Он мог только с помощью весьма прозрачных намеков проводить мысль о том, что взгляды Ланкастера совпадают с позицией левого крыла. Но поскольку эта мысль тоже не была бесспорной, Боузу приходилось призывать на помощь все свое красноречие, чтобы навлечь на своего оппонента подозрение и презрение, и в то же время заткнуть рты тем, у кого могло возникнуть желание выступить в его защиту.
Кэрол Александер позволила рассерженному сенатору изливать свою злобу целых три минуты. Его идея была понятна: Хэйдон Ланкастер представлял собой скрытую угрозу Сенату и всей Америке.
– Если этот человек или подобные ему достигнут высот исполнительной, законодательной или судебной властей, – заключил Боуз, – мы можем распрощаться с нашими свободами, гарантированными Конституцией. Хэйдон Ланкастер выступает за ослабление и последующее уничтожение этих свобод, а также за полную ликвидацию демократии, за которую мы боролись и умирали.
Праведный гнев Боуза был настолько силен, что его трехминутное выступление в буквальном смысле перевесило длинное интервью Ланкастера. Почувствовав этот дисбаланс, Кэрол Александер решила закончить передачу несколькими замечаниями личного характера, которые она выудила из Хэла относительно его опыта в корейской войне и влиянии этого опыта на выбор политической карьеры.
– Я вырос, пользуясь всеми благами, которыми страна может наделить одного недостойного индивида. Я всегда чувствую себя немного виноватым. Я знаю, что в глубине души я хочу вернуть все, что могу, чтобы как-то отдать свой долг.
В кадре застыло неподвижное красивое лицо Хэла, и дальше говорила Кэрол Александер.
– Жертва коммунистического обмана или великий американец? – задавала она вопрос. – Предатель или будущий президент Соединенных Штатов? Разные люди по-разному оценивают Хэйдона Ланкастера. Его военные заслуги уже отмечены Медалью Чести. Сейчас он хочет занять более ответственное место в законодательной жизни Америки. Если он победит Эмори Боуза этой весной на первичных выборах от Демократической партии, это будет целым событием, потому что еще ни один сенатор с таким же влиянием, как Боуз, не проигрывал первичные выборы. Возможно, именно в этом заключается причина того, что Эмори Боуз считает делом своей чести остановить Ланкастера и, более того, изгнать его с политической арены.
– Где же находится истина? – спрашивала она. – Это должны решить в нынешнем году жители Нью-Йорка. И если Ланкастер победит в Нью-Йорке, то дальнейшую его политическую судьбу в один прекрасный день могут решить граждане всей страны, когда будут избирать своего президента. С вами была Кэрол Александер. Благодарю за внимание и спокойной ночи.
* * *
Элизабет Бонд сидела перед телевизором в своем кабинете в квартире, занимающей весь последний этаж, и смотрела на застывшее изображение Хэйдона Ланкастера.
Она была погружена в глубокое раздумье. Сегодня вечером она включила программу новостей из чистого любопытства, поскольку знала, что руководство компании пригласило нового спонсора, чье влияние могло бы пригодиться ей в будущем. Но когда началось интервью с Ланкастером, что-то заставило ее прекратить все дела и сосредоточить свое внимание на нем.
До этого она только слышала его имя. Но магнетизм, исходивший от него с телеэкрана, подействовал на нее как гипноз. Поражало и то, как он отвечал на самые острые вопросы журналистки. Ему удалось создать образ наиболее противоречивого деятеля на американской политической сцене, затронутой паранойей, но в то же время все подозрения против себя оборачивать в свою пользу.
«Будущий президент…»
Слова Кэрол Александер эхом отозвались в ушах Тесс. Можно ли, глядя на красивое лицо Ланкастера, представить его в Овальном кабинете? Тесс считала, что она может судить о будущем не хуже других. Как в личной жизни, так и в своей работе, она постоянно взвешивала различные варианты, высчитывала отдельные опасности и преимущества. Однако раньше она никогда не задумывалась непосредственно о политике.
Но сегодня вечером она думала о Хэйдоне Ланкастере. Награжден почетной Медалью Чести. Обладает огромным состоянием и не меньшим обаянием. Очевидно, серьезный политический деятель. Фигура, вызывающая вокруг себя споры.
Муж богатой наследницы, избалованной молодой женщины, любимицы высшего общества задолго до своего дебюта в нем.
Но у супругов не было детей.
Тесс смотрела на умные глаза, сильный подбородок, блестящие темные волосы. Неужели это лицо будущего?
Почему бы и нет? В конце концов, все возможно. Тесс многократно в этом убеждалась. И весь смысл ее жизни заключался в том, чтобы доказать это.
Хэйдон Ланкастер, размышляла она. Президент Соединенных Штатов.
Ее грезы прервал голос. Он принадлежал Уину. Уин был в пижаме и халате, готовый ко сну.
– Лиз, ты идешь? – спросил он, касаясь хрупкими пальцами ее молодого плеча.
Она перевела взгляд от постаревшей руки на красивое лицо на экране.
– Сейчас иду, – сказала она голосом Лиз. Она с усилием вернулась к Уинтропу Бонду, потому что в мыслях была уже очень далеко от него.
План, который начал созревать в ее голове, казался слишком смелым, чтобы воспринимать его всерьез. Даже такой коварной и хитроумной женщине, как она, не под силу завоевать Хэйдона Ланкастера. Он был вне пределов ее досягаемости.
С другой стороны, размышляла она, поднимаясь, чтобы идти в спальню к мужу, мир непредсказуем. Все может случиться.
Она вошла в спальню, свернулась клубочком рядом с мужем и обняла его за шею.
– Дорогой, – сказала она. – Не кажется ли тебе, что мы оба в последнее время слишком много работали? Мне до смерти хочется недели на две уехать в Напили. Эта зима мне ужасно надоела. Мне так хочется немного позагорать вместе с тобой и как следует поплавать.
Он поцеловал ее в щеку и улыбнулся.
– Лиз, это самое лучшее предложение, какое я слышал за целый день.
XI
«Уолл-стрит джорнэл», 21 февраля 1958 года
«Уинтроп Эллис Бонд IV, председатель совета директоров и главный держатель акций компании «У. У. Бонд» утонул в море, как полагают, в результате сердечного приступа.
Бонд, отпрыск самой влиятельной семьи в деловом мире Америки, ведущий уединенный образ жизни, отдыхал в своем доме на Гавайях. Его тело было найдено прислугой. Приливом его прибило к коралловому рифу близ его частного пляжа. Его супруга Элизабет пыталась делать ему искусственное дыхание, прежде чем его отвезли в «Мемориальную больницу» Мауи, где по прибытии в 10.22 утра по среднему тихоокеанскому времени констатировали его смерть.
Врачи, осмотревшие его, засвидетельствовали, что во время купания в море с Бондом случился сердечный приступ и он потерял сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Кэрол Александер позволила рассерженному сенатору изливать свою злобу целых три минуты. Его идея была понятна: Хэйдон Ланкастер представлял собой скрытую угрозу Сенату и всей Америке.
– Если этот человек или подобные ему достигнут высот исполнительной, законодательной или судебной властей, – заключил Боуз, – мы можем распрощаться с нашими свободами, гарантированными Конституцией. Хэйдон Ланкастер выступает за ослабление и последующее уничтожение этих свобод, а также за полную ликвидацию демократии, за которую мы боролись и умирали.
Праведный гнев Боуза был настолько силен, что его трехминутное выступление в буквальном смысле перевесило длинное интервью Ланкастера. Почувствовав этот дисбаланс, Кэрол Александер решила закончить передачу несколькими замечаниями личного характера, которые она выудила из Хэла относительно его опыта в корейской войне и влиянии этого опыта на выбор политической карьеры.
– Я вырос, пользуясь всеми благами, которыми страна может наделить одного недостойного индивида. Я всегда чувствую себя немного виноватым. Я знаю, что в глубине души я хочу вернуть все, что могу, чтобы как-то отдать свой долг.
В кадре застыло неподвижное красивое лицо Хэла, и дальше говорила Кэрол Александер.
– Жертва коммунистического обмана или великий американец? – задавала она вопрос. – Предатель или будущий президент Соединенных Штатов? Разные люди по-разному оценивают Хэйдона Ланкастера. Его военные заслуги уже отмечены Медалью Чести. Сейчас он хочет занять более ответственное место в законодательной жизни Америки. Если он победит Эмори Боуза этой весной на первичных выборах от Демократической партии, это будет целым событием, потому что еще ни один сенатор с таким же влиянием, как Боуз, не проигрывал первичные выборы. Возможно, именно в этом заключается причина того, что Эмори Боуз считает делом своей чести остановить Ланкастера и, более того, изгнать его с политической арены.
– Где же находится истина? – спрашивала она. – Это должны решить в нынешнем году жители Нью-Йорка. И если Ланкастер победит в Нью-Йорке, то дальнейшую его политическую судьбу в один прекрасный день могут решить граждане всей страны, когда будут избирать своего президента. С вами была Кэрол Александер. Благодарю за внимание и спокойной ночи.
* * *
Элизабет Бонд сидела перед телевизором в своем кабинете в квартире, занимающей весь последний этаж, и смотрела на застывшее изображение Хэйдона Ланкастера.
Она была погружена в глубокое раздумье. Сегодня вечером она включила программу новостей из чистого любопытства, поскольку знала, что руководство компании пригласило нового спонсора, чье влияние могло бы пригодиться ей в будущем. Но когда началось интервью с Ланкастером, что-то заставило ее прекратить все дела и сосредоточить свое внимание на нем.
До этого она только слышала его имя. Но магнетизм, исходивший от него с телеэкрана, подействовал на нее как гипноз. Поражало и то, как он отвечал на самые острые вопросы журналистки. Ему удалось создать образ наиболее противоречивого деятеля на американской политической сцене, затронутой паранойей, но в то же время все подозрения против себя оборачивать в свою пользу.
«Будущий президент…»
Слова Кэрол Александер эхом отозвались в ушах Тесс. Можно ли, глядя на красивое лицо Ланкастера, представить его в Овальном кабинете? Тесс считала, что она может судить о будущем не хуже других. Как в личной жизни, так и в своей работе, она постоянно взвешивала различные варианты, высчитывала отдельные опасности и преимущества. Однако раньше она никогда не задумывалась непосредственно о политике.
Но сегодня вечером она думала о Хэйдоне Ланкастере. Награжден почетной Медалью Чести. Обладает огромным состоянием и не меньшим обаянием. Очевидно, серьезный политический деятель. Фигура, вызывающая вокруг себя споры.
Муж богатой наследницы, избалованной молодой женщины, любимицы высшего общества задолго до своего дебюта в нем.
Но у супругов не было детей.
Тесс смотрела на умные глаза, сильный подбородок, блестящие темные волосы. Неужели это лицо будущего?
Почему бы и нет? В конце концов, все возможно. Тесс многократно в этом убеждалась. И весь смысл ее жизни заключался в том, чтобы доказать это.
Хэйдон Ланкастер, размышляла она. Президент Соединенных Штатов.
Ее грезы прервал голос. Он принадлежал Уину. Уин был в пижаме и халате, готовый ко сну.
– Лиз, ты идешь? – спросил он, касаясь хрупкими пальцами ее молодого плеча.
Она перевела взгляд от постаревшей руки на красивое лицо на экране.
– Сейчас иду, – сказала она голосом Лиз. Она с усилием вернулась к Уинтропу Бонду, потому что в мыслях была уже очень далеко от него.
План, который начал созревать в ее голове, казался слишком смелым, чтобы воспринимать его всерьез. Даже такой коварной и хитроумной женщине, как она, не под силу завоевать Хэйдона Ланкастера. Он был вне пределов ее досягаемости.
С другой стороны, размышляла она, поднимаясь, чтобы идти в спальню к мужу, мир непредсказуем. Все может случиться.
Она вошла в спальню, свернулась клубочком рядом с мужем и обняла его за шею.
– Дорогой, – сказала она. – Не кажется ли тебе, что мы оба в последнее время слишком много работали? Мне до смерти хочется недели на две уехать в Напили. Эта зима мне ужасно надоела. Мне так хочется немного позагорать вместе с тобой и как следует поплавать.
Он поцеловал ее в щеку и улыбнулся.
– Лиз, это самое лучшее предложение, какое я слышал за целый день.
XI
«Уолл-стрит джорнэл», 21 февраля 1958 года
«Уинтроп Эллис Бонд IV, председатель совета директоров и главный держатель акций компании «У. У. Бонд» утонул в море, как полагают, в результате сердечного приступа.
Бонд, отпрыск самой влиятельной семьи в деловом мире Америки, ведущий уединенный образ жизни, отдыхал в своем доме на Гавайях. Его тело было найдено прислугой. Приливом его прибило к коралловому рифу близ его частного пляжа. Его супруга Элизабет пыталась делать ему искусственное дыхание, прежде чем его отвезли в «Мемориальную больницу» Мауи, где по прибытии в 10.22 утра по среднему тихоокеанскому времени констатировали его смерть.
Врачи, осмотревшие его, засвидетельствовали, что во время купания в море с Бондом случился сердечный приступ и он потерял сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115