Она встряхнула скатерть, нашла нагрудник, детскую тарелку и ложку Марианны. Паскаль чувствовал боль и растерянность. Некоторые из этих обвинений были старыми, другие прозвучали впервые. Он проходил через все это уже много раз и знал: сейчас он может подойти к Элен и обнять ее, и тогда она заплачет. А потом – через день или два – все повторится снова. Наверное, именно такой попытки примирения она ждала от него и сейчас, потому что, когда он ничего не предпринял, это ее не на шутку разозлило. На щеках Элен проступили красные пятна. Она перестала накрывать на стол и посмотрела на него.
– Я всегда знала, – отчеканила она – С самого начала. Знала еще до нашей свадьбы. Я знала, что у тебя есть кто-то на уме. Что ж, по крайней мере, теперь я хотя бы знаю, как она выглядит. Я рада, что увидела ее. Скажу больше, у нее интересное лицо. Она, разумеется, была со своим любовником, но тебя это, я думаю, не должно беспокоить, он ведь настолько старше ее. Твоя маленькая Женевьева, похоже, не слишком прихотлива.
От того, что она произнесла имя Женевьевы, Паскаля передернуло. Его лицо побелело от бешенства. Развернувшись, он направился к двери.
– Довольно! – Он больше не мог заставить себя даже смотреть на нее. – Я ухожу. Я не могу больше выслушивать все это.
– Скажи мне только, Паскаль, эта встреча действительно была случайной? Или ты знал, что она в Париже? Вы заранее договорились?
– Нет, черт подери, мы не договаривались. Я уже говорил тебе. Я понятия не имел, что она здесь. Мы не виделись много лет.
– Не сомневаюсь, что ты наверстаешь упущенное, – улыбнулась она. – Последуй моему совету, Паскаль, езжай к ней в Лондон. Может, тогда ты испытаешь то, что испытала я, а это очень болезненные ощущения.
Паскаль уже находился в дверях. Он остановился.
– О чем ты говоришь?!
– Идеала не существует, Паскаль. А если и существует, то на короткий миг. Так что езжай, потрахайся в Лондоне. Отведи душу. Тогда и поймешь, каково это.
– Я не понимаю. Я ни черта не понимаю…
– Поймешь. Потому что убедишься, что она вовсе не та, какой ты представлял ее себе, точно так же, как ты оказался не тем человеком, каким я представляла себе. Отведай этого, Паскаль. – Она тихо засмеялась. – Попробуй, каково это – трахать свою мечту.
* * *
Эти слова, интонация, с которой они были произнесены, до сих пор звучали в его ушах, повторяясь снова и снова. Они достигали даже гостиной Джини. Не видя ничего перед собой, Паскаль огляделся вокруг. Ему только что задали вопрос, а он его даже не услышал. Джини до сих пор смотрела на него, ожидая ответа. Сколько веков, сколько секунд прошло за этот короткий промежуток? Он так и не последовал совету Элен, и одной из причин этого был неотступный страх, до сих пор живший в нем, – страх перед тем, что ее последняя фраза может оказаться правдой. Он повернулся и взглянул на Джини. Она по-прежнему поглаживала кота. Наполеон довольно урчал. Джини наклонилась к нему, и золотистая прядь ее волос смешалась с его шоколадной шерстью. «Она не похожа на мечту или выдумку, – подумал Паскаль. – Она выглядит именно такой, какой я ее помню».
– В Лондоне? – переспросил он. Джини улыбнулась. Интервал между вопросом и ответом мог бы быть и покороче. Как удивительны изгибы сознания!
– Да, в Лондоне, – ответила она. – Ты ведь, наверное, приезжал сюда очень часто, но ни разу не позвонил.
– Да, – неуклюже развел он руками. – Возможно, из-за предрассудков.
– Но не из-за злости…
– Нет. Я никогда не злился. Только однажды, когда ты уехала из Бейрута. А потом – никогда.
– Честно?
– Честно.
– Я очень рада, – вздохнула она.
Они замолчали. За окном все еще лил дождь, и Джини прислушивалась к его звукам. Было уютно и спокойно, она ощущала, как внутри нее поселяется умиротворение. Она зажмурилась и вновь открыла глаза. Паскаль все еще стоял в неловкой позе, глядя на нее.
– Ты устала, – сказал он, – и уже поздно. Мне нужно идти. – Он все еще колебался. – Ты закроешь за мной? Запри дверь хорошенько. Обещаешь?
– Конечно.
– Джини, я серьезно. Мне вовсе не нравится мысль оставлять тебя одну в квартире на первом этаже.
– Паскаль, со мной все будет в порядке, уверяю тебя. Ко мне никто никогда не вламывался и…
– И тебе никто не присылал по почте наручников – раньше. Джини, отнесись к этому серьезно. История Хоторна – это история садиста, где в качестве жертв выступают женщины.
– Мы даже не знаем, правда ли все это.
– Может, и нет. Но кто-то знает, где ты живешь. Кто бы ни прислал тебе эти наручники, ему известен твой адрес. А если он знает это, то может знать и о том, что ты живешь одна.
– Не надо, Паскаль. – Девушка встала и подошла к нему. – Ты прибавляешь к двум два, и у тебя получается десять.
– Нет, – возразил он, посмотрев на нее сверху вниз и нежно прикоснувшись рукой к ее лицу. – У меня нюх на неприятности, и я чувствую их приближение. Я знаю.
В его голосе и взгляде читалась неподдельная тревога, и Джини была тронута этим. Подняв к нему лицо, она сказала:
– В наши дни никто не может чувствовать себя в безопасности. Ни я, ни ты…
В его глазах вспыхнул какой-то огонек: то ли удивление, то ли ирония.
– Я знаю, – ответил он, – уж я-то знаю, поверь. Последовала короткая пауза, во время которой он словно хотел, чтобы она прочитала в его последней фразе некий подтекст.
– Я позвоню тебе утром, в восемь?
– В восемь будет в самый раз.
– И заеду за тобой примерно в половине девятого. К девяти мы уже будем в этой компании по доставке.
Он все еще колебался, а Джини, которой именно этого и хотелось, смотрела в пол.
Через некоторое время, все так же неуклюже, он прикоснулся к ее руке.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Паскаль.
Закрывая за ним дверь, она, как и обещала, заперла ее на все замки. После этого долго стояла, оглядывая свою знакомую комнату. Что-то в ней было не так, и Джини понадобилось некоторое время, чтобы понять, что именно. Наконец она поняла. Комната была пустой. В ней не хватало Паскаля. Она казалась в тысячу раз более пустой, чем когда бы то ни было.
Глава 12
На следующее утро в девять часов они уже были в конторе СМД. Сюзанна сразу же сообщила им все интересовавшие их сведения.
– Наручники? – Она взглянула сначала на журналистку, а затем на ее спутника-фоторепортера. Оба были бледны и напряжены, словно почти не спали ночью. Журналистка была из «Ньюс», а этот маленький эпизод был вовсе не той рекламой, в которой нуждалась СМД.
– Вы не представляете, как я сожалею, – начала она. – Разумеется, если бы я имела хотя бы малейшее представление… Она выглядела вполне приличной женщиной. В подобных обстоятельствах, все, чем я смогу помочь… Конечно, я очень хорошо запомнила ее, а все точные данные у меня в компьютере, вот здесь.
Беседа длилась полчаса, а в десять с минутами Паскаль и Джини были уже в Белгрэвиа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
– Я всегда знала, – отчеканила она – С самого начала. Знала еще до нашей свадьбы. Я знала, что у тебя есть кто-то на уме. Что ж, по крайней мере, теперь я хотя бы знаю, как она выглядит. Я рада, что увидела ее. Скажу больше, у нее интересное лицо. Она, разумеется, была со своим любовником, но тебя это, я думаю, не должно беспокоить, он ведь настолько старше ее. Твоя маленькая Женевьева, похоже, не слишком прихотлива.
От того, что она произнесла имя Женевьевы, Паскаля передернуло. Его лицо побелело от бешенства. Развернувшись, он направился к двери.
– Довольно! – Он больше не мог заставить себя даже смотреть на нее. – Я ухожу. Я не могу больше выслушивать все это.
– Скажи мне только, Паскаль, эта встреча действительно была случайной? Или ты знал, что она в Париже? Вы заранее договорились?
– Нет, черт подери, мы не договаривались. Я уже говорил тебе. Я понятия не имел, что она здесь. Мы не виделись много лет.
– Не сомневаюсь, что ты наверстаешь упущенное, – улыбнулась она. – Последуй моему совету, Паскаль, езжай к ней в Лондон. Может, тогда ты испытаешь то, что испытала я, а это очень болезненные ощущения.
Паскаль уже находился в дверях. Он остановился.
– О чем ты говоришь?!
– Идеала не существует, Паскаль. А если и существует, то на короткий миг. Так что езжай, потрахайся в Лондоне. Отведи душу. Тогда и поймешь, каково это.
– Я не понимаю. Я ни черта не понимаю…
– Поймешь. Потому что убедишься, что она вовсе не та, какой ты представлял ее себе, точно так же, как ты оказался не тем человеком, каким я представляла себе. Отведай этого, Паскаль. – Она тихо засмеялась. – Попробуй, каково это – трахать свою мечту.
* * *
Эти слова, интонация, с которой они были произнесены, до сих пор звучали в его ушах, повторяясь снова и снова. Они достигали даже гостиной Джини. Не видя ничего перед собой, Паскаль огляделся вокруг. Ему только что задали вопрос, а он его даже не услышал. Джини до сих пор смотрела на него, ожидая ответа. Сколько веков, сколько секунд прошло за этот короткий промежуток? Он так и не последовал совету Элен, и одной из причин этого был неотступный страх, до сих пор живший в нем, – страх перед тем, что ее последняя фраза может оказаться правдой. Он повернулся и взглянул на Джини. Она по-прежнему поглаживала кота. Наполеон довольно урчал. Джини наклонилась к нему, и золотистая прядь ее волос смешалась с его шоколадной шерстью. «Она не похожа на мечту или выдумку, – подумал Паскаль. – Она выглядит именно такой, какой я ее помню».
– В Лондоне? – переспросил он. Джини улыбнулась. Интервал между вопросом и ответом мог бы быть и покороче. Как удивительны изгибы сознания!
– Да, в Лондоне, – ответила она. – Ты ведь, наверное, приезжал сюда очень часто, но ни разу не позвонил.
– Да, – неуклюже развел он руками. – Возможно, из-за предрассудков.
– Но не из-за злости…
– Нет. Я никогда не злился. Только однажды, когда ты уехала из Бейрута. А потом – никогда.
– Честно?
– Честно.
– Я очень рада, – вздохнула она.
Они замолчали. За окном все еще лил дождь, и Джини прислушивалась к его звукам. Было уютно и спокойно, она ощущала, как внутри нее поселяется умиротворение. Она зажмурилась и вновь открыла глаза. Паскаль все еще стоял в неловкой позе, глядя на нее.
– Ты устала, – сказал он, – и уже поздно. Мне нужно идти. – Он все еще колебался. – Ты закроешь за мной? Запри дверь хорошенько. Обещаешь?
– Конечно.
– Джини, я серьезно. Мне вовсе не нравится мысль оставлять тебя одну в квартире на первом этаже.
– Паскаль, со мной все будет в порядке, уверяю тебя. Ко мне никто никогда не вламывался и…
– И тебе никто не присылал по почте наручников – раньше. Джини, отнесись к этому серьезно. История Хоторна – это история садиста, где в качестве жертв выступают женщины.
– Мы даже не знаем, правда ли все это.
– Может, и нет. Но кто-то знает, где ты живешь. Кто бы ни прислал тебе эти наручники, ему известен твой адрес. А если он знает это, то может знать и о том, что ты живешь одна.
– Не надо, Паскаль. – Девушка встала и подошла к нему. – Ты прибавляешь к двум два, и у тебя получается десять.
– Нет, – возразил он, посмотрев на нее сверху вниз и нежно прикоснувшись рукой к ее лицу. – У меня нюх на неприятности, и я чувствую их приближение. Я знаю.
В его голосе и взгляде читалась неподдельная тревога, и Джини была тронута этим. Подняв к нему лицо, она сказала:
– В наши дни никто не может чувствовать себя в безопасности. Ни я, ни ты…
В его глазах вспыхнул какой-то огонек: то ли удивление, то ли ирония.
– Я знаю, – ответил он, – уж я-то знаю, поверь. Последовала короткая пауза, во время которой он словно хотел, чтобы она прочитала в его последней фразе некий подтекст.
– Я позвоню тебе утром, в восемь?
– В восемь будет в самый раз.
– И заеду за тобой примерно в половине девятого. К девяти мы уже будем в этой компании по доставке.
Он все еще колебался, а Джини, которой именно этого и хотелось, смотрела в пол.
Через некоторое время, все так же неуклюже, он прикоснулся к ее руке.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Паскаль.
Закрывая за ним дверь, она, как и обещала, заперла ее на все замки. После этого долго стояла, оглядывая свою знакомую комнату. Что-то в ней было не так, и Джини понадобилось некоторое время, чтобы понять, что именно. Наконец она поняла. Комната была пустой. В ней не хватало Паскаля. Она казалась в тысячу раз более пустой, чем когда бы то ни было.
Глава 12
На следующее утро в девять часов они уже были в конторе СМД. Сюзанна сразу же сообщила им все интересовавшие их сведения.
– Наручники? – Она взглянула сначала на журналистку, а затем на ее спутника-фоторепортера. Оба были бледны и напряжены, словно почти не спали ночью. Журналистка была из «Ньюс», а этот маленький эпизод был вовсе не той рекламой, в которой нуждалась СМД.
– Вы не представляете, как я сожалею, – начала она. – Разумеется, если бы я имела хотя бы малейшее представление… Она выглядела вполне приличной женщиной. В подобных обстоятельствах, все, чем я смогу помочь… Конечно, я очень хорошо запомнила ее, а все точные данные у меня в компьютере, вот здесь.
Беседа длилась полчаса, а в десять с минутами Паскаль и Джини были уже в Белгрэвиа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107