Личное поздравительное послание от президента имело особое значение для Хэла.
«Наверно, это и есть тот исключительно редкий момент, когда я счастлив и рад избранию демократа на высокий государственный пост, – говорилось в послании. – С нетерпением жду той минуты, когда вы приступите к исполнению своих новых обязанностей, и, надеюсь что смогу плодотворно работать вместе с вами вплоть до окончания моего срока».
Хэл сейчас был внизу и в сопровождении своих родителей и Тома Россмэна курсировал меж собравшимися в его доме доброжелателями. Несмотря на то, что его окружала многочисленная и крайне разношерстная публика, он мог каждого назвать по имени, знал, кого как поприветствовать, что кому шепнуть, как улыбнуться своей знаменитой улыбкой.
Ложь относительно Дианы пока еще срабатывала и не провоцировала никаких сложностей. Тем более, что это была скорее не ложь, а всего лишь полуправда. Слухи о серьезном недомогании матери Дианы были, что называется, несколько преувеличены, Но сама Диана действительно в настоящее время скрывалась, – забилась в нору, – в Палм Спрингс, пытаясь спрятаться от мира и от своих собственных мыслей. Благодаря хорошим отношениям Хэла с газетчиками и усилиям Тесс, которая лично нанесла визиты в несколько главных телекомпаний, исчезновение в последние недели со сцены Дианы было очень аккуратно «не замечено».
Впрочем, в правительственных и светских кругах ни для кого не было секретом, что у Дианы возникли какие-то серьезные жизненные проблемы. Ее увлечение алкоголем было общеизвестно. За последние два года его многие замечали. Все знали неуравновешенность ее характера, которой способствовало пагубное пристрастие. Но чтобы прятаться в Палм Спрингс? Кое-кто выражал свое удивление по этому поводу. Когда же поползли слухи о том, что неприятности возникли на сексуальной почве, и не просто на сексуальной, а на «запретно-сексуальной» почве, то тут уж удивляться пришлось почти всем.
Гетеросексуальность Дианы и ее верность Хэлу не подвергались сомнениям даже в кругу отъявленных сплетников.
В семье было достигнуто негласное соглашение о том, что после инаугурации Хэла, возможно следующей весной, Диана разведется с ним и уедет в Рино. Мотивы можно будет выдвинуть вполне приличные, типа «не сошлись характерами» или что-нибудь еще более невинное. Это проблемы не составит.
Развод, конечно, был не самым удачным решением семейного вопроса для Хэла на той ступени карьеры, куда он попал в итоге выборов. Однако в общественном сознании в отношении женщин и мужчин уже давно и прочно сложился двойной стандарт. Это могло послужить выгоде Хэла. Хотя было общеизвестно, что Хэл – страстная натура и замечен во множестве более или менее значительных «делишек», ни у кого и мысли не появлялось упрекать его. Слух же о том, что Диана оказалась неверна своему «очаровательному принцу», не прошел бы для нее без последствий. В этом и заключался пресловутый двойной стандарт. А если еще подтвердились бы ее запретные сексуальные наклонности, это бы только подлило масла в огонь. Диана в этом случае исчезла бы из жизни Хэла легко и просто, нисколько не задев его политическую репутацию.
Конечно, если Хэл впоследствии вздумает «замахнуться» на пост президента, уладить сложности, связанные с шумным разводом, будет гораздо проблематичнее. Но Тесс надеялась, что если сейчас удастся представить Хэла в роли «невинной овечки», тем меньше сложностей будет потом. Для этой цели она задумала в перспективе использовать на полную катушку свое влияние на средства массовой информации.
В конце концов, Хэл был человеком судьбы. Ни обвинения Боуза, ни развод с Дианой, ни козни будущих противников не остановят его на пути к ожидавшим его впереди новым победам и триумфам.
Это был радостный вечер для Хэла. Тем более радостным он был для Тесс.
Прежде чем спуститься вниз и присоединиться к Хэлу она решила совершить небольшую прогулку по всему верхнему этажу здания. Она относительно недавно стала сюда вхожа, поэтому еще не совсем хорошо познакомились с особняком Ланкастеров. Поэтому пошла куда глаза глядят.
Через несколько минут Тесс оказалась у просторного кабинета, который домашние до сих пор называли «игровой комнатой» в память о днях детства Хэла и Сибил. В те розовые времена дети Ланкастеров веселились здесь, как свойственно веселиться всем детям. До сих пор сохранилась коробка с шашками, в которые любил играть Хэл в нежном возрасте.
В комнате никого не было. Тесс вошла и прикрыла за собой дверь. Ее внимание сразу привлекла знаменитая фотография Хэла в купальном костюме, висевшая на стене над камином. Сибил увеличила этот снимок до размеров человеческого роста, если не больше. Фотография высотой футов в семь была заключена в красивую, выполненную на заказ рамку. Этот портрет очень любили родители и Сибил. Она называла фотографию своей «реликвией», а повесила ее в кабинете, поскольку считала эту комнату «своей» и постоянно торчала в ней в те периоды, когда ее отпускали из лечебницы домой.
Тесс стояла у двери и неотрывно смотрела на фотографию. Это был притягательный снимок. На нем лицо и тело Хэла казались неправдоподобно юными. Тут была какая-то двусмысленность. С одной стороны, Хэл выглядел на снимке почти мальчиком. С другой стороны, в его взгляде и выражении лица была какая-то взрослая чувственность, какая-то особая «изюминка», которую трудно было определить словами, но которую Тесс обожала в нем страстно с самого начала их знакомства, уж не говоря о том времени, когда она стала его любовницей.
Глядя на фотографию, она подумала, что было бы неплохо сделать для себя ее копию. Она очень хотела бы иметь такой снимок в своей роскошной квартире. Загадочная улыбка Хэла будет всегда с нею, станет сопровождать ее по жизни, озаряя ярким светом.
Она стояла, прислонившись плечом к книжному шкафу, и все думала о фотографии, когда вдруг увидела струйку дыма, поднявшуюся над спинкой мягкого дивана, повернутого к камину, в ореоле его света.
Тесс медленно двинулась маленькими шажками, ожидая того момента, когда она сможет заглянуть за спинку дивана и увидеть, кто там расположился.
Скоро представилась такая возможность.
На диване лежала, поджав под себя ноги, словно маленькая девочка, Сибил Ланкастер. В ее руке дымилась забытая сигарета. Сибил неотрывно, как и Тесс, смотрела на фотографию Хэла. Поза ее удивительно напоминала позу ребенка во чреве матери. Несмотря на то, что на ней было облегающее вечернее платье, подчеркивающее прекрасный цвет лица и белокурые волосы, она напоминала изможденного беспризорного ребенка, слишком маленькая на огромном пространстве кожаного дивана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115