— Игрушка, — пожимая плечами, ответил полицейский. — Совсем новая. В коридоре дома их целая гора. Как будто сейчас Рождество.
— Интересно, что бы это значило, — сказал я. Мэрилин не коллекционировала игрушечных животных.
— Ума не приложу. А вы из Вашингтона? — спросил он. — Ваша фамилия Леман?
Я кивнул.
— Макреди, — представился полицейский. — Мне поручено сопровождать вас, оказать почетный прием.
Мы обменялись рукопожатием, и Макреди, крупный мужчина в мятом полосатом костюме из легкой ткани, повел меня в дом. В комнатах было темно и тихо.
— Недавно приезжал ее муж, — сообщил он. — Несчастный мужик.
Я бросил на него удивленный взгляд.
— Артур Миллер? Приезжал сюда?
— Нет-нет. Самый первый муж, Джим Доуэрти. Он служит сержантом в полиции Лос-Анджелеса. Хороший парень. Я позвонил ему сразу же, как только узнал о случившемся, и сообщил, что она умерла от чрезмерной дозы наркотиков. “Бедная Норма Джин, — сказал он. — Ей никогда не везло”. Наверное, он прав. — Макреди открыл дверь в спальню. — Вот здесь она и умерла.
При виде маленькой унылой спаленки я чуть не разрыдался. Незастеленная кровать Мэрилин казалась почти голой. На ней лежали обычный полосатый матрас, две спутанные простыни, одеяло и измазанная косметикой подушка — ни кружевных накидок, ни нарядных покрывал. Такие кровати стоят в дешевых мотелях, в номерах, которые снимают на час. Мебели в спальне было мало, и, казалось, она тоже завезена из мотеля — дешевая тумбочка, пара стульев, заваленных старыми журналами и одеждой, телефон на длинном шнуре, который змейкой тянулся от самой двери.
— Она умерла с телефоном в руках, — сказал Макреди. — Мы с трудом вырвали из ее ладони трубку, когда забирали тело. Трупное окоченение. — Он закурил сигарету. — Должно быть, она умерла, когда набирала чей-то номер. Кошмарная смерть — умереть в одиночестве, пытаясь дозвониться кому-то…
— Она оставила какую-нибудь записку?
Макреди окинул меня циничным взглядом сыщика — теперь он понял, зачем я приехал.
— Никаких записок она не оставляла, — ответил он. — Пусть в Вашингтоне не беспокоятся.
— Мне нет никакого дела до Вашингтона, сержант, — сказал я. — Я просто друг семьи.
— Хотел бы я знать, о какой семье вы говорите? — Мы прошли в гостиную, затем на улицу. — Чем еще могу быть полезен? — спросил он.
Я объяснил. Макреди взглянул на меня с еще большим отвращением.
— Воля ваша, — отозвался он. — Не хотел бы я заниматься вашей работенкой.
В отеле меня ждал Лофорд. Он был бледен, как полотно, по лицу его струился пот, хотя в номере работал кондиционер, руки тряслись, как в лихорадке.
— Надеюсь, Джек не винит меня в случившемся? — спросил он.
Я покачал головой. Джек винил только себя, а ему удастся заглушить голос совести.
— Как это произошло? — поинтересовался я.
— После того как Бобби объявил ей, что между ними все кончено, она напилась таблеток.
— Это мне известно. Но почему Бобби не остался с ней? Почему Гринсон не дал ей чего-нибудь успокоительного?
— Бобби решил, что они сделали все возможное. Гринсон посчитал, что ситуация не критическая.
— Она звонила тебе?
Лофорд кивнул. Вид у него был, как у побитой собаки.
— Да, звонила. Говорила она невнятно — она всегда так разговаривала после нескольких таблеток. Меня это не удивило: я ведь знал, в чем дело. И поэтому не встревожился.
— Что она сказала тебе?
— Она спросила, у нас ли Бобби… Знаешь, все вышло как-то… э… глупо. Бобби сидел возле бассейна, когда она позвонила, и он сказал: “Если это Мэрилин, скажи, что меня здесь нет”. Наверное, она слышала это. Когда я сказал, что Бобби уехал, она ответила: “Ты хороший парень, Питер. Попрощайся с Бобби от моего имени” — и повесила трубку. Вот и все. — Лофорд щелкнул влажными пальцами. — Я стал звонить ей, но у нее постоянно было занято, занято, занято… Бобби ждал вертолет, и когда он улетел, я вернулся в дом и опять позвонил ей. Но ее телефон по-прежнему был занят, тогда я позвонил Гринсону. Тот после моего звонка отправился к ней домой, но она уже была мертва… — По глазам Лофорда я видел, что он рассказал далеко не все.
Он налил себе виски и большими глотками осушил бокал. У меня создалось впечатление, что он заранее отрепетировал свою версию.
— Я не виноват, Дэйвид. Честное слово, — добавил он с беспокойством в голосе.
— Да, — сказал я, но фактически Лофорд — единственный из близких знакомых Мэрилин, живший неподалеку, — мог спасти ее, но не сделал этого.
Я тоже налил себе виски.
— Я только что был у нее дома, — проговорил я, хотя вовсе не обязан был объяснять Лофорду, почему мне захотелось выпить.
— А, — отозвался он. — Зрелище угнетающее, правда?
— Ты тоже был там ?
— Был, старина. Мне позвонили сразу же, как только обнаружили ее мертвой. Я позвонил Бобби, и он приказал мне немедленно ехать к ней домой, чтобы опередить полицию, и посмотреть, не оставила ли она какой-нибудь записки. Думаю, он просто не сообразил, к кому, кроме меня, можно обратиться с такой просьбой, да и потом, я ведь как-никак член их семьи. Я поехал к ней и все осмотрел. Она была голая, лежала на кровати лицом вниз с телефонной трубкой у уха. Мне все время казалось, что, если издать какой-нибудь громкий звук, она проснется. Такое вот было чувство, но все это, конечно, мне только казалось… — Лофорд молча плакал. Слезы струились у него по щекам и капали на рубашку. Он не уточнил, кто сообщил ему о смерти Мэрилин, а я не стал спрашивать.
— А что потом?
— Я уже сказал Бобби. Никаких записок я не нашел, — всхлипнул он. — Вообще ни черта.
Я посмотрел ему прямо в глаза.
— Я тебе не верю.
Лофорд высморкался.
— Дэйвид, я говорю правду, Бог свидетель! Записки не было. — Он помолчал, шмыгая носом. — Только тетрадка со стихами.
Я протянул руку. Лофорд обиженно смотрел на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192