Суд постановил запретить между вами все личные контакты до тех пор, пока бракоразводный процесс не будет завершен. Вам это понятно?
– А как насчет моего здоровья? – криво усмехнувшись, спросил Тим, показывая на повязку на своем глазу.
Адвокат отреагировала на эту реплику взглядом, исполненным крайнего презрения.
– Надеюсь, мы правильно поняли друг друга? – не спуская с него твердого взгляда, ответила она вопросом на вопрос.
Он оценивающе глянул на нее.
– Позвольте мне спросить вас кое о чем, – сказал он. – Если было совершено нападение, то почему против меня не возбуждено уголовное дело? Почему меня до сих пор не арестовали?
– Дело не было возбуждено по настоятельной просьбе вашей жены, – ответила адвокат. – Она не заинтересована в том, чтобы мстить вам. Ей нужен только развод.
С этими словами она поднялась и направилась к двери. Обернувшись перед закрытой дверью, адвокат сказала:
– Вот, собственно, и все, что я хотела довести до вашего сведения, господин Райордан. Ваш адвокат найдет все нужные ему бумаги в той папке, которую я вам передала. Приятно было познакомиться. А уйду я отсюда, если не возражаете, вместе с вами.
С трудом держа себя в руках, Тим позволил ей вывести себя из кабинета в приемную, а из приемной – за двери «Лаура, Лимитед» на улицу.
Войдя на Шестьдесят третьей улице в здание компании, он обнаружил, что его кабинет оборудован на первом этаже. Все было в идеальном порядке. Бесцельно перекладывая бумаги из папки с места на место, он серьезно задумался о том, что произошло.
У Лауры не хватило смелости посмотреть ему сегодня в лицо. Она даже не позвонила ему до сих пор. Теперь он был почти уверен в том, что она и не позвонит уже. Она просто сбежала из дома посреди ночи, даже не дождавшись того момента, когда бы они смогли спокойно объясниться, попытаться помириться, повиниться друг перед другом в своих ошибках… Она наняла целый штат бюрократов и заслонилась ими от своего же собственного мужа.
Она вышвырнула его из его рабочего кабинета. Из того дома, который он в буквальном смысле слова создал собственными руками. Она вышвырнула его. Она подослала к нему знающую себе цену молодую стерву, которая ледяным тоном, без единой запинки и, нагло глядя ему в глаза, передала жесткий ультиматум. Сама же Лаура в это время отсиживалась где-то в укромном местечке и с нетерпением ждала известий от своей адвокатши.
Этому не было названия!
Тима подвергли невиданному унижению. С ним обращались как с преступником. На его рабочем месте распоряжалась чужая тетка! В это невозможно было поверить. И Лаура не только позволила так унизить его… Она сама же все это и устроила!
Ему все еще стыдно было вспоминать, как он пришел сегодня на работу. Все сотрудники прекрасно знали, что эта женщина – адвокат и что она сидит в приемной, чтобы перехватить его. Во всем здании, наверно, не было ни одного человека, который бы не слышал об этом визите, который бы не ждал его прихода на работу с болезненным любопытством, которому бы не было известно все гораздо раньше того момента, когда обо всем узнал и сам Тим.
И все это благодаря Лауре…
Он подумал о том, что вечером, когда он придет домой, его там будет ждать еще одно, наверно, более дикое унижение в лице судебного исполнителя, который станет заглядывать ему через плечо, когда Тим будет вытаскивать из шкафа свое нижнее белье, когда он будет укладывать в чемодан рубашки, носки и туалетные принадлежности, чтобы отправиться со всем этим добром в ближайший отель… Будет осуществлено грубое вмешательство в его личную жизнь, санкционированное законом!
И за все это он должен был благодарить Лауру…
То, что произошло между ними вчера, было делом семейным. Да, это был неприятный, жестокий эпизод, в котором она выступает как пострадавшая сторона. Но это было «дело семейное», вот что важно! И вместо того, чтобы наутро привести его на кухню или куда-нибудь еще и спокойно обо всем договориться, помириться, она выбралась посреди ночи, под покровом темноты, из дома, как мелкий воришка, а утром уже окружила себя, как частоколом, целой бандой шлюх с юридическим образованием для своей защиты. Она нанесла страшный удар его репутации и личному достоинству, даже, наверно, не осознавая всей серьезности того шага, на который решилась.
У нее не хватило смелости даже на то, чтобы просто увидеться с ним. Даже записки не оставила. Сбежала, струсив!
«Пусть будет так, – пожав плечами, сказал он себе. – Играй по ее правилам и жди своего часа».
Придет день, когда и он сможет отомстить ей.
С этой мыслью Тим снял трубку телефона на своем новом рабочем столе и набрал номер своего адвоката.
XXV
14 июля 1958 года
Лейтенант Дэн Агирре сидел в зале судебных заседаний № 3 в здании суда на улице Лафайетт и разглядывал Тима Райордана.
Агирре не был похож на обычного полицейского. В своем отличном сером в мелкую черную полоску костюме и галстуке он больше смахивал на адвоката, банкира или, в крайнем случае, на молодого, талантливого врача. Взгляд у него был спокойный. Взгляд профессионала. Загар и свисающие длинные усы шли ему, нисколько, однако, не приоткрывая его глубинной сущности, которая заключалась в том, что это был человек действия.
Он был стройнее, чем его коллеги в полиции, но вместе с тем физической силой превосходил большинство из них. У него была прекрасно развитая мускулатура, которая отчасти скрадывалась его высоким ростом и консервативными костюмами, которые он предпочитал. Рефлексы и инстинкты, срабатывавшие, когда ему приходилось принимать молниеносные решения, от которых напрямую зависела его жизнь и жизнь других людей на улицах Нью-Йорка, тщательно скрывались под красивым лицом. За четырнадцать лет полицейской работы, которые были уже у него за плечами, он повидал многое, однако это никоим образом не отражалось во взгляде его спокойных и холодных глаз, которыми он теперь внимательно изучал всех присутствующих, но в особенности Райордана.
Атмосфера в зале заседаний была умиротворяющая, почти сонная. Судья Маргарет Таглиаферро восседала в своем кресле и внимала речи адвоката Кевина Маца, который был нанят Тимом Райорданом. Таглиаферро была миниатюрная женщина, которой уже давно перевалило за пятьдесят. Волосы у нее были оттенка горького перца. Бифокальные очки она любила придерживать левой рукой. Такова уж была ее привычка. Когда она прикасалась к очкам рукой, всем становилось ясно, что сейчас она – вся внимание. Она постоянно находилась в движении. Видно было, что ей трудно усидеть на одном месте.
В настоящий момент она внимательно слушала выступление молодого, с безупречными манерами адвоката Маца, который не так давно – после окончания Йельского университета, – работал клерком у самой судьи Таглиаферро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– А как насчет моего здоровья? – криво усмехнувшись, спросил Тим, показывая на повязку на своем глазу.
Адвокат отреагировала на эту реплику взглядом, исполненным крайнего презрения.
– Надеюсь, мы правильно поняли друг друга? – не спуская с него твердого взгляда, ответила она вопросом на вопрос.
Он оценивающе глянул на нее.
– Позвольте мне спросить вас кое о чем, – сказал он. – Если было совершено нападение, то почему против меня не возбуждено уголовное дело? Почему меня до сих пор не арестовали?
– Дело не было возбуждено по настоятельной просьбе вашей жены, – ответила адвокат. – Она не заинтересована в том, чтобы мстить вам. Ей нужен только развод.
С этими словами она поднялась и направилась к двери. Обернувшись перед закрытой дверью, адвокат сказала:
– Вот, собственно, и все, что я хотела довести до вашего сведения, господин Райордан. Ваш адвокат найдет все нужные ему бумаги в той папке, которую я вам передала. Приятно было познакомиться. А уйду я отсюда, если не возражаете, вместе с вами.
С трудом держа себя в руках, Тим позволил ей вывести себя из кабинета в приемную, а из приемной – за двери «Лаура, Лимитед» на улицу.
Войдя на Шестьдесят третьей улице в здание компании, он обнаружил, что его кабинет оборудован на первом этаже. Все было в идеальном порядке. Бесцельно перекладывая бумаги из папки с места на место, он серьезно задумался о том, что произошло.
У Лауры не хватило смелости посмотреть ему сегодня в лицо. Она даже не позвонила ему до сих пор. Теперь он был почти уверен в том, что она и не позвонит уже. Она просто сбежала из дома посреди ночи, даже не дождавшись того момента, когда бы они смогли спокойно объясниться, попытаться помириться, повиниться друг перед другом в своих ошибках… Она наняла целый штат бюрократов и заслонилась ими от своего же собственного мужа.
Она вышвырнула его из его рабочего кабинета. Из того дома, который он в буквальном смысле слова создал собственными руками. Она вышвырнула его. Она подослала к нему знающую себе цену молодую стерву, которая ледяным тоном, без единой запинки и, нагло глядя ему в глаза, передала жесткий ультиматум. Сама же Лаура в это время отсиживалась где-то в укромном местечке и с нетерпением ждала известий от своей адвокатши.
Этому не было названия!
Тима подвергли невиданному унижению. С ним обращались как с преступником. На его рабочем месте распоряжалась чужая тетка! В это невозможно было поверить. И Лаура не только позволила так унизить его… Она сама же все это и устроила!
Ему все еще стыдно было вспоминать, как он пришел сегодня на работу. Все сотрудники прекрасно знали, что эта женщина – адвокат и что она сидит в приемной, чтобы перехватить его. Во всем здании, наверно, не было ни одного человека, который бы не слышал об этом визите, который бы не ждал его прихода на работу с болезненным любопытством, которому бы не было известно все гораздо раньше того момента, когда обо всем узнал и сам Тим.
И все это благодаря Лауре…
Он подумал о том, что вечером, когда он придет домой, его там будет ждать еще одно, наверно, более дикое унижение в лице судебного исполнителя, который станет заглядывать ему через плечо, когда Тим будет вытаскивать из шкафа свое нижнее белье, когда он будет укладывать в чемодан рубашки, носки и туалетные принадлежности, чтобы отправиться со всем этим добром в ближайший отель… Будет осуществлено грубое вмешательство в его личную жизнь, санкционированное законом!
И за все это он должен был благодарить Лауру…
То, что произошло между ними вчера, было делом семейным. Да, это был неприятный, жестокий эпизод, в котором она выступает как пострадавшая сторона. Но это было «дело семейное», вот что важно! И вместо того, чтобы наутро привести его на кухню или куда-нибудь еще и спокойно обо всем договориться, помириться, она выбралась посреди ночи, под покровом темноты, из дома, как мелкий воришка, а утром уже окружила себя, как частоколом, целой бандой шлюх с юридическим образованием для своей защиты. Она нанесла страшный удар его репутации и личному достоинству, даже, наверно, не осознавая всей серьезности того шага, на который решилась.
У нее не хватило смелости даже на то, чтобы просто увидеться с ним. Даже записки не оставила. Сбежала, струсив!
«Пусть будет так, – пожав плечами, сказал он себе. – Играй по ее правилам и жди своего часа».
Придет день, когда и он сможет отомстить ей.
С этой мыслью Тим снял трубку телефона на своем новом рабочем столе и набрал номер своего адвоката.
XXV
14 июля 1958 года
Лейтенант Дэн Агирре сидел в зале судебных заседаний № 3 в здании суда на улице Лафайетт и разглядывал Тима Райордана.
Агирре не был похож на обычного полицейского. В своем отличном сером в мелкую черную полоску костюме и галстуке он больше смахивал на адвоката, банкира или, в крайнем случае, на молодого, талантливого врача. Взгляд у него был спокойный. Взгляд профессионала. Загар и свисающие длинные усы шли ему, нисколько, однако, не приоткрывая его глубинной сущности, которая заключалась в том, что это был человек действия.
Он был стройнее, чем его коллеги в полиции, но вместе с тем физической силой превосходил большинство из них. У него была прекрасно развитая мускулатура, которая отчасти скрадывалась его высоким ростом и консервативными костюмами, которые он предпочитал. Рефлексы и инстинкты, срабатывавшие, когда ему приходилось принимать молниеносные решения, от которых напрямую зависела его жизнь и жизнь других людей на улицах Нью-Йорка, тщательно скрывались под красивым лицом. За четырнадцать лет полицейской работы, которые были уже у него за плечами, он повидал многое, однако это никоим образом не отражалось во взгляде его спокойных и холодных глаз, которыми он теперь внимательно изучал всех присутствующих, но в особенности Райордана.
Атмосфера в зале заседаний была умиротворяющая, почти сонная. Судья Маргарет Таглиаферро восседала в своем кресле и внимала речи адвоката Кевина Маца, который был нанят Тимом Райорданом. Таглиаферро была миниатюрная женщина, которой уже давно перевалило за пятьдесят. Волосы у нее были оттенка горького перца. Бифокальные очки она любила придерживать левой рукой. Такова уж была ее привычка. Когда она прикасалась к очкам рукой, всем становилось ясно, что сейчас она – вся внимание. Она постоянно находилась в движении. Видно было, что ей трудно усидеть на одном месте.
В настоящий момент она внимательно слушала выступление молодого, с безупречными манерами адвоката Маца, который не так давно – после окончания Йельского университета, – работал клерком у самой судьи Таглиаферро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115